Читать книгу "Бандитский террор - Борис Седов"

– Я понял. Дальше.

Вот так Демин попал на должность главного – и единственного – врача благотворительной клиники. Зарплату ему положили такую, что шапка с головы падала. Ну а то, что дело было, мягко говоря, сомнительным, кого это волнует в наши времена!

Сергей, который хоть и усиленно жевал, успевал и слушать, усмехнулся. Вот так с ними всегда, с интеллигентами. С простыми пацанами проще. Готов убивать, а при случае – быть убитым или посаженным – иди в бандиты. Не готов – свободен. Все четко. А интеллигенты вляпываются как-то постепенно. Потихоньку так, полегоньку. Я, дескать, никого не убиваю, я так, с краешку. Я, блин, наукой занимаюсь. И ведь такие же атомную бомбу сделали. И очень гордились своим научным достижением…

В общем, Демин стал работать. Набрать настоящих психов для маскировки было раз плюнуть. Карелия – край лагерей. Поэтому в городских больницах полно всяких персонажей, от которых рады избавиться.

– А откуда набрали тех, которые бойцы? И как вы их обрабатывали?

– Набирали в основном из Питера. И никаких особых методов не потребовалось. Это ведь были наркоманы.

Как пояснил доктор, главная беда наркомании – это психологическая зависимость. Снять ломку может любой врач. А толку-то? Наркот снова побежит колоться. Для того чтобы человека действительно «снять» с иглы, нужен психиатр. Но и тут не все просто. Наркотики дают человеку сильнейшие ощущения. А когда их нет? Нужен заменитель. Потому-то бывших наркоманов так легко вербуют разные секты. У бывшего в душе – полная пустота. Выжженная земля. Туда опытный человек может всадить что угодно.

Разумеется, брали не кого попало, а тех, кто хотя бы служил в армии и не отличался особой добротой и гуманизмом. Впрочем, людей, подходящих под такие критерии, в Питере много. Так что состав бригады сформировали быстро. Стефаненко, числившийся директором, занимался военной подготовкой. Демин – психологической обработкой. Разумеется, из парней готовили не просто тупых роботов, способных по приказу убивать кого угодно. Нет, из них готовили, так сказать, идейных борцов за «зеленое» дело. Жуков привез с Запада огромное количество материалов, посвященных этому методу, который американцы называют «промывка мозгов».

Надо сказать, что Демин работал не только ради денег. В нем проснулся азарт исследователя. Понятное дело, когда еще выпадет такой шанс – по-настоящему поработать с людьми!

Сергей снова усмехнулся. Вот они какие, эти тихие ученые. Хуже бандитов. Ради своей науки кого угодно в гроб загонят.

Как оказалось, результаты деятельности Демина и компании впечатляли. Из бывших наркоманов вырастили даже не фанатиков, а глубоко убежденных борцов за идею. Таких, которые за нее пойдут под танки, ни секунды не колеблясь.

– И самоликвидатор вы им установили? – спросил Князев.

– Не понял…

– Ну, они же все кончали жизнь самоубийством, если была опасность, что их поймают.

– А-а. Так это просто. Установка – «попадешься – подведешь товарищей» дается очень легко.

– Что ж, более-менее понятно. Что известно о цели вашей деятельности? Я имею в виду не план уничтожить нашу фирму, а глобальную цель? Зачем это все нужно?

– Клянусь, не знаю. Это, возможно, знал Жуков. Но, может, и он не знал. Слышал только что-то о Черном лесе.

– Хорошо. Дрюня, отведи его в подсобку. Пусть там отдохнет. Может, он нам еще пригодится.

Дрюня увел Демина, а Князев вопросительно посмотрел на Сергея.

– Ты что-нибудь понял?

Черный лес был весьма известным местом. Это был большой кусок местности, обнесенный ржавой колючей проволокой, вдоль которой стояли столбы с надписью «Опасная зона. Вход запрещен». Она существовала чуть ли не с войны. Зону охраняла рота солдат во главе со спившимся капитаном. Точнее, это подразделение называлось ротой, хотя на самом деле в нем служило человек пятьдесят. Сергей сталкивался с ребятами из этой части. Они говорили, что у них там не служба, а пионерлагерь длиной в полтора года.

Как известно, русскому человеку плевать на запретительные надписи. Но самое смешное – в Черный лес люди не ходили. Никто не знает почему, ничего определенного не было известно. Но не ходили – и все тут. В самом деле: а зачем? Грибов и ягод, ради которых в других местах нарушают подобные запреты, в Карелии всюду полно.

– Алексей Борисович, а ведь та делянка, на которую они напали – всего в трех километрах от Черного леса…

– Едрен батон! И верно ведь. И я тебе больше скажу. Расул Тенгизович хотел пробить еще две делянки прямо в Черном лесу. Древесина уж там больно хорошая. Он уже начал договариваться с вояками. Причем официально договариваться.

– Официально?

– Ну, с точки зрения закона – не совсем… Но это тонкости. Главное – не котлету этому капитану собирались сунуть, а оформить какие-то там бумажки. Получается, они не просто начали нас с Кондратом стравливать. Они думали – нам что-то известно, и мы забиваем участки. Тогда все становится на свои места. Кто-то за границей что-то знает. И метит прибрать этот чертов лес к рукам. А то, что у него или у них такие экзотические методы… Так они, возможно, использовали, что под руку подвернулось. Интересно девки пляшут…

Князев помолчал.

– Ха, это все меняет. А то мы уж собрались разбираться с Нестеровым. А теперь сначала придется выяснить, что ему об этом известно.

– А что с доктором будем делать?

– Пусть пока посидит. Дрюня за ним присмотрит. Мало ли как дела повернутся…

Сергей вошел в свою квартиру и огляделся – давно он тут не был! Что ж, вроде теперь можно снова переходить на мирный распорядок жизни. Он прошел в спальню и посмотрел на «выходной» мобильник. Дело в том, что Сергей имел, помимо секретного комитетского, два мобильных телефона. В один были забиты телефоны, нужные ему по работе, в другой его местных подруг и приятелей. Как оказалось, «выходной» мобильник он забыл выключить, когда в спешке уезжал в Питер. Аппарат, разумеется, успел разрядиться. Сергей воткнул его в зарядник и просмотрел вызовы, которые успели дойти до того, как аккумуляторы сели. Ну, разумеется, в основном это была Ольга. Позвонить ей, что ли? Да ладно.

Он протопал на кухню и рванул дверь холодильника. Жратвы не было, точнее, имелась сохронивша-яся в углу банка тушенки. Зато была бутылка коньяка. Это уже кое-что.

Казак десантным ножом вскрыл банку и вывалил ее содержимое на сковородку. Не дожидаясь, когда снедь разогреется, плеснул себе полстакана коньяку. В общем-то, все хорошо, что хорошо кончается. Вопрос, правда: а закончилось ли?

Словно в подтверждение его мыслей, раздался дверной звонок. Вообще-то ничего необычного в этом не было. Маленький город, патриархальные традиции. Звякнуть в дверь мог кто угодно. Но в последнее время дела пошли суровые. Поэтому Сергей вытащил пистолет и, прижавшись к косяку двери, спросил:

– Кто?