Читать книгу "Из жизни жен и любовниц - Анна Данилова"

— Что было дальше? — спросил Мирошкин.

— Да ничего. Выпили чаю. Я спросила его, как он, почему живет в своей квартире — один? Он ответил, что у него не все гладко в той семье, не сложились отношения с мальчишкой, с сыном Вероники. Я спросила его, вернется ли он туда, и он ответил, что ему нужно время. Да и Максу тоже нужно время, чтобы понять: из-за его капризов страдает в первую очередь его мать.

— Вы сказали ему, зачем пришли?

— Да. Сказала. Только ничего хорошего из этого не вышло. Он сказал, что свой выбор я уже сделала и обратного пути нет. Я спросила, любит ли он меня. Да, вот так я унизилась, задала этот важный для меня вопрос, на что он ответил: «У нас все в прошлом». Так… аккуратно ответил. Я расплакалась. Сказала, что я несчастлива, не о такой жизни я мечтала. Он сказал — раньше нужно было думать, ну и все в таком роде… Я сказала, что он жестокий, я не верю ему, любовь так просто не проходит… Что я его люблю, он снится мне… Ну, а потом я просто ушла.

— Вы не поругались?

— Не думаю, что наш разговор можно назвать ссорой. Просто он дал мне понять, что никакого будущего у нас нет и быть не может. Я поняла, что он любит Веронику и рано или поздно к ней вернется. Знаете, он тоже выглядел несчастным… Я ушла от него вся в слезах, не помню, как выбежала на улицу… Мне было очень плохо.

Разве могла я тогда думать о том, что случится с ним практически сразу же после моего ухода?! Или что моя бывшая подруга станет меня шантажировать этим моим визитом?! Но знаете, что я вам скажу? Когда невиновный человек вдруг попадает в трудное положение, в ситуацию, в которой он выглядит виноватым, он все равно будет более спокойным, чем тот, кто действительно виноват. Вот и я — так же. Я верю, что меня это преступление не коснется. Я боюсь другого: что Вера преподнесет под особым соусом этот мой роковой визит к Денису моему любовнику — Чарову! Что она, сгорая от зависти и ненависти ко мне, расстроит мои с ним отношения. И боюсь я этого не потому, что это повлияет каким-то образом на мое материальное благополучие, нет, у меня есть все, что нужно для жизни. Просто мне хотелось бы сохранить с Чаровым хорошие, чисто человеческие отношения. Я понимаю, что когда-нибудь мы с ним все равно расстанемся, это неизбежно, но хотелось бы, повторяю, не выглядеть в его глазах свиньей.

— Значит, Борисов варил борщ… — задумчиво произнесла рыженькая помощница адвоката. — И когда вы уходили от него, кастрюля все еще продолжала стоять на плите, на огне…

Катя мысленно перенеслась на кухню Борисова и словно почувствовала запах вареной капусты.

— Мне кажется, я понимаю, что именно вас интересует. Кто выключил газ? Я правильно угадала?

— Вот именно! Вы ушли, борщ варился, следом за вами пришел кто-то, он не засветился в камере, и этот человек попытался убить вашего бывшего мужа, после чего выключил газ и ушел. Возникают два вопроса. Первый: кто этот человек? Второй: зачем он выключил газ?

— Я на лестнице или возле лифта никого не заметила. И если, по вашим данным, этот потенциальный убийца появился в квартире Борисова сразу же после моего ухода… Не мог же он прилететь, как Карлсон?! Значит, это был вполне реальный человек, он воспользовался крышей, чтобы перебежать из другого подъезда в этот.

— Но если так, — вмешался Мирошкин, — значит, преступник знал о существовании камер видеонаблюдения и не хотел попасть в кадр. Не хотел потому, что задумал убийство. Но если так и было, тогда почему же он воспользовался обычным кухонным ножом, которым Борисов едва ли не в его же присутствии резал капусту?

— Да все очень просто, — сказала Катя, шаря в кармане в поисках пачки сигарет. — Этот человек уже был у Борисова в квартире!

Произнесла она это вслух — и сама ужаснулась сказанному. Получалось, что все то время, что она унижалась перед Денисом, умоляя его вернуться к ней, в его квартире кто-то был!

— Браво! — тихо произнесла Глафира, в восхищении качая головой. — И как это мне раньше в голову не пришло?!

— Но если это действительно так, — продолжила развивать свою мысль Катя, — значит, это был кто-то… человек, очень близкий ему, вы не находите?

Глава 27

Анатолий Блохин

— Сережа, проходи, рассказывай!

Лиза и Глафира усадили Мирошкина за стол. Глафира принялась ухаживать за ним, налила ему чаю, поставила на стол корзинку с печеньем.

— Что Блохин? Признался?

— Глаша, ты хорошо, конечно, придумала — связаться с этим Кондратьевым, и то, что он сделал для нас, — просто неоценимая услуга! Но вот бы мне все это знать перед допросом Блохина!

— Неужели он ни в чем не признался? Даже в том, что был здесь, в городе?

— Представьте себе, нет! Вероятно, он думал, что ни одна душа не узнает об этом. У него же вроде алиби имеется, притом железное! Он был в Крыму — и все!

— Но ты же предъявил ему доказательства, результаты экспертизы…

— Честно говоря, когда он разговаривал со мной, у меня создалось такое впечатление, словно он немного не в себе. У него все лицо опухло от слез. Он не из тех мужчин, кто умеет владеть своими чувствами. Он просто убивался по своей дочери! Странная картина вырисовывается. С одной стороны, мы как бы знаем, что он был в городе, имеются свидетели, а теперь и доказательства — я имею в виду его полет вместе с Юрием Заточным на самолете из Евпатории в Саратов. С другой стороны — я видел перед собой убитого горем отца! Нет, конечно, чувствовалось, что он что-то скрывает, но что именно? Может, это Юрий Заточный убил Полину?

— Не знаю, он ли убил или нет, — сказала Глафира, — но когда я позвонила ему (а номера его телефонов я узнала от того же Кондратьева), выяснилось, что он дома, в Москве, готовится к какой-то очень важной встрече. Однако на мою просьбу поговорить с ним по скайпу он согласился с легкостью, с готовностью, я бы даже сказала. Я представилась ему помощником адвоката, занимающегося защитой интересов семьи Блохиных. Сказала, что погибла дочь Анатолия Блохина. Он ответил, что в курсе, Толя звонил, очень он переживает, и все в таком духе. Просто я хочу сказать, что он вел себя совершенно естественно для человека, у приятеля которого убили дочь. Он согласился поговорить с нами, ответить на вопросы, что тоже вызвало к нему симпатию.

— Уверена: после беседы с нами он первым делом связался с Анатолием, хотел условиться, о чем ему можно говорить, а о чем — нет, — сказала Лиза. — То есть какие тайны приоткрывать, а где держать рот на замке. Все-таки этот «волшебный» полет на частном самолете был не случаен. Это дорогая поездка, и чтобы все это устроить, заказать и осуществить, нужна была веская причина. Повод. Мотив! Зачем они прилетали сюда? По чьей инициативе?

— Я запланировала разговор на одиннадцать. Сейчас без пяти минут. Давайте сядем поудобнее… — сказала Глафира.

Но не успела она договорить, как зазвенел звонок в дверь. Глафира открыла и впустила в квартиру человека, которого они меньше всего ожидали увидеть: Анатолия Блохина.