Читать книгу "100 великих чудес природы - Бертиль Бертильевич Вагнер"

добраться до «самого заповедного» из заповедников Европейской России – Центрально-Лесного. Он расположен в самой глуши валдайских лесов и болот, где почти нет дорог, да и тропы здесь сырые и буреломные. Все разнообразие фауны среднерусских лесов представлено в таежной глухомани этого заповедного края, причем из-за труднодоступности района животным не грозят здесь браконьеры, а их природной среде – промышленные и сельскохозяйственные воздействия. На берегах Жукопы можно наткнуться на медведя, промышляющего в малиннике, или спугнуть стадо кабанов. Водятся здесь рыси и куницы, лисы и волки, бобры и ондатры…

Кстати, совсем недалеко от Пено, в десяти километрах на юго-запад, находится исток Западной Двины, проложившей отсюда свой порожистый путь через три страны к Рижскому заливу Балтики.

МЕЩЕРА

(Европейская Россия)

Этот край дремучих лесов и таинственных озер – может быть, наименее затронутый цивилизацией из всех среднерусских земель, лучше других сохранивший свой облик со времен Древней Руси, и потому – самый близкий и дорогой русскому сердцу.

Здесь не встретишь кричащих красок, вычурных скал и каких-то из ряда вон выходящих природных явлений. Нет, Мещера – огромная лесистая низина между Клязьмой и Окой – богата лишь тем, что, казалось бы, не может удивить россиянина: мачтовыми сосновыми борами, заливными пойменными лугами, ароматом трав и хвои, тишиной и чистой водой малых и больших озер, шелестом прибрежных тростников в утреннем тумане да голосом кукушки, раздающимся над сонным бором.

И тем не менее, раз побывав в этих краях, путешественник обязательно возвращается сюда снова и снова – такова уж притягательная сила этих пейзажей. Может быть, дело в том, что здесь сохранился один из последних островков того самого «великого пояса хвойных лесов», что протягивался в былые времена через всю Русскую равнину от предгорий Карпат до Прикамья. Именно здесь больше тысячи лет назад происходило становление русской нации, здесь – ее колыбель. (Степи и Русский Север были освоены уже позднее.)

И память сердца, голос предков в крови порождает необъяснимое для иностранца влечение души – стремление еще раз слиться с этой природой, вдохнуть ее ветер, пахнущий теплой сосновой корой, полюбоваться прелестью росистого луга с бурыми горбами стогов, вслушаться в звон кузнечиков и пение жаворонка над головой…

Одно из привлекательных свойств Мещеры – ее малолюдье. Расположенная совсем рядом с огромной столичной агломерацией (до мещерских окраин можно за час-полтора доехать из Москвы на электричке), эта лесная сторона и по сей день заселена негусто и не обильно. От деревушки до деревушки – полдня, а то и день пешего пути. (А иного – колесного – может и не быть, особенно в распутицу.) В глубине Мещеры можно брести по лесным тропам или плыть по рекам и каналам по три-четыре дня, не встречая человеческого жилья. Лишь порой попадется у озера или на уютной поляне в сердце смолистого соснового урочища избушка лесника или рыбацкий шалаш.

К северу от Клязьмы (когда-то большой и судоходной) разлеглось Владимирское Ополье, а к югу от широкой и быстрой Оки на благодатных черноземах раскинулись рязанские пашенные земли – все давно освоенные и обжитые русские края. А между ними, от малых речек Дрезны да Пехорки и до самого Мурома, лежит нетронутый уголок девственных чащ и болот, на малоплодородных и сырых почвах которого непросто было прижиться земледельцам.

Так и осталась Мещерская сторона малоосвоенной и малозаселенной. Миновали ее лихие татарские набеги, не затронула и промышленная суетень, не пролегли по ней торговые пути – лишь охотничьи тропы да реки вели в сердце лесной глухомани. И по сию пору нечасто встретишь асфальт в мещерском краю. Только буреломистыми просеками да водой – на байдарке – можно добраться, скажем, до тихих речек Поли и Бужи, что рядом с таинственным озером Исихра, до затерянного в глуши ожерелья малых синих бусинок-озерков с завораживающими именами: Светец, Круглец и Оленье…

Раздолье в Мещере лосям и кабанам, зайцам и лисицам. Случается, что волки зимой подходят к деревням, своим воем наводя страх на округу.

У мещерских рек какие-то особенно теплые, родные, хотя зачастую непонятные нам, старинные имена: Поля, Клязьма, Ялма, Воймега, Пра, Солотча…

Весной, в полую воду, широко разливаются они по окрестным лесам, и лодка порой часами плывет между деревьями, пока не встретится на пути поросший соснами остров-холм, где найдется место для привала. И нашедшие здесь спасение от паводка зайцы боязливо жмутся от тебя к дальнему концу островка, а любопытные ежи по-двое и по-трое шныряют возле костра, шурша прошлогодними листьями. А когда вода спадает, встретишь иной раз на обсохшем берегу неподвижную могучую тушу кабана-секача и вздохнешь сочувственно: не доплыл, бедолага…

Кто бы ни побывал в здешних местах – навсегда сохранит их в памяти. А один из таких «заболевших Мещерой» путешественников – писатель Паустовский – написал о ней свою, может быть, лучшую книгу – «Мещорская сторона». Не удержусь, чтобы не привести несколько строк из этой дивной повести:

«…На берегах этих рек в глубоких норах живут водяные крысы. Есть крысы совершенно седые от старости. Если тихо следить за норой, то можно увидеть, как крыса ловит рыбу. Она выползает из норы, ныряет очень глубоко и выплывает со страшным шумом. Во рту крыса держит серебристую рыбу и плывет с ней к берегу. Когда рыба бывает больше крысы, борьба длится долго, и крыса вылезает на берег усталая, с красными от злости глазами.

Мещора – остаток лесного океана в самом центре европейской части нашей страны. Леса здесь величественны, как кафедральные соборы. Даже старый профессор, ничуть не склонный к поэзии, написал в исследовании о Мещорском крае такие слова: «Здесь, в могучих сосновых борах так светло, что за сотни шагов вглубь видно пролетающую птицу».

По сухим сосновым борам летом идешь, как по мягкому, дорогому ковру, – на многие километры земля покрыта сухим мхом.

Мачтовый бор в Мещере

Стаи птиц со свистом и легким шумом разлетаются в стороны. Когда ветер – леса шумят. Гул идет по вершинам, как волны.

Кроме сосновых лесов, есть леса еловые, березовые и редкие пятна широколиственных – из лип, вязов, дубов.

В дубовых перелесках почти нет дорог. Они опасны из-за муравьев. В знойный день пройти через дубовую заросль почти невозможно: через минуту все тело, от пяток до головы, покроют злые рыжие муравьи с сильными челюстями. Здесь бродят безобидные медведи-муравьятники. Они расковыривают старые пни и слизывают муравьиные яйца.

Путь в лесах – это километры тишины, безветрия. Это