Читать книгу "И нет мне прощения - Татьяна Гармаш-Роффе"

И Кис приписал к жирной цифре 2 комментарий: «Боря – лажа, и его приход ко мне – лажа. За этим стоит сам Гектор».

Он позвонил Громову, поделился соображениями и посоветовал немедленно вызвать обоих и допросить.

– Ты чего, чувак, считаешь, что убийство Аиды – его, Гектора, рук дело? – удивился Серега. – У него железобетонное алиби, если ты помнишь.

– Я ничего не считаю, чувак, потому что на эту тему еще не размышлял. Но мотива для убийства жены пока не вижу. Зато мотив для всего этого спектакля весьма внятный. Я уверен, что Гектор этого парня нанял в ухажеры к жене и детектива к парочке приставил. И ко мне его направил тоже Гектор.

– А зачем ему? – удивился Серега. – Борю к тебе направлять, я имею в виду.

– Черт его знает. Может, его тоже задолбало все это, и он счел, что пора подарить нам наводку на убийцу Аиды.

– С риском, что тот расколется и расскажет, как Гектор его своей жене «подарил»? Чтобы тесть снес ему башку? Что-то я с трудом верю.

– Так он наводку подкинул на мертвого! Очень удачно получилось. Любовник и убийца Аиды теперь ничего нам не расскажет.

– Ты все клонишь к тому, что это не самоубийство? Ему, по-твоему, Гектор помог отправиться на тот свет? Чтобы парень не сболтнул о его роли?

– Может, да, может, нет… Я еще не успел обдумать все те странности, о которых упоминал, и ни к какому выводу не пришел. Давай пока эту тему оставим в стороне. Попробуй расколоть Гектора, – он ведь имя этого парня знает, раз сам его нанял!

– Знать-то знает, да не скажет. Даже на допрос непросто будет его вызвать, эти шишки вечно кочевряжатся…

– Полагаю, придет. Будет изображать лояльность. Иначе зачем он мне Борю подсунул, если не для скорейшего завершения дела? Ты мне свистни, когда он появится у тебя, мне охота послушать.

– Заметано. Кстати, в крови у нашего самоубийцы оказалась изрядная доля успокоительного, возьми на заметку.

Алексей сделал третью чашку кофе, на этот раз без бутерброда, вывел на экране жирное 3 и сосредоточился над другим аспектом этого крайне запутанного дела, богатого неожиданностями: над результатами осмотра квартиры любовника Аиды.

Ветровка похожа на куртку, которая видна практически на всех Бориных фотографиях, – но не она. Та из другой ткани, более теплая, с подкладкой. Парень пошел «на дело» в специально приобретенной для этого одежде? Вполне логично, если он не хотел запачкать куртку. Но тогда бы он ветровку выбросил! А не засунул в пустой чемодан!

Дальше: кортик, орудие убийства, он почему-то в чемоданчик не положил. Какая тут логика? А никакой!

Еще этот интересненький факт, что никаких документов в квартире нет. И машины нет, по которой можно было бы установить личность ее владельца. И мобильного нет, где можно найти список контактов и по ним вычислить хозяина. Выходит, парень наложил на себя руки от раскаяния, но при этом позаботился, чтобы никто не узнал, кто он такой? Ну уж нет! Это бессмыслица! И ключа у него от квартиры на связке нет. Из чего следует…

Да простая вещь следует: «возлюбленный» Аиды должен был остаться анонимом и после смерти! Тот, кто его убил, снял со связки ключ, чтобы запереть за собой квартиру! Он же унес паспорт и отогнал машину.

Теперь вопрос: кому нужна его смерть?

Во-первых, Гектору. Он затеял всю эту историю с любовником для жены и, почуяв, что пахнет жареным, – полиция на ушах стоит, да еще детектива Кисанова на подмогу ей привлекли, и всемогущий тесть погоняет, – решил опередить события и подкинуть следствию убийцу, предварительно позаботившись о том, чтобы тот ничего рассказать не смог.

Не все он продумал, конечно, но, попади Гектор на любого другого, не на Серегу Громова (и не на Алексея Кисанова), – дело бы уже сегодня закрыли, тем более с учетом неимоверного давления начальства!

А во-вторых, настоящему убийце Аиды. Который ловко подбросил полиции кандидатуру на эту роль.

И вот он, главный вопрос: кто убил Аиду?

Ясно одно: не ее возлюбленный.

Гектор? Сомнительно. Вся его махинация с любовником для жены служила одной цели: отвязаться от ревности Аиды и от возможных обвинений тестя. И психология, и логика весьма дружно свидетельствовали в защиту данного мотива. Откуда легко предположить, что Гектор мог поспособствовать самоубийству любовника, – но убийство Аиды с этой историей никак не связано. Зачем Гектору ее смерть? Он и так обеспечил себе тылы! Зачем же?!

Непонятно.

Тогда кто-то другой. По другим мотивам. Например тот, кто произнес слово «избавиться». В контексте, который был для него очень опасным. И Аида эту фразу слышала. А мистер Икс знал, что она слышала. И заставил ее замолчать навсегда…

Только этот вариант пока совсем темный. Ничего не просматривается!

Алексей решил отложить его на потом, а пока приписал к цифре 3: «самоубийство – лажа».

После чего напечатал жирную цифру 4.

Тут было над чем поразмыслить. Кис больше не сомневался, что парень не по своей воле себе вены перерезал. Однако следов борьбы, насилия на теле нет! Значит, его каким-то образом заставили покончить с собой.

Успокоительное он мог, теоретически, и сам принять. Или добренький убийца позаботился, чтобы жертве было легче умирать… Нельзя, кстати, исключить и вариант, что тут поработали гипнотизеры Евсюковы, папаша с сынком… Связано ли все это с Константином? Он тоже возник в орбите Манон, как чертик из табакерки, как раз в тот день, когда убили Аиду…

Стоп. Мысли начали растекаться. Вернемся к убийству, замаскированному под самоубийство. Гипноз – это вариант.

Что еще могло бы подействовать на мужчину, – что могло его заставить перерезать себе вены?

Шантаж. С очень высокими ставками.

Высокими ставками… Высокими, как жизнь близкого человека. Матери? Ребенка? Жены? В ящике тумбочки Алексей видел потертое обручальное кольцо… Мужчина был женат, – разведен или нет, сто пятый вопрос, – и весьма вероятно, что имел ребенка. Или даже нескольких детей.

Маленького человечка легче всего похитить. «Если ты сделаешь то, что мы скажем, твой ребенок останется жив»… Классика. Любой нормальный отец пойдет на поводу у подобного шантажа!

Так-так-так…

К цифре 4 Алексей ничего приписывать не стал. И даже Громову звонить не стал. А кинулся звонить своей давней подруге Тамаре, которая занимала важное стратегическое место: она «сидела» на компьютере в информационном центре, подключенном к общей базе данных.

– Тома, как жизнь?

– Кис, ты уж говори прямо, что надо, а?

– Заявления о пропаже детей, Том. По Москве за…

Кис прикинул, посчитал и назвал две наиболее вероятные даты: накануне «самоубийства» парня и в день оного, надеясь, что логика его не подвела.