Читать книгу "Финита ля комедиа - Ирина Мельникова"

— Что у тебя с Зараевым? — поинтересовался Алексей, прежде чем они перешагнули порог кабинета начальника уголовного сыска. — Удалось что-нибудь выяснить?

— Как сказать? — неопределенно пожал плечами Вавилов. — Сейчас узнаешь…

Сергей Зараев действительно даже не подозревал, что Раиса Каневская находилась в соседнем номере. Он же приехал на свидание с очаровательной юной барышней, то ли курсисткой, то ли белошвейкой. «Юным розанчиком» назвал он ее при разговоре с Вавиловым и пояснил, что девица была сущим ангелом с тонкой нежной шейкой, огромными голубыми глазами, совершенно неискушенной в амурных делах и от того постоянно краснеющей и не находящей себе места от смущения.

Но сначала он получил письмо, написанное аккуратным девичьим почерком. В нем она ему признавалась в горячей любви. Подобные письма с вложенными в них фотографиями, изрисованные голубками, розочками, сердечками, незабудками, вспрыснутые духами, с множеством восклицательных знаков он получал десятками, и уже привычно не обращал на них внимания. Но это письмо привлекло его тем, что было написано на хорошей бумаге, не содержало фотографии, изображений целующихся голубков и пронзенных насквозь пухлых сердечек. К тому же он был некоторое время в ссоре с Каневской. Еще одна его пассия — певичка из городского варьете, сломала ногу. По этим причинам он оказался не у дел, безмерно хандрил и жаловался всем подряд на жестокий сплин.

Так что письмо оказалось кстати. Вдобавок оно было пронизано такой искренностью и нежностью, что Сергей, забыв об образе холодного, пресыщенного жизнью денди, который он выстраивал последние два года, помчался на свидание с поспешностью гимназиста шестого класса. Именно в этом прыщавом возрасте он впервые пригласил юную барышню на свидание, и она ответила согласием. Только почему-то вместо «дамы сердца» в городской парк заявились два ее старших брата.

Так что после этого рандеву физиономию будущего актера какое-то время украшали не только прыщи, но и два внушительных «фонаря» в компании с «гулей» на лбу, отбившие ему охоту писать любовные письма самому. С тех пор он предпочитал их получать…

Свидание было назначено в четыре часа пополудни, когда уже закончились репетиции и актеры разъехались по домам, чтобы отдохнуть перед вечерним спектаклем.

Но Сергей освободился раньше и примчался в сквер за полчаса до назначенного времени. Устроился за кустами неподалеку от фонтана, где его должна была поджидать прелестная незнакомка. У него почему-то даже и тени сомнения не было в том, что она окажется несравненной красавицей.

Но действительность превзошла все его ожидания.

«Розанчик» появился ровно в означенный срок. Барышня в черном длинном пальто и белом пуховом полушалке быстро миновала сквер и села на лавочку возле фонтана.

На коленях, как было условлено в письме, она держала книгу в красной обложке. Сергей вышел из своей засады, подошел к барышне, она подняла на него взгляд своих изумительных глаз, и актер понял, что пропал…

Все, что случилось дальше, он помнил слабо или не помнил вовсе… Кажется, он повез ее в ресторан, заказал вино, икру… Барышня, а назвалась она Наташей, изрядно краснела и испуганно выдергивала ладонь из его рук, если он пытался поцеловать ее пальчики или слегка сжать их… И совсем терялась, когда он многозначительно смотрел ей в глаза… Но прийти к нему в гостиницу согласилась, не раздумывая, правда, как-то обреченно, словно в омут ступила. Одно только условие поставила, что в номер они придут врозь. Сначала он, а затем она, когда на улице стемнеет. Вот он и ждал, когда стемнеет… И дождался…

Теперь актер горел вполне справедливым негодованием и умолял Вавилова, как представителя полиции, сделать все возможное, чтобы найти эту очаровательную негодяйку. Он не сомневался, что именно с ее подачи он оказался на больничной койке, но, как ни тужился, объяснить причину, по какой его собирались отправить в могилевскую губернию, так и не сумел.

Ввиду тяжести его положения, Вавилов запретил родственникам и персоналу больницы сообщать актеру о печальной судьбе Каневской. Но пообещал ему сделать все возможное, чтобы найти преступницу, по чьей воле актерская карьера молодого бонвивана чуть было не закончилась навсегда.

— Я нисколько не сомневаюсь, что эта девица точно такая же подстава, как Теофилов, как тот же Журайский. И, будьте уверены, даже если мы ее найдем, ничего вразумительного от нее не добьемся, — угрюмо подвел итог рассказу Вавилова Тартищев. — Наверняка ее наняли написать это письмо и заявиться на свидание к Зараеву. Поэтому она столь легко согласилась прийти к нему в номер, что от нее этого не требовалось.

Но если судить по описанию, то пятый номер нанимала отнюдь не она, потому как своей внешностью под эдаких барышень, — он покрутил перед лицом растопыренными пальцами, как давеча это проделал дежурный коридорный, — не подходит. Выходит, что в этом деле были задействованы две разные девицы. Отсюда вывод: задача усложняется. Теперь нам следует искать уже двух девиц. А кто скажет наперед, что их не объявится больше?

— Мне кажется, — подал голос Алексей, — что неизвестный нам преступник все же больше доверял той девице, которая заказала пятый номер и оставила там бутылку с вином. В номер же к Зараеву он пошел сам, и коньяк с отравой тоже сам принес.

— Возможно, ты прав! — согласился Тартищев. — «Розанчиком» Зараева может оказаться совершенно случайная барышня, которая из-за денежных трудностей согласилась сыграть эту совершенно безобидную роль влюбленной дурочки. А вот та, что засветилась в гостинице, видно, дамочка более опытная. И вуальку не поднимала, и даже сквозь нее не позволила дежурному рассмотреть себя как следует. Наверняка знала паршивка, что не богоугодным делом занимается… — Он повернулся к Алексею. — Ну, что у тебя с ожерельем?

Изъяли?

— Изъяли! — вздохнул Алексей и выложил сверток с «камнями» на стол Тартищева. — Кажется, только лишнюю головную боль себе откопали.

— Рассказывай, — бросил сухо Федор Михайлович. По глазам агента он уже понял, что головная боль грозит перерасти в хроническую мигрень…

Он молча, не комментируя, просмотрел протоколы и свидетельство ювелиров о том, что бриллианты поддельные, и кому они принадлежат. Затем отодвинул бумаги в сторону и смерил Алексея хмурым взглядом.

— Видишь, судьба сама распорядилась, чтобы ты сегодня же встретился с Соболевой. Кажется, наши предположения, что этот человек связан каким-то образом с театром, не лишены основания. По этой причине я сейчас отправлюсь в театр и, если получится, сегодня же постараюсь встретиться с Булавиным. Думаю, назрела такая необходимость — нарушить священный покой Саввы Андреевича.

— Он на днях с вод вернулся, — буркнул со своего места Вавилов, — но выглядит неважно. Мой человек сообщил, что он до сих пор в себя прийти не может после смерти Полины Аркадьевны. Может, погодить чуток, не трогать его?

— Ты эти сопли брось! — неожиданно взъярился Тартищев. — Точно у нас времени в запасе пропасть, чтобы подобные тонкости соблюдать! — И уже спокойнее добавил: