Читать книгу "Страшная сказка - Елена Арсеньева"

Еще успел подумать с оттенком недовольства:«Родион Петрович? Это тот самый лох, что ли? Кинутый издатель? А он-то здесьоткуда взялся?»

И темно сделалось кругом. Темно и тихо.

Родион Заславский

Апрель 2001 года, Северо-Луцк

– Вот это да! – изумленно сказалаОльга. – Ну и ну!

Родион покосился на свою спутницу. Покачиваяголовой, как бы в крайнем удивлении, она смотрела на приземистый одноэтажныйдомишко, утонувший в апрельской грязище меж высоких, чуть не под самую крышу,прошлогодних зарослей полыни и черных стеблей мальв.

– Думаете, не туда зашли? – усомнилсяон. – Нет, вроде бы адрес правильный: улица Ветеринарная, 4. И вонвывеска: «Городская ветеринарная станция». Непрезентабельный видок, конечно,однако и ваша лечебница тоже не блещет новизной и красотой. Такая же развалина,как и эта.

– В том-то и дело! – возбужденновоскликнула Ольга. – В том-то и дело, что наша больница совершенно такаяже, как эта! Как будто ее клонировали и в Северо-Луцк перенесли. Видите, ичердачное окно так же завалилось. И забор покосившийся. И двор такой же. Исарай слева! И адрес, адрес, мы в Нижнем ведь тоже на улице Ветеринарнойнаходимся. Единственное, чего не хватает, это ограды Бугровского кладбищарядом.

– Ничего, может, на этом пустыре тожекогда-нибудь будет кладбище, – мрачно пошутил Родион, оглядываясь и тоженачиная покачивать головой при виде столь явного сходства двухветлечебниц. – Интересно, а как там внутри?

– Господи! – Ольга расширила глаза привиде покосившегося крыльца и двери, обитой потертым, пожелтевшим дерматином,сквозь который местами, там, где его продрали когти особенно нетерпеливых илисердитых пациентов, клочьями пробивалась старая вата. – И дверь такая вточности, ну надо же! Спорим, что там, в прихожей, две деревянные лавки вдольстен и три двери. И плакат насчет того, чтобы остерегались токсоплазмоза…

Она не договорила, поперхнувшись.

– Хорошо, что я не стал спорить, –тихонько хмыкнул Родион, входя вслед за Ольгой в сумрачную прихожую. Правда,дверей было не три, а две, зато над когда-то белыми, а теперь облупленнымилавками висело аж два плаката, разъясняющих, что «ваши любимцы» – домашниеживотные могут быть носителями токсоплазмоза. Сильно воняло лизолом и хлоркой,чуточку гнусавые голоса громко восхищались девочкой Элис, которая не курит и непьет, а где живет, неизвестно. Из распахнутой двери неслось раздраженное кошачьемяуканье. Сходство полное!

– Ну что ж, сказал же великий писательТолстой, что все счастливые семьи похожи одна на другую, – пожал плечамиРодион. – Не вижу, почему бы не быть похожими одна на другую всемветеринарным лечебницам?

Ольга не успела ответить – сердитый мявпрекратился, послышался успокаивающий рассыпчатый говорок:

– Ну, тише, моя Мурысенька, умница, – ииз кабинета вышел коренастый мужчина в костюме по меньшей мере от Кардена. Наруках он держал огромную серую кошку с совершенно черными глазами. Родион незнал, чему больше удивляться: облику хозяина или этому чуду природы, но тотчассообразил, что у кошки от страха или боли так расширились зрачки.Всего-навсего! А глаза у нее самые обыкновенные, зеленые. Шею кошки опоясывалаполоска бинта, напоминающая белый ошейник.

– Все уже, все, – журчал хозяин, –успокойся. Сейчас домой поедем, к твоим любимым крыскам. Ничего, вот шейкаподживет, ты им дашь жизни!

– Неужели это ее крыса так подрала? –полюбопытствовал Родион. – Ничего себе. Может, проще санэпидстанциювызвать, посыпать там какими-нибудь порошками, потравить ваших грызунов, чемкошку подвергать опасности?

Поклонник Кардена снисходительно глянул нанего:

– Вы что, решили, это моя домашняя кошка? Данет, она складская. И крысы складские. Я владею сетью складов, а это мои лучшиесторожа и охранники. У меня таких Мурысенек два десятка. В наших складах крысынебось еще с позапрошлого века живут, одних вытравишь, другие придут. Никакойотравы не хватит! Одно спасение от них – профессиональные крысоловы, в смыслекошки-крысоловы. И этим иногда, сами видите, достается по первое число, когдастая навалится. Причем они ведь умнейшие твари – крысы. Прямо как люди – эточто-то страшное! Вот, к примеру, приедут эти клопоморы из санэпидстанции,раскидают свою отраву, вернее – мясо, отравой начиненное. Крысы соберутсястайкой, сидят, на это мясо смотрят. И хочется пожрать, и боятся. Я как-то разрешил понаблюдать, что они будут делать. Смотрю, несколько крыс убежали, нопочти сразу вернулись, и не одни, а со старой-престарой крысищей. Еле ноги, всмысле лапы тащит. Небось уже залегла где-нибудь помереть втихую, так этиродственнички ее подняли. И подталкивают они старушку прямиком к отравленномукуску мяса. И начинают покусывать, как бы заставляют: а ну, попробуй, что тутнам люди подсунули. Она не хочет, чует яд, нет, они ее натурально заживогрызут. Делать нечего, крыска наша сжирает мясо – и в страшных мукахпротягивает ноги. Остальная орда сидит вокруг на задних лапках и наблюдает заней, как в цирке. Убедившись, что старушка откинула копыта, они преспокойноуходят, предоставив глупым людишкам убирать никому больше не нужное мясцо ихоронить спасительницу-крысу.

– Да бросьте-ка, – недоверчиво махнул нанего рукой Родион. – Это уж фантастика какая-то.

– Ничего себе фантастика, – хохотнулхозяин серой кошки. – Приезжайте на Халзаковские склады – я вам такуюфантастику покажу, рядом с которой Хичкок покажется Гайдаем. Сколько с меня?

Родион несколько опешил, но тотчас сообразил,что вопрос адресуется не ему, а тощему, изможденному мужичку с испитым лицом.Судя по грязно-серому халату, это был не доктор, а санитар, самое большее –фельдшер. Прислонившись к облупленному косяку, он переводил настороженный, исподлобьявзгляд с Ольги на Родиона и обратно и так этим занятием увлекся, что даже несразу расслышал вопрос.

– Сколько за перевязку, Серега? –нетерпеливо повторил хозяин Мурысеньки. – Сотня, как всегда?

Судя по выражению лица Ольги, цена находиласьза пределами разумной. Однако она промолчала – видимо, из профессиональнойсолидарности.

Хозяин кошки сунул Сереге сотенную бумажку,причем тот принял деньги чисто машинально, по-прежнему зыркая на незнакомыхпосетителей. Коренастый посадил Мурысеньку в большую плетеную корзину скрышкой, кивнул на прощание и вышел. Только тут фельдшер, а может, санитаротклеился от косяка, осторожно приблизился к Ольге и заискивающе спросил:

– Вам опять надо? Но у нас сейчас никого нету.И давно не было, с тех пор, как…