Читать книгу "Назад в СССР - Роман Соловьев"

этом я не знаю. Нужно уточнить у майора Мещерякова.

– Не тяните. Это очень важно. На этом уроде целая цепочка кровавых преступлений.

– Послушай,– задумался капитан,– так значит Договор об уничтожении ракет все же будет подписан в декабре, а не осенью, как изначально предполагалось?

– Да. Но я еще раз повторяю. Ракеты будут уничтожать только наши военные. Американцы просто демонтируют.

Капитан покачал головой, будто не поверил моим словам.

– Ну а в ближайшее время произойдет что-нибудь важное?

Эх, жаль я не захватил календарь за 1987 год…

– Летом в Москве будут забастовки крымских татар. Они даже на несколько дней захватят Красную площадь. Без жертв тоже не обойдется…

– Так… В принципе, мы это и прогнозировали. Будут требовать возвращения в Крым?

– Да. На свою историческую родину.

– Хорошо, Сергей. Я обязательно доложу об этом майору Мещерякову.

Капитан осторожно привстал. Мне показалось, он едва скрывает улыбку от удовольствия. Чувак, похоже, жадный до информации, впрочем, как и любой комитетчик. Эх, дядя, если бы я только захотел – такого выложил, что ты прямо здесь без памяти свалился от переизбытка новостей…

– У тебя есть какие-нибудь просьбы, Колчин?

– Да. Второго мая, почти месяц назад, без вести пропала девушка-студентка из пединститута Юля Королева. Она была любовницей Алексея Мохова, директора завода «Красный Путиловец».

У капитана слегка вытянулось лицо от удивления.

– Есть подозрения, что ее убили. Возможно она могла что-то узнать. Что-то незаконное…

– Но это дело милиции. Следствие наверняка ведется…

– В друзьях у Мохова – майор Голунов, начальник по особо тяжким. Возможно, он тормозит следствие.

– Послушай, Колчин. Ты что, «Спрут» насмотрелся? У нас здесь не Италия и не Сицилия.

– Но вы же можете установить слежку за Моховым и Голуновым. Откуда у обычного директора завода такая шикарная загородная дача?

– Хорошо. Я доложу о твоих подозрениях,– усмехнулся капитан и вышел из палаты.

Юра навестил меня уже перед закрытием больницы. Сначала я услышал, как в коридоре старушка-уборщица кроет кого-то благим матом, а после в палату осторожно заглянул Юра. Сосед по палате злобно посмотрел на посетителя и отвернулся к стене.

– Ну ты как, Серега?

– Ногу сильно растянул, обещали послезавтра выписать.

– Я уже боялся, что перелом. Ты с дерева летел почти три метра!

– Тебя допрашивали?

– Когда тебя повезли в больничку, меня сразу в отделение..– Юрка покосился на соседа, но тот сосредоточился на кроссворде в газете.

– Что ты рассказал?

– Дурака включил. Сказал, что мы ботаники и ловим по ночам особых бабочек. А на крыше спортзала их как раз до хера…

– Ботаники это вообще-то по растениям.

– Да без разницы. Они все равно не поверили.

– Откуда менты так быстро появились?

– Тимофеевич, гад, засек тебя, когда ты еще шел по крыше спортзала и сразу позвонил в милицию. Он в тот вечер трезвым оказался. И ты еще, как назло, долго возился…

Мне показалось, сосед по палате навострил уши.

– Комитетчики нас отмазали.

– Я так и понял. Ночью меня сильно не прессовали, отвезли домой и приказали явиться к десяти на допрос. А когда я пришел – сразу отправили домой…

– Я напишу тебе адрес Костика. Найдешь его и попросишь придержать вещь, которую он обещал…

Юрка кивнул.

– Серый, там хоть что-то было, в сейфе?

– В два раза меньше, чем требовалось. Да и менты в машине сразу все забрали.

– Ладно, кажется я знаю, где взять деньги.

– Знаешь что…только на этот раз без всякого криминала.

– Конечно,– кивнул приятель.

В палату заглянула старушка-уборщица:

– Шел бы ты, милок, отсюда по-хорошему. Через десять минут мы закрываем отделение.

Юра не стал спорить с грозной уборщицей, пожал мне руку и быстро вышел из палаты…

Меня выписали из больницы только через два дня. Я уже мог ходить, но еще хромал. Пока о поездке в пионерлагерь не могло быть и речи. В эти дни вынужденного домашнего лечения я сильно нервничал. Каждый вечер, когда ложился спать, думал только об одном, как бы все обошлось и трагедия с Виктором и Леной не произошла раньше времени. По три раза в день я наливал в ванну теплую воду с морской солью и отмачивал ногу, чтобы растяжение быстрее прошло, растирал больное место целебными мазями и лечил компрессами.

Мои старания не прошли даром. Через три дня интенсивной терапии растяжение практически прошло, осталась только едва заметная хромота. Пятого июня мы с отцом съездили показаться доктору, и он разрешил мне ехать в пионерлагерь. Но только с одним условием – еще неделю никаких физических нагрузок.

Вечером я потихоньку собирал вещи в рюкзак. Вдруг в двери настойчиво позвонили. Когда я открыл, увидел на пороге довольного Юрку.

– Ты чего это светишься, как новый пятак?

– Родители дома? – прошептал приятель.

– Пока никого.

Юра вальяжно вошел в прихожую, таинственно достал из кармана свернутые в рулон купюры и протянул мне:

– Здесь девятьсот рублей. На всякий случай чуть больше.

– Где взял? – удивился я.

– Загнал бабушкины драгоценности барыге на рынке. Бери, Серега, тебе сейчас нужнее. И звони своему подпольному оружейнику.

Я положил деньги в карман и задумался:

– Постой… а как же первоначальный капитал на предприятие?

Юра тяжело вздохнул:

– Батя уже вторую неделю в запое. Не хочет даже и слушать о создании собственного предприятия. Сказал – на овощную базу пойдет грузчиком.

– Может еще образумится?

Юрка пожал плечами и кивнул на рюкзак:

– Ты завтра уезжаешь?

– Да.

– А это… произойдет ночью восьмого