Читать книгу "Скитания Ворона - Дмитрий Вересов"

Сесиль приучила его трепетно относиться к такой корреспонденции и тщательным образом сортировать ее — что подлежит немедленной оплате, что требует уточнений и выяснений, что следует вырезать и сохранить, на что нужно ответить письменным отказом, на что достаточно отреагировать телефонным звонком и что, наконец, можно с чистой совестью отправить в мусорную корзину. Поскольку Нил постоянно с этим путался, Сесиль составила подробнейший меморандум и прикрепила его на стенке возле коврика с кармашками, предназначенными для корешков квитанций, купонов на скидки и тому подобной ерунды.

Нил вывалил конверты на кухонный стол, достал карандаш, бумагу, пепельницу, откупорил банку пива — надо же было оборудовать рабочее место, прежде чем приступать к сортировке…

Он поднес пиво к губам, и неожиданно фыркнул, окатив пеной нос и щеки. Все! Баста! Финита! Пусть теперь этой похабелью мормоны занимаются, для них это так же естественно, как в сортир сходить… Он закурил, задумчиво провел зажженной зажигалкой вдоль краешка верхнего конверта. А не спалить ли все к такой-то матери, пусть потом разбираются? Нет, это мелко, в конце концов, если разобраться, ему не за что мстить Сесиль. Она терпела, сколько могла…

Нил сгреб письма, намереваясь отнести их в кабинет Сесиль. Один конверт — большой, непривычного желтого цвета — шлепнулся на пол. Поднимая его, Нил увидел, что на письме стоит парижской штемпель и что адресовано оно лично ему, мсье Нилу Баренцеву.

Нил вскрыл конверт и достал сложенную вчетверо страничку из «Пари-Суар». Никакой пояснительной записки не прилагалось, не было и координат отправителя. Озадаченный Нил раскрыл газету.

Фотографию он увидел не сразу, а увидев, остолбенел. Так задрожали руки, что пришлось положить газету на стол.

На фото были запечатлены двое сосредоточенных полицейских, а между ними — Лиз, его Лиз! Волосы растрепаны, рот открыт, должно быть, она в этот момент что-то выкрикнула. Подпись под фотографией рассеяла последние сомнения: «Элизабет Дальбер, художница-наркоторговка. Теперь придется отвечать за свои художества!» Сверху заголовок: "Скват<Скват — помещение, арендуемое без оформления аренды. (примеч автора)> левых художников оказался крупнейшим складом героина". Дальше Нил не мог прочитать ни слова. Надо что-то делать, надо срочно лететь, спасать ее. Наркотики — полный бред, ее просто кто-то подставил, главное — она нашлась, она во Франции, скоро он сможет увидеть ее… «Я вытащу ее, вытащу непременно, все утрясется, какая из нее, к черту, наркоторговка. Смешно подумать… Только бы встретиться, встретиться скорее… Только вот кто же прислал эту газету? Господи, да конечно же она сама и прислала. Через адвоката или еще как-нибудь. Она надеется на меня, ждет меня…»

К телефону долго никто не подходил. Нервы были напряжены до предела.

— Алло. — Доминик опять страдала от мигрени и это сразу было понятно по голосу.

— Дорогая, это я. У меня к тебе просьба, как всегда, для всех остальных невыполнимая. Ты же волшебница у меня, все можешь. Помоги, и клянусь, что не в последний раз прошу. Как же мне без тебя на этом свете?

— Я еще вчера знала, что ты проявишься. Мне сон был. Ты в лодке по грязной воде плывешь, и парус не можешь натянуть, и ветер. Я поняла, что беда на тебя идет. Ну, что надо? Нет, это после, сначала скажи, когда приедешь, я хочу тебя прямо сейчас.

