Читать книгу "Опасная ложь - Юлия Гетта"

Из-за меня.

Из-за моей непроходимой глупости. Тупости. Погибла невинная девушка.

Внутри леденеет все, я не чувствую рук, ног. Отодвигаюсь на сидении как можно дальше от Баженова, обхватываю себя руками, и смотрю прямо перед собой. Понимаю, что надо выйти из машины, но не могу заставить себя пошевелиться. Куда я пойду? Как я могу идти теперь куда-то, что-то делать? Как я вообще могу жить дальше?

Меня внезапно берут за локоть и тянут обратно. Заключают в объятия. Смотрят в глаза так пронзительно.

— Алена, ты не виновата. Тебя обманули, воспользовались твоим горем очень мерзко и подло. Не вздумай себя накрутить еще и по этому поводу. Ты такая же жертва, как и она. Только ей сейчас куда проще.

— Но как же… Ведь это я к нему пришла…

— Ты никому не желала зла, ты всего лишь хотела справедливости. Ведь так?

— Так, но… Если бы не я, ее не убили бы.

— Один раз ты уже сделала неправильные выводы, не повторяй свою ошибку, Алена.

Я кручу головой, находясь на грани крайней степени отчаяния. Когда уже все. Когда уже хуже быть просто не может. Столько людей пострадало из-за меня. И эта девушка… Молодая. Наверняка красивая. Ей бы жить да жить…

И вдруг меня пронзает новым приступом паники — Николай! Господи, я ведь совсем забыла о нем из-за всех этих ужасных событий, и за последние несколько дней даже ни разу не поинтересовалась, как он там?

— Как Николай?! — выпаливаю, затаив дыхание, глядя на Костю во все глаза.

— Он в порядке, и скоро снова будет в форме, — отвечает он после секундной паузы, и я облегченно выдыхаю.

Но уже спустя мгновение отчаяние вновь накрывает с головой. Подаюсь вперед и снова прижимаюсь к его груди.

— Я не прощу себе, не прощу, никогда не прощу… — шепчу, как безумная. — Столько людей из-за меня пострадало, девушка погибла, Николая ранили, Мила пережила такое потрясение… Ненавижу себя, ненавижу, презираю…

Рука в моих волосах сжимается и больно тянет за них назад, чтобы снова подчинить тяжестью его взгляда.

— А ну прекращай самобичевание, — цедит он в приказном тоне.

Наверное, хочет, как лучше, но делает хуже. Отчаяние захлестывает меня настолько, что хочется орать. И я почти делаю это, почти ору на него, но не повышая голоса.

— И ты тоже меня ненавидишь. Просто жалеешь, или из уважения к папе поддерживаешь. Но мне не нужна твоя жалость, понятно? Я не заслуживаю ее. И вообще ничего не заслуживаю.

— Господи, ну какая же ты дура… — тяжело выдыхает он, а потом вдруг наклоняется к моему лицу и целует в губы.

Грубо, пошло, сразу проникая глубоко в рот своим языком, вызывая шквал острых ощущений. Сначала я совершенно теряюсь под его напором, но потом начинаю отвечать с такой же яростью. Меня буквально трясет от возбуждения, каждая клеточка тела трепещет, пылает, горит огнем.

— Что ты делаешь? — хриплым шепотом ошарашено выдыхаю, едва его губы смещаются с моего рта, и с такой же жадностью начинают жалить щеки, подбородок, шею.

И это становится моей роковой ошибкой. Потому что он отрывается от меня, и смотрит в глаза помутившимся взглядом.

— Чтобы больше не было в твоей голове этих самоуничижительных мыслей. Еще раз услышу, или увижу, что грузишься, я сниму ремень и выпорю тебя им так, что потом неделю сидеть не сможешь. Поняла меня?

Сказав это, он отпускает, и первым покидает машину. Меня всю трясет, я не знаю, куда деться. И вздрагиваю, когда дверь с моей стороны открывается, и я снова вижу его.

— Идем домой, — холодно произносит и подает мне руку, чтобы помочь выйти из машины.



36

Уже глубокая ночь. Не знаю, сколько сижу здесь вот так, неподвижно на своей кровати. Мне невыносимо находиться одной, кажется, будто схожу с ума. Хочется выть и лезть на стену от нестерпимой тоски, что раздирает изнутри грудную клетку. А ещё очень хочется к нему. Снова обнять его крепко-крепко, чтобы пожалел, успокоил, утешил… Бред какой. Даже подумать страшно, что я в самом деле желаю этого. Но я желаю. И желаю безумно, просто до одури.

После того, как он сегодня поцеловал меня, внутри будто что-то переключилось. Я вдруг отчетливо поняла, как сильно он мне нужен. Как тело изнывает от болезненного желания прикоснуться, прижаться, вдохнуть полной грудью нереальный запах его парфюма, раствориться, забыться в его объятиях. Только он способен излечить меня от этой чудовищной боли, что отравляет собой каждую секунду моего существования. И еще Мила, она тоже помогает, как маленькое солнышко освещает своим присутствием мою черную реальность. Но сейчас я хочу не к ней, я хочу к нему.

Сегодня за ужином эта мелкая хитрюга снова нашла повод, чтобы сбежать пораньше и оставить нас с Костей наедине, вот только на этот раз её отец не был таким разговорчивым. Мы закончили есть в полной тишине, а я не осмеливалась даже посмотреть в его сторону.

Сейчас отчаянно жалею об этом. Нужно было поговорить, обсудить то, что произошло между нами в машине, и понять, что это для нас обоих значит.

В какой-то момент я вдруг отчетливо осознаю, что больше не могу. Не могу просто сидеть и ждать, я не доживу до утра, если не увижу его и не поговорю прямо сейчас.

От задуманного меня слегка трясет, но я настроена решительно. Накидываю халат поверх ночной сорочки, и потихоньку выхожу из комнаты. Прохожу мимо охранника, который смеряет меня цепким взглядом, но не останавливает. Сначала решаю заглянуть в кабинет, но там оказывается пусто, и тогда я возвращаюсь в холл, чтобы подняться на второй этаж. Оказавшись в просторном коридоре, освещенном лишь тусклым лунным светом, сочащимся из окон в противоположных его концах, осознаю, что понятия не имею, где находится его спальня. Но это не останавливает меня — я готова проверить каждую. Однако это не требуется, в дальнем крыле открывается одна из дверей, и Костя сам выходит ко мне на встречу. Он босой, но в брюках, и рубашка полностью расстегнута. Наверное, раздевался и… услышал шаги? Не знаю, почему он вышел, но его взгляд не выражает удивления, когда встречается с моим.

Приближаюсь к нему на ватных ногах, и от волнения забываю напрочь, что хотела сказать. Просто молчу и смотрю взглядом побитой собаки — мне так нужна его поддержка, и так страшно, что он прогонит.

— Что случилось? — тихо спрашивает он, сделав несколько шагов мне на встречу, и мне едва удается заставить себя разомкнуть онемевшие от волнения губы.

— Не могу уснуть.

— На кухне в аптечке есть снотворное. Идем, я тебе покажу.

— Нет, — выдыхаю я, сокращая остатки расстояния между нами до минимума. — Мне не нужно снотворное.

— Зачем ты пришла?

Неужели непонятно. Чтобы ты обнял. Пожалел, приласкал. Ты нужен мне, Костя.