Читать книгу "Россия за облаком - Святослав Логинов"

– Совершенно точно! Я и прежде там ни с кем не знался. Приходил, сдавал монеты, получал деньги и сразу уходил.

– Последнее время что-нибудь старинное продавали или хотя бы просто показывали кому-нибудь?

– Нет, конечно! Уже десять лет – ничего!

– Савостины могли что-нибудь продавать?

– Не знаю. Вряд ли… Туда Платон товары возил: гвозди, ещё кой-что, а оттуда – нет.

– Понятно… Туда, значит, возил. А выручку куда девал?

– Не знаю.

– Вот и я не знаю. А Нумизмат, похоже, знал. Вот только за александровские рубли людей не убивают. Когда вы последний раз в девятнадцатом веке были?

– Недели полторы назад. Ну да, в четверг. Миколку из гостей забирали.

– Ну-ка поподробнее… У кого он там гостил?

– У Платона в Ефимкове кум живёт, Чюдой… то есть Матвей Степанович. Мы обычно у него останавливались. Он мужик со странностями, ни о чём не расспрашивал, а нам и удобно.

– И часто у него младшие Савостины гостить оставались?

– Первый раз. Он там неделю всего и прожил, а потом мы за ним приехали.

– То есть шастали туда-сюда частенько. Время там идёт как и у нас?

– По-разному бывает. Но если редко ездить, время там почти стоит. В шестьдесят четвёртый год Платон четыре года подряд ездил. Тогда там недород случился, цены стояли высокие, так он и сено возил, и картошку, и лук. Рожь тут покупал, там продавал.

– И почему прекратил ездить?

– Дорога закрылась. Я один иду – попадаю нормально, а обозом едем, то только в шестьдесят пятый. А сейчас уже и туда не попасть, по семьдесят седьмой год дорогу затоптали.

– То есть бизнес у Платона Савостина был поставлен хорошо…

– Да какой же это бизнес? Он чаще сеном торговал. Там покосов не хватает, сено весной дорожает, а тут травы полно: коси – не хочу! Платон для этого и косилку купил, и конные грабли.

– Здесь они или пропали?

– Здесь.

– Чем ещё торговал?

– Овсом, луком репчатым. Вещи всё такие, на которых дата не проставлена.

– А выручка где – не знаете.

– Не знаю.

– А сами вы, когда в одиночку ходили, – зачем?

– Ну, хотел посмотреть, пройду или нет.

– А если без «ну», поконкретней?

Горислав Борисович вздохнул и жалобно посмотрел на майора.

– За грибами ходил, – признался он, – и на болото за ягодами. Орловы мшаники мелиораторы испоганили: высушить – не высушили, и расти теперь ничего не растёт. Ни клюквы, ни брусники… А знаете, какая там морошка была сто лет назад? У крестьян жатва, озимые убирают, так за морошкой никто не ходил, один я на весь мох.

– Чёрт знает что! – не выдержал майор. – Вы хоть понимаете, что говорите? В позапрошлый век за морошкой! Это даже не микроскопом гвозди забивать! У меня слов нет приличных, чтобы ваше поведение охарактеризовать!

– Это не микроскоп, – сказал Горислав Борисович. – Это время. Сломаешь что-нибудь ненароком – вся история наперекосяк пойдёт. Вот я и старался тихонечко ходить, чтобы ничего не испортить. И Платону гвозди возить не велел, только сено и всякое такое…

– А платочки?

– Я их уже десять лет не вожу, с тех пор, как понял, что не дело это.

– А вы уверены, что не дело? – вопрос был задан таким тоном, словно другой человек спросил. – Вам никогда не хотелось переменить всё это безобразие, исправить историю, чтобы вместо нынешней помойки была у нас нормальная, человеческая страна?

– Это опять провокация? – спросил Горислав Борисович. – Вы ждёте, что я начну говорить вам в пуговицу, что живём мы хорошо и всё у нас есть?

– Нет, это вполне серьёзно. Мне, например, до омерзения надоело, что моя страна, которую я люблю и которой хочу гордиться, вот уже сотню лет находится в глубочайшей заднице. И мне порой отчаянно хочется отлистнуть эту сотню лет и переписать историю набело.

Горислав Борисович согласно покивал.

– Да, конечно, вы молодой, энергичный человек, вы мечтаете о переменах. А я – старик. Я помню Сталина. Я пережил Хрущёва, Брежнева, перестройку… Хотите, я расскажу вам политический анекдот? В конце концов, это пикантно – рассказывать политический анекдот майору госбезопасности. Только он очень старый, ему больше двух тысяч лет. Так вот… Умер в Сиракузах тиран Дионисий. Народ ликует, лишь одна старушка стоит у стеночки и плачет. Её спрашивают: «Бабка, ты чего?» – «Да по Дионисию плачу, сыночки…» – «Ты, никак, рехнулась, старая! Он, что, родственник тебе?» – «Упаси боже, он мне никто…» – «Так, может, доброе что для тебя сделал?» – «Нет, что вы, ничего, кроме зла, от него не видала…» – «Так, может, родне твоей, или друзьям, или знакомым что доброе сделал?» – «Скажете тоже… я о таком и не слыхивала…» – «Так что ж ты тогда плачешь?» – «Ой, сыночки, стара я, четырёх тиранов на своём веку пережила, каждый новый был хуже прежнего. Вот и горюю, кто-то на место Дионисия придёт».

– Понятно, – произнёс майор. – Что на это сказать? Когда у власти тираны, так обычно и бывает. Отсюда вывод: нечего тиранам власть давать.

– А как её не дашь, тирану-то? Он спрашивать не будет, сам возьмёт.

– Не так это будет просто. Ведь мы знаем, где в прошлом наделаны глупости, а он – не знает. Тиран всегда приходит под маской избавителя, когда общество устало от катаклизмов. А мы как раз катаклизмов и не допустим. Силой против истории прать – самая большая дурь, а кой-где слегка подтолкнуть в нужную сторону – почему бы и нет?

– Не боитесь, что через сто лет ваш слабенький толчок всем нам такого пинка даст, что от России и вовсе мокрого места не останется?

– Если по уму действовать, то не даст. Подобные сценарии легко просчитываются. Впрочем, это дело не сегодняшнее. А пока вам всё равно здесь сидеть, так сводите наших людей в девятнадцатый век и обратно. Год этак в тысяча восемьсот шестьдесят третий. Туда вы, кажется, тропы не затоптали?

– У меня так не получится, – сказал Горислав Борисович. – Один я сходить могу, а если вместе с кем-то, то он и должен дорогу выбирать.

– Это как?

– Цель должна быть у человека. Просто так время сквозь себя шастать не позволяет. Вам надо, вы своих людей и поведёте, а я просто рядом буду. И учтите, я не таксист, которому адрес назвали, он и привёз. Пока идём, вы всё должны растолковать: куда и зачем. Врать на туманной тропе нельзя, так что заранее примиритесь с мыслью, что я должен всё о ваших планах знать. Правду, только правду, всю правду. До конца не договорите, так до конца и не дойдёте.

– Крутенько! – признал майор. – Врать без веской причины я не приучен, но чтобы всё до конца договаривать – такое мне тоже непривычно.

– Не хотите – можете дома сидеть.