Читать книгу "Ты нас предал - Елена Безрукова"

ответ.

Не хочу.

И не могу.

Тошно…

Потерял я свою любимую.

Потерял.

ГЛАВА 31.

Поехал не к себе, а в нашу с ней квартиру.

Хотелось быть ближе к ней. Пусть даже через боль.

Зашёл в квартиру не снимая ботинок. Сразу на кухню. В горле пересохло, хотел глотнуть воды, или не воды, чего-то покрепче…

Дом перестал быть домом. Потому что домом он был, когда тут жила моя Надежда. Сейчас квартира стала холодной пустой коробкой. Тут даже не пахло ничем. Раньше я приходил и чувствовал её аромат. Он был везде. Его не могли перебить даже самые вкусные запахи с кухни. Здесь пахло ею. Так нежно, сладко,т тонко. Женщиной, которая любит и ждёт. А теперь она любит и ждёт другого!

Твою ж…налево!

Схватил первый попавшийся под руку стакан и со всей дури зарядил в стену. Брызнуло во все стороны стекло. Легче не стало. Возникало одно зверское желание — всё вокруг начать крушить.

Она ведь говорила мне, что любит! В верности клялась! Плакала!

И что? Вот так просто не прошло и нескольких недель, как он уже трется с другим? И не просто с другим!

Братец мой, козлина, подсуетился. Сволочь последняя!

Эмоции меня просто на части рвали. Визит к Анфисе только подлил масла в огонь. Потому что я сам, сам свою жизнь продолбал! Эта стерва права.

Изменил любимой женщине, и с кем?

Как я вообще мог променять Надежду на вот это? Анфиса, она же… Чёрт, она искусственная, вся сделанная и не только внешне. Она внутри пустая! Я ведь более чем уверен был, что она и не любила меня. Да просто не умела любить! Она закрутила со мной потому что выгодно, удобно, потому что я её хотелки оплачивал, потому что я мужик статусный.

Да и, вероятно, ей еще льстило, что я приходился мужем её подруге. Это же вечное женское желание доказать, что она круче всех, утереть подружке нос.

А я, мудак, ничего этого не понимал. Повелся.

А теперь остался на бобах! Ни с чем!

А женщину, которую я люблю и хочу сейчас имел мой брат…

Твою ж…

Одного стакана в стену мне оказалось мало, схватил тарелку шваркнул об пол.

Накатить хотелось, сил не было. Но как назло в доме шаром покати, все запасы уже уничтожил, да их и было-то немного. Я ведь в принципе не пил спиртного, вел здоровый образ жизни, это казалось необходимым. Понимал, что пока мы с Надей хотели ребенка завести, требовалось соблюдать режим.

Надя, ребенок… Вспомнил, и опять во рту появилась горечь, на сердце, казалось, тяжелая гранитная плита опустилась.

Сам похоронил свое счастье.

Почему-то представил, что у Надежды получиться забеременеть от Рената, и снова хотелось убивать.

В комнату зашел, вещи на ходу снимая, расшвыривая. Убирать за мной теперь некому. Придётся домработницу позвать, чтобы убрала всё это…

Себе в квартиру тоже нанял, приходила несколько раз в неделю женщина.

Чистоту оставляла стерильную. До тошноты. Надежда тоже всегда прекрасно квартиру убирала. Но то ли она химией такой не пользовалась, то ли какими-то специальными средствами мыла, но дом пах именно домом, а не гостиничным номером.

От этой стерильности хотелось выть. И разбить еще что-то.

Увидел фото в рамке, наше с Надей, свадебное. Что оно тут делало? Я ведь вроде его убирал? Задвинул подальше, положил, чтобы глаза не мозолило. Прислуга явно перестаралась.

Фотография сработала как триггер, схватил её, замахнулся было и…

И не смог разбить. Рука дрогнула.

Не смог, потому что Надя на этом фото была такая счастливая, искренняя. И я… Я тоже…

Я ведь хотел этой свадьбы. Хотел, чтобы она стала моей навсегда.

Зажал рамку в руке, сел на диван. Я не плакал с детства. Даже в детстве не помню такого. Скорее, злился, рычал, крушил всё. А тут… Захотелось реально завыть, как одинокому волку на луну.

Идиот ты, Бодя, конченный кретин. Слил свою жизнь в унитаз.

Побрел в спальню. В душ сходил без эмоций, с пустой головой. Лег в кровать, понимая, что уснуть вряд ли удастся.

Я хотел вернуть Надю.

Хотел. Очень.

Плохо мне без неё.

Но понимал — поздно.

Слишком поздно.

Я дико скучал, просто сходил с ума. Хотелось её нежности, даже неловкости, смущения, хотелось пить её дыхание, ласкать поцелуями все милые местечки, так, как я любил ласкать раньше…

Твою мать, неужели больше никогда этого не повторится?

Часа в три ночи без минуты сна я пошёл искать снотворное.

Это просто было уже невыносимо.

Она там, с ним. Моя — с ним.

Не моя, знаю. Но не могу отпустить и ревную как бык.

Не мог смириться, принять, что Надя теперь с ним.

Она мне изменила.

Да, я козёл, я сам её предал, а сейчас мы на стадии развода, и это вроде как и не измена почти, но… Сердце и душа болели так, словно она изменила мне. Также, как я ей…

Снотворное нашлось. Только после него я провалился в беспокойный сон.

В котором снова была она.

Одна она…

ГЛАВА 32.

НАДЕЖДА.

Ренат целовал меня, обнимал, к дивану подталкивая, а меня вдруг такая паника охватила.

— Хочу увидеть, что ты действительно хочешь этого брака…

Он сказал это, а я растерялась сначала.

Да, я хотела! Хотела просто потому что у меня, по сути, выбора не оставалось.

Ренат казался единственным спасением.

Но его странная грязная игра меня покоробила.

То есть я должна сейчас с ним лечь? Не потому что хочу его, а потому что должна что-то там доказывать?

Ну уж нет.

Что ж, принца из Рената явно не вышло тоже. На фоне него уже и Богдан не казался таким уж чудовищем..

Хотя нет — оба козлы!

Придётся мне выгребать самой.

— Нет… Подожди, Ренат, стой… — надавила я ему на грудь, не позволяя себя уложить на диван. — Никаких проверок не будет.

— Надя… — тянул он меня к себе ближе, глядя на меня затуманенным взором, пьяным от вожделения…

Я даже испугалась. Остановится ли он? Очень видно, что тормоза у Рена отключились… А вдруг он сейчас возьмёт меня силой, услышав от меня “да”?

— Ренат, остановись! — звала я его, ощущая, что мне больше не хватает сил бороться с этим медведем за моё тело. Ренат хоть и был младшим братцем моего неверного мужа, но ничуть не меньше него.

—