Читать книгу "Табакерка Робеспьера - Наталья Александрова"

– Тогда расскажи, что тут происходит!

– Если бы я знала... – вздохнула Юлия.

– Как тебя вообще угораздило связаться с таким уродом?

– Он не урод... Но это долгая история... – Юлия опустила глаза.

– Ничего, минут двадцать у нас есть. Он, я так понимаю, поехал искать меня? На работе меня нет, да там уже и закрыто все, дома – тоже... Так что провозится он часа два, если, конечно, не умеет летать!

– Нет, летать он не умеет, – серьезно ответила Юлия, – а вот все остальное... Может так человека скрутить! Вот как меня... Забудешь, кто ты есть... Черт, как ногам больно! – Она затопала по полу, потом сняла туфли, принялась растирать ступни.

– Как ты с ним познакомилась? Кто он вообще такой?

– История моя неинтересная, – вздохнула Юлия. – Ну, жила я в маленьком захолустном городке, веришь – иногда даже название его забываю! И это хорошо. Хоть бы вообще о нем забыть! Ничего там интересного не было: фабрика мебельная, завод консервный... Родители мои – вот кто уроды настоящие!

– Пьяницы, что ли?

– Да нет, – с тоской протянула Юлия, – это бы еще ладно, это как у всех. Они, понимаешь, все хотели разбогатеть. Но – честно свои капиталы заработать.

– Что же тут плохого? – Вероника пожала плечами и незаметно поглядела на часы.

– Ты слушай! Значит, выкупил папаша на последние деньги гостиницу привокзальную. Ну, была у нас там... одна на весь город. И решил устроить там отель. Внизу ресторан, наверху – комнаты для гостей. Там все развалилось, денег на ремонт нужна была чертова туча. А где их взять? Продал он квартиру, которую ему в свое время от фабрики дали, стали мы в гостинице жить. Ну, кое-как ремонт сделали, открыли отель, внизу – кафе. И что? Ума-то у папаши не хватило сообразить, что город-то наш – дыра дырой, кто в него по собственной воле поедет?! Раньше в той гостинице вонючей командировочные ночевали, с мебельной фабрики. Или кто-то приезжал из областного начальства. А теперь-то фабрика еле дышит, консервный завод сам по себе, а начальство в этот клоповник никакими калачами не заманишь!

– Разорился твой отец?

– Да нет... – Юлия помрачнела. – Облюбовали его отель братки. Этих-то везде хватает! Ну, погуляют в ресторане, а потом – по номерам... с девицами развлекаются. В общем, вместо гостиницы получился у моего папаши форменный бордель. А ему хоть бы что – деньги платят, и ладно. Опять же крыше ничего отстегивать не нужно – они сами крыша и есть. Работать нас с матерью заставлял с утра до ночи. Это же все убрать нужно, вычистить! Иногда спать лягу в номере, только усну – он идет: вставай, я, мол, эту комнату сдал! Ну и ползешь, сонная, в другой номер, а то и некуда, так на чердаке на раскладушке ляжешь...

– А как же ты в наш город попала?

– А вот как. – Юлия прерывисто вздохнула, взглянула на собеседницу. – Ты когда выросла?

– В двадцать лет, – усмехнулась Вероника. – А ты?

– А я – в пятнадцать. Раньше была такая тощая замухрышка, а тут за одно лето вымахала и разрослась. До этого братки, что у нас время проводили, ко мне даже неплохо относились. Вызовут убрать там или принести чего-то – денег дадут. Только папаша у меня все отбирал. А тут осенью гуляла компания, меня как увидели – так и обалдели. Ну надо же, говорят, какая ты стала! И один глянул так серьезно, так что мне нехорошо от его взгляда стало.

Ну, потом закрутилась карусель, в конце дня я от усталости ног под собой не чуяла. Эти все по номерам разошлись, а трое других тоже пошли в номер, но без девиц – нам, говорят, серьезный вопрос решить надо. Потом звонят отцу – пришли горничную, пускай она нам выпить еще принесет. Он и послал меня, сволочь, знал небось, чем дело кончится!

