Читать книгу "Две женщины и мужчина - Кей Хупер"

— А пока что? — спросила она.

— А пока что нам обоим надо убраться отсюда на несколько часов. Я должен побывать на стройке и поговорить с инспектором. А вам разве на сегодня не назначен сеанс физиотерапии?

— Ах да! — Она совершенно забыла, что сегодня четверг.

— На какое время?

Фейт взглянула на пустое запястье, нахмурилась и посмотрела на часы на тумбочке. Почти десять. Сколько же событий произошло за это бесконечное утро!

— По-моему, на половину двенадцатого.

— О'кей. Тогда выйдем в одиннадцать. Охранники успеют придумать, как вывести нас отсюда незаметно. Как только прибудет бригада ремонтников, я отправлю их работать. А до тех пор мы отберем вещи, которые не пострадали от взрыва.

— Хорошо, — согласилась Фейт.

Сеанс физиотерапии закончился около часа дня. Фейт приняла душ и оделась. Процедура, как обычно, взбодрила ее, и она надеялась, что ночью будет спать крепко и без тревожных сновидений, хотя отнюдь не была в этом уверена.

— Фейт!

Обернувшись, Фейт увидела доктора Бернетта, с улыбкой идущего к ней по коридору. Кейн поднялся со стула, на котором ожидал ее. Новый охранник, сопровождавший их сегодня, прислонился к стене возле лифтов. Он казался расслабленным, но в действительности все время был настороже. На нем были джинсы и свитер, и Фейт заинтересовало, где он носит оружие.

— Фейт!

Она улыбнулась Бернетту:

— Здравствуйте. Что вы делаете на этом этаже?

— Пришел повидать мою знаменитую пациентку. — Несмотря на легкомысленные слова, его взгляд был озабоченным.

— Я в отличной форме. Хотя Трейси истязала меня, как всегда.

— Она позвонила мне, когда вы принимали душ. Фейт вздохнула:

— Понятно. И что она вам сообщила? Что я не смогла поднять вес, который поднимала на прошлой неделе? Что я продержалась только десять минут на шведской стенке?

— Что вы похудели на пять фунтов. Если вы не будете заботиться о себе, Фейт, то очень скоро вернетесь сюда. Вы этого хотите?

— Конечно, нет.

— Тогда начинайте следить за собой. Я не могу равнодушно смотреть, как вы теряете все, что вам удалось приобрести.

— Распекаете бывшую пациентку, доктор? — послышался голос Кейна.

Он подошел к ним, и Фейт почувствовала себя словно в западне между этими двумя мужчинами. Она ощущала их неприязнь друг к другу так же ясно, как если бы эти эмоции были изображены на них светящимися красками.

Лицо Бернетта напряглось, но он твердо встретил взгляд Кейна.

— Меня заботит то, что происходит с Фейт, мистер Макгрегор. А вас?

— Разумеется.

— Вот как? Однако, судя по передачам новостей, вы втягиваете ее в опасные ситуации, — осуждающе сказал доктор Бернетт.

— Теперь она в полной безопасности. Я это обеспечил.

— Приставив к ней вооруженных охранников? Спрятав ее так, что те, кто о ней тревожится, не могут с ней связаться? Вчера я пробовал дозвониться, и…

— Звонки принимал автоответчик. — Голос Кейна стал резким, а в глазах появился стальной блеск. — Чтобы избавиться от репортеров после того, как было найдено тело Дайны. Надеюсь, вы это понимаете, доктор.

— Я оставил сообщение, мистер Макгрегор, которое Фейт явно так и не передали.

Фейт посмотрела на Кейна. Он не упоминал о сообщении для нее, и она хотела бы знать почему.

— У меня было слишком много дел утром, — объяснил Кейн.

— Могу себе представить. В новостях только и твердили о предложенном вами вознаграждении. Вы взбудоражили весь город. Вы думаете только о том, чтобы найти людей, которые убили вашу невесту, не так ли, мистер Макгрегор? Для вас больше ничего не имеет значения. И вы втягиваете в эти поиски Фейт, невзирая на опасности…

Фейт больше не могла выдерживать.

— Никто ни во что меня не втягивал, — прервала она врача, — кроме тех, которые пытались разрушить мою жизнь.

— Фейт…

— Довольно, доктор. Я понимаю, что вами движут добрые намерения. Но для вас я, кажется, просто любимая игрушка, которая попала в ваши руки сломанной и которую вы починили. Но вы глубоко заблуждаетесь, если думаете, что я всего лишь кукла, неспособная мыслить самостоятельно. Я вполне могу позаботиться о себе. — Она посмотрела на Кейна, вызывающе приподняв подбородок. — И сейчас я начинаю это делать.

Фейт решительно зашагала к лифтам. Двое мужчин, онемевших от изумления, уставились ей вслед.

Глава 13

Кейн догнал ее возле лифтов, но ничего не сказал, так как к ним присоединился охранник.

Что касается Фейт, то она с удивлением осознала, что сумела проявить характер и что ей это нравится.

Фейт сердилась на доктора Бернетта за то, что он всегда смотрел на нее только как на пациентку, нуждающуюся в его профессиональных заботах и советах, сердилась на Кейна за то, что он бросился ей на помощь, также считая, что она нуждается в его постоянной опеке, а больше всего сердилась на себя за то, что все это время покорно принимала такое отношение.

Хотя у нее все еще слабые ноги, память пуста, как лицо мима, а эмоции взвинчены до предела, она взрослая женщина, которой хватило смелости бросить избивающего ее мужа, проехать в одиночестве более трех тысяч миль и начать жизнь заново.

Об этом ей не стоит забывать.

Машина с шофером ожидала их. Охранник разместился на переднем сиденье, и присутствие посторонних людей сдерживало Фейт, поэтому она старалась говорить тихо и безразлично:

— Когда вы встречаетесь с инспектором?

— В три.

Она чувствовала, что Кейн смотрит на нее, но не поворачивалась, чтобы встретиться с ним взглядом.

Кейн тяжело вздохнул:

— Простите, Фейт, что не передал вам сообщение Бернетта. Было столько звонков за утро…

— Хорошо, прощаю.

— Вы не верите, что я об этом действительно сожалею?

— Конечно, верю. Почему я должна вам не верить? — Она нарочно избегала его взгляда.

— Фейт…

— Если у нас есть в запасе время, не могли бы мы сегодня или завтра заехать ко мне на квартиру? Я хочу забрать часы. — Она снова посмотрела на свое запястье. — До сегодняшнего утра я даже не сознавала, что у меня их нет. Очевидно, я забыла их взять в тот день, когда упаковывала вещи.

— Разумеется, мы найдем время.

— Благодарю вас. — Ее тон был холодно вежливым.

Кейн посмотрел на двух мужчин, сидящих впереди, и подавил желание выругаться. Ради безопасности пришлось пожертвовать уединением, и его это раздражало. К тому же он чувствовал, что переборщил в разговоре с Бернеттом и что это расстроило Фейт.