Читать книгу "Невезуха на все сто - Елена Яковлева"

- Ага, явился, предатель, - пожурила я его для острастки и погладила за ушами. - Как колбасу лопать, так мы друзья, а как тявкать - так враги?

Осознав всю глубину своего падения, Буян виновато взвизгнул, и мне пришлось в экстренном порядке заткнуть ему пасть колбасой.

Буян заработал челюстями, а я тем временем перемахнула через низкую ограду и ничком рухнула в бурьян, потому что совершенно неожиданно заметила вдали неясный человеческий силуэт. Человек этот крадучись шел в сторону забора, то есть в направлении, противоположном моему, и это был точно не Толя, а уж тем более не Соня. Иначе с чего бы ему так озираться да прислушиваться? В своем-то дворе! А тем более чуть ли не по земле стлаться? Значит, чужак. Выходит, не одна я без всякого на то разрешения шляюсь по заповедным долгоносиковым кущам, а Буян даже и ни гугу. Воистину чудны дела твои, господи!

Пока я предавалась философским размышлениям в бурьянах, чужак, не теряя времени даром, подрулил к низкому штакетнику, перебрался через него без особых проблем, да и был таков. Вся в раздумьях, я выбралась из зарослей на выкошенный участок и ка-ак шмякнусь. На что-то скользкое наступила, нога буквально поехала. Поохав и растерев ушибленную коленку, я тщательно обследовала прилегающую территорию и, что бы вы думали, нашла? Здоровый батон сервелата, обгрызенный с одного конца! Теперь понятно, почему Буян никак не отреагировал на загадочного незнакомца, нарушившего пределы на вверенной ему территории. Как и в случае со мной, он пал жертвой коррупции. Ну сегодня он точно объестся!

Отпихнув колбасу носком туфли, я двинулась к дому, поминутно оглядываясь, чтобы, не дай бог, еще на кого-нибудь не нарваться. На полпути ко мне присоединился обожравшийся Буян и затрусил рядом, хотя я его об этом не просила.

- Ну что тебе? - зашипела я на него. - Иди трескай свою колбасу, продажная шкура.

Пристыженный Буян сразу отстал.

Я на цыпочках подошла к "Броненосцу "Потемкину", чуть ли не по-пластунски подобралась к освещенной веранде и, вытянув шею, заглянула внутрь.

На веранде была только Соня. Сидела за убранным после ужина столом, не шевелясь, уставившись в одну точку. В первый момент мне показалось, что она смотрит прямо на меня, я испугалась и отпрянула от стекла, а потом сообразила: ей ведь со света все равно ничего не видно. Остальные, скорее всего, уже спали. Ну, дети-то наверняка, а Толя... А может, его и дома нет? А вдруг тот тип, что задабривал Буяна сервелатом, Сонин любовник, мелькнула у меня крамольная мысль. Хе-хе-хе, вот вам и семейная идиллия, а также, не исключено, объяснение тому факту, что мальчик Сережа разительно не похож на своих сестричек и братика.

А Соня все сидела за столом и смотрела перед собой. Еще губами беззвучно шевелила: то ли барыши считала, то ли с нечистой силой общалась. Минут через десять она поднялась, широко зевнула и выключила на веранде свет. Все, кино окончено. Я еще немного подождала - вдруг свет зажжется в другой комнате, - но совершенно напрасно, дом окончательно погрузился в темноту. Я так ничего и не узнала, если не считать того, что по ночам во дворе у долгоносиков бывает многолюдно.

Буян сидел у хлипкой изгороди и через силу давился "Одесской". Завидев меня, он перестал жевать и, радостно помахивая хвостом, пошел мне навстречу.

- Что, от колбасы уже тошнит? - поинтересовалась я.

Вместо ответа лохматый обжора потерся головой о мою лодыжку. Я пожалела о том, что собаки не умеют разговаривать, а то за кило свежих костей он мне всю подноготную про своих хозяев выложил бы.

Через десять минут я была уже в бабусиной пристройке. Лежала на топчанчике и рассматривала зависшую над окном ущербную луну, наполовину скрытую тучкой с так и не пролившимся дождем. Я собиралась как следует обмозговать, кто бы это мог шляться по ночам во дворе у долгоносиков, да только незаметно для себя заснула.

* * *

А назавтра было ясное, вымытое утренней росой утро, подарившее мне внезапное озарение. Я поняла, что нет ничего проще, чем выяснить, чей сын Сережа.

Нужно просто поехать в Бессоново, в тот самый детский санаторий, благо это недалеко и автобус туда ходит, как сказала Капитоновна. Ну, разве это не выход? Просто и гениально.

Капитоновна уже возилась на грядках. Я приветливо улыбнулась ей и, сладко потянувшись, прощебетала с беззаботностью птички божией:

- Пойду прогуляюсь, полюбуюсь окрестностями! Капитоновна одобрительно кивнула.

Искать остановку автобуса на Бессоново мне не пришлось. Разумеется, он отходил от железнодорожной платформы и в тот момент, когда я рысью до нее добралась, как раз стоял на маленькой пристанционной площади, под завязку набитый потными московскими дачниками. Будто бы только меня и дожидался. Но, как оказалось при ближайшем рассмотрении, дожидался он не меня, а шофера, флегматично покуривавшего в тенечке, пока его пассажиры пихали друг друга локтями и лягали коленками.

- Ну куда прешь, куда прешь?.. - заорала на меня вполне интеллигентного вида дама в соломенной панаме с розовой лентой, загородившая проход пластиковой коробкой с большим сиамским котом, поддержавшим хозяйку злобным шипением.

- Им можно, а другим нельзя? - огрызнулась я, глядя в глаза коту. Они у него были голубыми с красными точками вместо зрачков, как на фотографиях, отснятых дешевыми пластмассовыми "мыльницами".

Кот разозлился пуще прежнего, высунул из коробки когтистую лапу и, поскольку до меня ему было не достать, цапнул сидевшую слева тетку в старомодной газовой косынке. Тетка рассвирепела и многоэтажно обложила даму в панаме. Дама за словом в карман не полезла, а кот оскалил мелкие острые зубы и зашипел, как масло на сковородке. Я же, воспользовавшись моментом, протиснулась в середину салона, где все-таки еще можно было стоять, хотя бы и на одной ноге.

Неизвестно, чем бы закончилась перепалка между дамой с сиамским котом и теткой в старомодной косынке, если бы шофер не докурил свою папиросу, наверное, смертоубийством. Но вот он занял свое место за баранкой, а в автобус влезла дородная кондукторша, объявившая зычным голосом:

- Граждане, готовьте деньги за проезд. Граждане засуетились, полезли в кошельки, забормотали себе под нос: "Это с вас деньги надо брать за такую давку". Затем автобус тронулся, натужно заревев перегретым мотором, а утрамбованные кондукторшей пассажиры затихли и закивали в такт ухабам зачарованно сонными головами. Я, как и все, впала в полукоматозное оцепенение, размышляя над странным феноменом. Ну почему, спрашивается, я болтаюсь на поручне древнего "пазика", когда у меня в кармане набитое долларами Ингино портмоне? Вот что значит непреодолимая сила привычки.

Я так увлеклась изысканиями в области собственной психологии, что прервала их лишь после того, как все вокруг меня зашевелилось и пришло в движение.

- Бессоново? - вытянула я шею, пытаясь хоть что-нибудь рассмотреть за чужими спинами.

- Нет, Париж, - хихикнул мне в ухо сморщенный вертлявый старикашка с задорным взглядом. Такой пионер-пенсионер, выживший из ума дворовый хулиган.