– И что?

– Да то! – зло ответила Юлия. – Прихожу, они все пьяные, дверь заперли да и изнасиловали меня – все трое!

– Ой! – Вероника прижала руки к щекам. – Ужас какой!

– Ужас дальше был, – Юлия тяжело задышала. – Выползаю я, чуть живая, мать нашла в кухне да так и рухнула на пол. Отец прибежал – ну, кричит, это им так просто не пройдет, тебе всего пятнадцать, такой закон у нас еще никто не отменял, я до самого высокого начальства дойду! И – к ним в номер.

Долго его не было, а мне худо так, прямо трясет всю. Потом приходит – все, говорит, в порядке, пугнул я их здорово. Этот-то, главный, метит в легальные бизнесмены, ему шум ни к чему... И показывает вот такие пачки денег. Теперь, говорит, поднимемся... Представляешь?! Родную дочь продал! Единственную! Девчонку пятнадцати лет этим козлам, считай, сам подложил!

– Да уж... – вздохнула Вероника. – А ты что?

– А я, как увидела деньги, так в глазах у меня потемнело, и больше я ничего не помню. Очнулась – мать рядом сидит, глаза отводит, ничего, говорит, все пройдет, все утрясется, теперь все равно делать нечего, они богатые, отмажутся, а так – еще спалят гостиницу или отберут все, если мы против них пойдем.

Я молчу, сделала вид, что уснула, а потом, когда все угомонились, под утро уже, я встала, вытащила у отца пачку денег – знала, где он их прячет, – взяла свой паспорт, одежду, что на мне была, да и рванула из той треклятой гостиницы – навсегда. С тех пор уже двенадцать лет об этих уродах не вспоминаю!

Вероника теперь уже открыто посмотрела на часы, но Юлия ничего не заметила или только сделала вид. Она уставилась куда-то в стену, глубоко задумавшись.

– А как ты с этим... как его... Германом познакомилась?

– А, это уж потом, когда я сюда приехала. Тогда те деньги мне помогли очень. Подсела я в поезд до следующей станции, там сошла и в кассе купила билет до более или менее приличного города. Там кой-чего из вещей купила, чемодан, опять билет взяла, до Петербурга, уже купейный. В поезде одна старушка была, меня все называла – деточка, деточка, я у нее три дня ночевала, когда мы в город приехали.

Потом так удачно все оказалось: соседка старушки в кастинговом агентстве подрабатывала, привела меня туда. А там уже я и в модельный бизнес пробилась, последние деньги отдала на фотографии и на прикид приличный.

Ну, пару лет так провела. В агентстве нами заправляла не баба, а настоящий зверь, эсэсовец в юбке. Работы много, денег мало. Ну, я работы не боюсь, у отца хорошую школу прошла. Опять же выносливая я, крепкая. Девчонки все рассчитывают только на спонсоров богатых. Ну, не каждой ведь повезет... Обычно ведь разные придурки на показах пристают, из себя строят невесть кого...

В общем, ничего стоящего мне не попадалось. А потом Ирма, наша главная, вызывает меня и говорит: будет конкурс. И кто первое место займет, поедет в Европу. Я, говорит, за тебя словечко замолвила, ты уж не подведи. Слушайся меня беспрекословно, и все будет путем. А то желающих много. Я, конечно, на все была согласна, в рот ей смотрю. Ну, потихоньку дело движется, все хорошо. И получилось так, что двое нас осталось, я и Карина. У Каринки спонсор богатый, очень он хотел ее продвинуть. А я – никто. Но у Ирмы – связи. И вот на следующее утро решающий показ назначили. А дело летом было, сижу я в кафе на улице, сок пью. Не поздно еще, светло. И подсаживается ко мне какой-то тип, Герман то есть. С виду – ничего особенного, так, пустое место: немолодой, лысоватый, противный, в общем.