Читать книгу "Победить смертью храбрых. Мы не рабы! - Сергей Лапшин"

Действуя чисто инстинктивно, я коротким подшагом поднырнул под бьющую руку. Оказавшись сбоку от противника, сунул левой прямо в открытый подбородок. Вздрогнув, немец начал оседать и тут же получил от меня с той же самой позиции правый, добивающий.

Это заняло доли секунды. Пожалуй, что его замах был длиннее, нежели вся моя серия. Азбука. Один из азов бокса – уход под длинный, размашистый удар и собственная «двойка». Короткий боковой и добивающий правый прямой.

Только когда немец свалился, я понял, что наделал. Хорошо проведенный удар в подбородок не просто валит с ног. Зачастую – лишает сознания. Наверное, мне лучше было бы пропустить удар. Но нет. Не поддался. Блеснул своим техническим превосходством и вот теперь стоял, боясь даже вздохнуть лишний раз. Потому что командир этой тройки направил пистолет мне в лицо и, судя по плотно сжатым побелевшим губам, в любую секунду мог выстрелить.

– На колени, мразь, – процедил немец.

В ответ я просто моргнул. Честно – не мог заставить себя даже пошевелиться. Черный провал дула, в который я заглядывал, действовал завораживающе.

– На колени! – тоном, показывающим, что он не шутит, поторопил меня офицер.

Скосив глаза на валявшегося в отключке немца, я второй раз за короткий промежуток времени подумал, что стоило все же пропустить удар.

– Не буду, – шевельнул я наконец застывшим, будто бы чужим языком.

Следом за моим ответом, с секундной разницей, прогремел выстрел. Схватившись за бедро, я тут же свалился на землю. Выпустил воздух сквозь сжатые зубы и громко, не стесняясь, выругался матом. Ощущения от ранения были сходны с самой страшной травмой, которую мне довелось пережить, – разрыв связок. Непрекращающаяся дергающая боль, от которой хочется вопить во весь голос, – вот очень приблизительное описание того, что я почувствовал.

– На колени, тварь! – не успокоился немец. Видимо, того, что я валялся на земле, ему было мало.

Зажмурившись, а затем резко выдохнув, чтобы хоть чуть-чуть согнать боль, я довольно отчетливо высказал свой ответ, путая, правда, немецкие и русские слова. В мате по-фашистски я не силен. Поэтому фраза моя была построена в основном на родном языке.

Куда будет направлен второй выстрел, я даже боялся предположить. Хорошо бы, конечно, не в голову, не в грудь и не в живот. В общем, не в те места, попадание в которые может оказаться фатальным. Впрочем, второй раз немец не выстрелил. Помешала этому длинная очередь, пущенная в воздух, и громкий крик Клыкова:

– Оружие на землю!

Эйзенбург

Бон

Рассказанной Илюхиным истории у меня не было основания не верить. Одних пришельцев из параллельного мира я уже видел, почему бы не быть и другим.

Больше всего в рассказе радовала роль Нельсона. Парень жив, и за это я благодарю всех богов, случай, судьбу. Все это время я, хоть и старался не подавать вида, тем не менее тревожился о своем товарище. Гнал прочь дурные мысли, но опасения меня не покидали. Зная Нельсона, был просто уверен, что характер сыграет с ним злую шутку. Собственно, я не ошибся.

Устроить махач при всем честном народе с немецким офицером… Даже я бы на это не решился. Тем удивительнее видеть в роли «хулигана» Нельсона, который на моей памяти особой боевитостью никогда не отличался. Тут же воспоминанием, похожим на упрек, всплыли обстоятельства, в результате которых я очутился в этом мире.

Это, конечно, верно. Тем не менее я знал Нельсона по другим делам и никогда не замечал за ним отвагу и желание подраться.

– Ты можешь идти? – Лейтенант выглядел неважнецки, однако на ногах стоял твердо. Я искренне надеялся, что тащить мне его не придется.

– Могу, – подтвердил мои надежды Илюхин.

– Тогда делаем так. Я выхожу первым. Пойдем дворами. Находим машину, любую, заводим, уезжаем. План понятен?

Я дождался кивка от лейтенанта и услышал бодрое «так точно» от Москвичева. Лишь Волков, нарушая добрую традицию, слабо проговорил:

– Оставьте меня.

– Значит, так. – Дабы больше не возвращаться к этому, я решил внести ясность. – Никто никого оставлять не будет. Сейчас я командую этой группой, и посему меня нужно слушать и не перечить. Вы двое, берите носилки.

Илюхин с замотанной головой и совершенно здоровый Москвичев подхватили раненого без единого слова протеста. Задумчиво посмотрев в сторону миномета, я все же решил его не брать. Наклонился за миной, подхватил ее на ладонь и, за неимением лучшего места, положил на грудь Волкову:

– Держи крепко. Всю артиллерию тебе доверяю.

Сержант, не усмехнувшись невеселой шутке, крепко прижал мину к себе. Подумав пару секунд, вышибной заряд я тоже оставил на месте. Толку от него было немного. Мне было проще подорвать мину, нежели мучиться с этим фактически бесполезным сейчас запалом.

Двор, подходящий под мою задумку, нашелся практически сразу. Едва мы углубились куда-то в сектор частной застройки, как я увидел мирно стоящий во дворе черный лоснящийся автомобиль. Безо всяких раздумий я открыл калитку, распахнув ее пошире, и махнул своим соратникам, до поры затаившимся под прикрытием раскидистых кустов сирени.

– Рядовой, ты идешь со мной. Ты, лейтенант, остаешься здесь, толку от тебя наверху будет немного. Мину оставляю, – улыбнулся я, стараясь хоть так подбодрить своих раненых.

– Понял тебя, – хрипловато отозвался Илюхин. Волков, прикрыв глаза, и вовсе не удостоил меня ответа. Впрочем, причина у него была уважительной.

Поднявшись на крыльцо, я аккуратно потянул дверь на себя. Она послушно и тихо отворилась. Обернувшись, я подмигнул Москвичеву. Парень серьезно кивнул, показывая, что готов к любому обороту событий. Открыв дверь пошире, я ступил в дом.

Небольшой холл с цветами в вазах и картинами на стенах. На полу несколько неброского цвета ковров. У окна, прямо напротив нас, небольшой диванчик, на котором в напряженной позе застыл мужчина. Спиной к нам.

Передернув плечами, немец поднялся и подошел к окну, подвинув в сторону занавеску. Увлеченно вгляделся во что-то, видимое ему одному. Впрочем, большого секрета тут не было. Хозяин смотрел в окно, выходящее на центральную улицу, и наверняка имел все шансы видеть, что происходило у комендатуры. Неожиданно фигура его застыла. Замедленно, втягивая голову в плечи, мужчина обернулся.

– Спокойно. – Я нарушил молчание первым. – Ты хозяин дома?

Спокойный тон и пистолет в моей руке повлияли на мужчину благотворно. Не вскрикнув и не ударившись в истерику, а лишь мгновенно побелев, немец несколько раз энергично кивнул головой.

– Машина полный бак. Бензин? – Немецким я владел через пень-колоду. Но, судя по всему, мужчина меня понял. Отрицательно покачал головой.

– Говори, – подбодрил я его. Ответы одними лишь жестами меня устраивали мало.