Читать книгу "Царская невеста. Любовь первого Романова - Сергей Степанов"

– На сей раз верное дело, ребятки, – отшучивался истопник. – Залогом тому крестик от самого Гроба Господня.

– Покажьи диковинку!

– Зри! – Дикий Заяц полез за пазуху. – Чур, не цапать грязными лапищами.

Стрельцы сгрудились вокруг истопника. Такой случай нельзя было упускать. Марья вместе с государем проскользнули в гулкий проход. Решетка была поднята наверх, и вход в Кремль преграждал настил моста, который втягивали на цепях через отверстия стрельницы, примыкавшей к четверику самой башни. На каждом ярусе башни стояли пушки, а с третьего яруса можно было попасть на ход среднего боя. Царь совсем запыхался от непривычных усилий. Они остановились, дожидаясь Дикого Зайца. Через несколько минут, показавшихся вечностью, на лестнице послышались грузные шаги, потом внизу забрезжил мерцающий свет и вскоре через узкую дверцу протиснулся истопник. В здоровой руке он бережно держал свечу, освещавшую сводчатый потолок и узкие бойницы.

Аристотель Фиорованти и его соотечественники основательно продумали оборону крепости. Зубчатую стену защищал широкий и глубокий Алевизов ров, устроенный зодчим Алевизом Старым. Когда поднимался подъемный мост, ров восемнадцати сажень шириной и шести глубиной становился труднопреодолимым препятствием. Подступы к башне преграждала стрельница, откуда наступавших обстреливали из пищалей. Сама башня изрыгала смертоносные ядра с шести ярусов и с площадки верхнего боя, а если супостату удавалось пробраться к подножию башни, его поливали огненным варом из бойниц нижнего боя. Двурогие зубцы и парапет прикрывали воинов на стенах, а в подмогу им был устроен ход среднего боя в толще стены. Отсюда тоже можно было обстреливать наступавших, а кроме того, проход позволял быстро и незаметно перебросить подмогу из одной башни в другую. В мирную пору сюда редко заглядывали. Пол был покрыт толстым слоем мусора, под ближайшей бойницей валялся изломанный самострел.

Дикий Заяц пал на колени.

– Великий государь и государыня! Аз, недостойный раб, увещеваю вас. В подземелье опасно, а случится, прознают, как я, холопишко, водил под башню великого государя и его невесту, не миновать мне пытки. Какое пытки! Снимут голову с плеч, и то мало будет за сей предерзостный поступок!

– Машенька, в самом деле! Он правду молвит. – Михаил Федорович с надеждой оборотился к невесте: – Вернемся, пока никто не спохватился?

Марья отрицательно покачала головой, и царь покорился неизбежному.

– Свети под ноги! – велел он истопнику.

Проход вел к глухой Набатной башне, возведенной на взгорье. С башни как на ладони была видна южная сторона Москвы, откуда появлялась татарская конница. Сторожам, зорко следившим за дорогой, было строго-настрого приказано при приближении врага бить что есть мочи во всполошный колокол, который висел на верхнем ярусе. Рассказывали – то ли правда, то ли нет, – будто бы на башне висел тот самый вечевой колокол, символ новгородских вольностей, который был вывезен государем Иваном Васильевичем, дедом царя Ивана Васильевича Грозного. Редко били в набат, но каждый раз его гулкий звон возвещал о большой беде: набеге, пожаре или бунте.

Следуя за огоньком свечи, которую нес истопник, царь и его невеста дошли до Набатной башни. Дикий Заяц спустился вниз по каменной лестнице. Ступенька за ступенькой, Марья потеряла им счет. Лестница кончилась обширным подземельем, стены которого были выложены из тесаного белого камня. Вдоль одной из стен чернели провалы подземных ходов.

– Послухи, – Дикий Заяц показал свечой на пролом, уходивший в темноту. – Ежели супостат станет рыть подкоп, из послуха можно услышать, в какую сторону роет, и порох взорвать, дабы тот ход обрушить. Изделаны послухи кругом башни под Алевизовым рвом. Но главная хитрость не в том.

Истопник ощупал глухую стену слева от послухов. На взгляд Марьи эта стена ничем не отличалась от других. Но Дикий Заяц легко вынул камень из несокрушимой на вид стены, за ним другой, третий.

– Тут было помазано известью для вида. На простук не слышно, потому как за кладкой не пустота, а дверца малая. Иначе отзывается, но не сразу разберешь.

За вынутыми камнями скрывалась дубовая дверца. Запор был сломан еще при Годунове. Истопник толкнул дверь, она поддалась со скрипом. Он низко наклонил голову и протиснулся в проем. Марья последовала за ним, потом помогла протиснуться государю и лишь потом огляделась. Они находились внутри обширной сводчатой палаты, сложенной из белого камня. Фрязины, устроившие это подземелье, использовали камень разобранного белокаменного кремля.

Посреди палаты стоял огромный кованый сундук с откинутой крышкой. Марья заглянула внутрь, сундук был пуст. Полностью поглощенная осмотром сундука, она не расслышала бормотание Дикого Зайца, отошедшего в дальний угол палаты.

– Что ты молвил?

– Великая государыня, в сундуке изначально было пусто. Напрасно меня пытали. Зри, ход во вторую палату завалило землей.

Действительно, один из углов палаты обвалился. Тяжесть земли продавила свод. На полу были разбросаны тесаные камни, а за ними груда земли.

– Разве есть вторая палата?

– Есть, государыня. Я же толковал… При ляхах открыли, когда искали пропитание. Завалило несильно. Пожалуй, откопать можно!

Истопник поднял лопату, припрятанную еще при поляках, копнул землю. Марья вновь занялась осмотром сундука. Он был огромен и тяжел. Оставалось изумляться, как его вообще внесли в палату. Через малую дверь, которая вела в палату, сундук не втащить. Наверное, сначала внесли сундук, а потом сделали дверь. Или собирали сундук из отдельных частей. Размышления девушки прервал вскрик государя:

– Ой, посох застрял в зенице ока!

«Боже мой, вот беда!» – пронеслось в голове девушки. Ей сразу же представилось, что царь споткнулся и вонзил посох в свой глаз. Но когда она обернулась, то увидела, что с государем все в порядке, а вот его посох застрял в передней стенке сундука. Под замком была укреплена стальная пластина, украшенная хитрыми узорами, а в середине вычеканено недремлющее око с отверстием вместо зрачка. В это отверстие Михаил Федорович воткнул посох и теперь безуспешно пытался его выдернуть. Невеста пришла на подмогу жениху, но посох засел крепко.

– Зачем было баловаться, словно малое дитя? – раздраженно выговаривала Марья.

– Помилуй, Машенька, – удрученно оправдывался царственный жених. – Зело дивно мне показалось, что зрак осьмиугольный и наконечник посоха осьмиугольный тож.

Действительно, отверстие и стальной наконечник посоха полностью совпадали, как будто были приспособлены друг для друга. Как будто? А если нарочно так сделано? Марья дернула посох. Сидит плотно, как влитой. Она навалилась всем телом, и вдруг посох повернулся вместе с узорчатой пластиной. Что-то лязгнуло, раздался грохот, многократно усиленный каменными сводами.

– Что такое? – истопник бросился на выручку.

Царь и царица недоуменно оглядывали друг друга. В подземелье ничего не изменилось. Лязгнуло где-то в сундуке. Марья осторожно заглянула в сундук. Вот это да! Днище сундука откинулось вниз, покачиваясь на петлях. Под сундуком скрывался колодец, обложенный камнем.