— Приеду сразу, как ты решишь мои проблемы, и это не шантаж. Это очень важно для меня. Посмотри «Пари-Суар» от шестнадцатого, третья страница. Полиция взяла склад героина, там еще фотография. Элизабет Дальбер, запиши, «Элизабет Дальбер», пишется «Дальберг», мне надо увидеть эту девушку как можно скорее. — Нил, как мог, скрывал свои чувства и говорил без истерии в голосе, хотя хотелось кричать.

— У меня ужасно болит голова, а ты с какими-то девушками ко мне пристаешь, ну да ладно, посмотрю вечером, может, что и придумаю. Пройдусь по Алексовым связям, вдове героя Франции небось не откажут…

— Спасибо, роза моя. Когда позвонить? Завтра удобно?

— Да ты рехнулся, какое завтра, тут и за неделю ничего не сделаешь! Ну ладно, все равно звони, когда захочешь.

— Целую. — Нил бросил трубку. Наскоро собравшись, он рванул в Бостон. В этот день улететь не получилось — когда он расплачивался по электронной карте за заказанный билет, выяснилось, что денег на их с Сесиль общем счету элементарно не хватает на билет до Парижа. Можно было не уточнять, кто приложил руку к этому делу, Сесиль вряд ли пошла бы на такое по собственной инициативе. Нил лихорадочно вывернул карманы, наскреб недостающие шестнадцать долларов, но билет брать не стал, поскольку перспектива оказаться в Париже без гроша его не устраивала.

Ладно, гады, сами напросились! Война так война! Хорошо еще, хоть на бензин оставили.

К вечеру Нил возвратился в Проспект. Оставив «датсун» на улице, вбежал в дом, прямиком устремился в спальню, снял со стены портрет Мари-Мадлен, матери Сесиль, набрал на дверце маленького настенного сейфа известное ему четырехзначное число. Найдя искомое, он тихо прикрыл дверцу и повесил портрет на прежнее место.

Только внизу, на кухне, пользуя больные нервы хересом и сигарой, он отомкнул золотую застежку на продолговатом сафьяновом футляре.

На белом атласном ложе покоилось редкостной красоты ожерелье — крупные синие сапфиры, обрамленные бриллиантами, в оправе из белого золота.

Сделанное его прадедом Францем Бирнбаумом для своей жены, стало быть, для прабабушки Нила. Украденное большевиками, возвращенное в семью его дедом Вальтером Бирнбаумом и подаренное бабушке Александре Павловне. Вновь украденное и через много лет вернувшееся уже к нему, к Нилу, посмертным подарком первой жены, Линды, укравшей его у вора. Подаренное им второй жене, теперь фактически бывшей…

Старый еврей в ювелирном салоне на Коммон долго и придирчиво изучал ожерелье в лупу и, наконец, предложил Нилу два варианта: или продать за девять тысяч долларов или заложить под проценты за три. Нил без колебаний выбрал второе.

Закладную квитанцию он выслал Сесиль уже из аэропорта, написав на конверте адрес ее офиса.

Из Руасси Нил доехал на электричке, плавно переходящей в метро.

Прежде чем подняться на свой восьмой этаж, он заглянул в отделение «Франс Телеком» и заплатил за подключение городского номера.

Сработали телефонисты оперативно, еще с лестничной площадки он услышал заливистую трель звонка.

Не закрыв за собой дверь и не сбросив плаща, Нил вбежал в гостиную и сорвал трубку.

— Доминик?!

— Извините, это мсье Паренсеф? — отозвался незнакомый мужской голос.

— Да. Кто говорит?

— Адвокат Оливье Зискинд. Контора «Зискинд и Перельман».

— Адвокат?.. А, понятно, вы по поручению Сесиль… которая пока еще мадам Баренцев, но не хочет ей оставаться. Однако, быстро сработано, поздравляю…

— Боюсь, я не понимаю вас. Мы пытаемся связаться с вами уже на протяжении двух недель… Мсье Паренсеф, не могли бы вы подъехать к госпиталю Амбруаза Паре в ближайшее удобное для вас время? Дело очень срочное, не терпящее никаких отлагательств.