Читать книгу "Хозяин Зоны - Александр Эсаулов"

9. Социальное происхождение: из рабочих

10. Социальное положение (род занятий и имущественное положение):

а) до революции: рабочий в паровозном депо

— Ну да, конечно! Сейчас все из паровозного депо! Начитались про Павку Корчагина… Революционеры хреновы…

б) после революции: служащий

11. Состав семьи: жена Валентина, 1895 года, служащая; сын Иван, 1917 года, студент; сын Владимир, 1925 года, учащийся

12. Образование: начальное

13. Партийность: исключен из ВКП(б) в связи с арестом.

14. Каким репрессиям подвергался: судимость, арест и др. (когда, каким органом и за что):

а) до революции: не подвергался

б) после революции: не подвергался

15. Какие имеет награды (ордена, грамоты, оружие и др.) при сов. власти: не имеет

16. Категория воинского учета запаса и где состоит на учете: снят по возрасту

17. Служба в Красной Армии (красной гвардии, в партизанских отрядах) когда и в качестве кого: в червонных казаках, командир взвода

18. Служба в белых и др. к-р армиях, когда и в качестве кого: не служил

19. Участие в бандах, к-р организациях и восстаниях: не участвовал

20. Сведения об общественно-политической деятельности

— Фигня у тебя, а не общественно-политическая деятельность. Так… А сейчас, стажер, переходим к более интересным вещам. Слышишь, Лысый? Стажер, слово «свидетель» зачеркни. Ага…

Показания обвиняемого (свидетеля) Лыскова-Мельникова Григория Ивановича от 15 апреля 1938 г.

Вопрос: Каким репрессиям подвергался при сов. власти?

Ответ: Репрессиям при сов. власти не подвергался.

Вопрос: Кто из ваших или в/жены родственников подвергался репрессиям при сов. власти?

Ответ: Из моих, а также моей жены родственников при сов. власти репрессиям никто не подвергался.

Вопрос: Кто из ваших или в/жены родственников проживает за границей?

Ответ: у меня, а также у моей жены родственников, проживающих за границей, нет.

— А ну, дай глянуть! Ничего, разборчиво… Ты старайся, стажер, старайся… Пиши внизу:

Протокол с моих слов записан верно, мне прочитан, в чем и расписываюсь…

— Расписывайся, Лысков… Вот и славно. А теперь пока без протокола. Ты ведь на Польшу работаешь, да?

Лысков дернулся и опасливо посмотрел на сейф, за которым стояли «волшебные» палки.

— Правильно… Об этом надо помнить всегда! — ухмыльнулся Коробко, проследив за взглядом арестованного. — Видишь, стажер? Бил бы ты его сейчас, потел и вонял этим потом, а результата — кот наплакал. Повторяю вопрос: работаешь на Польшу?

— На Польшу… — хрипло выдавил из себя Лысков.

— Ну вот… А ты боялся! Главное — говорить правду! Тогда не больно и совесть не мучает! С какого года?

— С прошлого…

— Это ты врешь! Разве можно за год создать целую агентурную сеть? Нельзя! Среди честных советских граждан найти десяток предателей сложно, года тут не хватит. Надо лет пять, а Лысков? Пять лет работаешь?

— Пять…

— На водички попей, а то у тебя совсем голос пропал.

Лысков судорожно глотнул из стакана. Кадык на небритой шее прыгнул вверх-вниз.

— Кто тебя завербовал? Ну, что же ты замолчал? Шпионов ведь всегда вербуют. Ты ж в Польшу не ездил? Нет… А кто?

— Я его не знаю, но он говорил с польским акцентом.

— Врешь ты, собака! Ладно, а ты кого завербовал? Ну? Вот что, ты на сейф еще раз погляди, а? Говори, сука, а то опять палки достану!

Мысли Лыскова спутались в один клубок. Кого назвать? Он понимал, что любой человек, фамилию которого он сейчас назовет, окажется тут, в этой комнате, у этого же следователя. А может, у другого… И окажется очень быстро. И не назвать нельзя, потому как такой боли он не вытерпит. Пистолет бы достать да застрелиться… Или повеситься в камере, но ремень во время ареста забрали, сволочи. Кому это нужно? Ведь и следователь понимает, что никакой он не шпион, а дело шьет. Кого назвать?..

В памяти всплыла сцена в его кабинете, случившаяся месяц назад. Как фамилия этого еврея, с которым он тогда разругался? Тот из Изяслава был, два куба досок требовал. А где он их мог взять, если по разнарядкам все на месяц наперед расписано? Как же его… Начальник снабжения… А, хрен с ним! Евреев много…

Глава 4

г. Орел, училище бронетанковых войск. Март 1938 г.

В училище ждали приезда первого красного маршала Климента Ефремовича Ворошилова. Неделю все училище стояло на ушах. Чистили, драили все и везде, а траву вокруг казармы не покрасили зеленой краской только потому, что ее еще не было — не сезон. Дотошные старшины проверяли даже такие места, куда никто не заглядывал, наверное, с момента открытия училища. Все, что могло блестеть, — сияло, все, что должно быть чистым, — стало стерильным. Шутка ли? Приезжает самый близкий сподвижник товарища Сталина, народный комиссар обороны, живая легенда Гражданской войны! Тут не то что забегаешь, а мелкой пташкой будешь летать! Не дай бог опростоволоситься!

Последние сутки начальник училища, комбриг Сурен Степанович Акапян, почти не спал. Прикорнул у себя в кабинете на диванчике, и в шесть утра снова подъем. Наспех побрился, надел чистую форму, посмотрелся в зеркало, проверил, все ли в порядке. Нарком должен был приехать к десяти. За оставшееся время комбриг хотел последний раз окинуть взглядом вверенное ему хозяйство.

В приемной его уже ждал бригадный комиссар Петр Николаевич Бекасов и заместитель по учебной части полковник Помедский. Все вместе вышли в коридор, миновали знамя, возле которого по стойке «смирно» стоял боец с винтовкой, а затем спустились по лестнице на улицу. Хозяйство в училище большое, одних танков добрая сотня, не считая различных автомашин обеспечения. До завтрака обошли все и остались довольны.

— Молодцы, командиры и курсанты! Порядок навели — не стыдно и наркома встретить!

Ворошилов приехал в точно назначенное время. Комбриг, твердо чеканя шаг, встретил наркома на проходной и доложил по форме.

— Вижу, вижу, приготовились, — только и сказал нарком. — Ведите к курсантам, комбриг!

— Есть, товарищ маршал!

Как и положено, Акапян сопровождал Ворошилова, следуя за ним чуть сзади и неотрывно держа руку у козырька. Личный состав был построен поротно, во главе с представителями командного состава училища, которые стояли в строю навытяжку точно так же, как и простые курсанты.

Нарком не торопясь, чинно подошел к строю. За ним печатал шаг комбриг.

— Здравствуйте, товарищи курсанты! — поприветствовал Ворошилов.