Читать книгу "Держись подальше! - Элла Савицкая"

— О чем ты?

— О тебе.

Мраморные глаза сузились, наполняясь яростью.

— Ты меня не знаешь. Сам же каждый раз пытаешься казаться одним, а на деле оказываешься совершенно другим. Не удивлюсь, если и сейчас играешь, и эта вещь не настоящая.

Мужские черты лица ожесточились, глаза потемнели. Алекса физически почувствовала, как его деланное равнодушие испаряется. Паша склонил голову на бок и потянул уголок губ в сторону. Приподнял бритву, чтобы неторопливо провернуть ее в пальцах.

— Проверим?

Не дожидаясь позволения, резко выбросил свободную руку, хватая Ал за топ и рывком притягивая к себе. Врезавшись в голое мужское тело, девушку взорвало изнутри опаляющими ощущениями. Охнув, Фостер собралась на него накричать, когда холодное лезвие внезапно коснулось ткани ее пижамы и без особого усилия поехало вниз. Дыхание сбилось комком в легких, сердце споткнулось и замедлило ход, боясь лишний раз дернуться, так близко острие прошло к коже и разрезало любимый атлас. Края разъехались в стороны, обнажая грудь с напряженными сосками.

Господи, ненормальный!

— Ты больной! — крикнула Ал, эмоции которой закрутило в воронку ярости. — Ты мог меня поранить!

Забыв о том, что стоит к Паше слишком близко, она ударила его в грудь. Этот гранит даже не сдвинулся с места.

— Павел… — раздалось приглушенно откуда-то извне, заставляя Фостер замереть на месте. А спустя долю секунды раздался стук в дверь, но не ванной, судя по звуку, а в одну из спален. — Павел?

Глаза Ал испуганно расширились. Сердце ухнуло вниз, когда Фостер узнала голос отца. Он уже прилетел?

— Алекса, дочка, я войду? — на этот раз глава семейства окликнул ее

— Пап, я скоро выйду, — крикнула, наблюдая за тем, как Паша без стеснения скидывает трусы и входит в душевую кабину.

— Да я только спрошу у тебя. Ты не..

Дальше она не услышала, потому что в душевой кабине зашумела вода. Сердце камнем ухнуло вниз. Черт, черт, черт!

Из-за размера помещения услышать говорящего за дверью из-за шума воды было невозможно, поэтому Фостер с отцом ещё давно разработали такую схему: если ему нужно о чем-то спросить, а она в душе, мужчина приоткрывал дверь, но не входил внутрь. Так они могли слышать друг друга.

И вот сейчас казалось катастрофой, если отец вдруг случайно заглянет и увидит любимую дочь в изрезанном в хлам топе. Как она объяснит это зрелище? Чертов Паша! Паника охватила с головой.

Покосившись на темное стекло душевой кабинки, особо не раздумывая, Ал раздвинула дверцы и вошла внутрь под горячие струи воды. Паша обернулся, зацепив ее плечом, а девушка, стараясь не смотреть вниз, накрыла его рот ладонью.

— Да, пап? — крикнула, не разрывая зрительного контакта с темными глазами.

— Доброе утро, — раздалось снаружи, вынуждая сердце забиться часто-часто.

— Доброе, пап. Ты когда прилетел? — ответила, вложив в голос лёгкость. Паша прищурился и мотнул головой, сбросив прохладную ладонь.

Полчаса назад. Слушай, ты не видела Павла? Мне показалось, он входил в свою комнату, но там его не оказалось.

— Нет, не видела, — все также непринуждённо выпалила блондинка.

По коже мурашки бежали от воды и близости того, кого она якобы не видела.

Лгунья мелкая, подумал Дуб.

— Ладно, если увидишь, передай, чтобы зашел ко мне.

— Хорошо.

Несмотря на всю беззаботность в тоне, лицо стервы было напряжено. Судя по звуку, дверь закрылась, но Паша не собирался покидать душевую кабину. Взгляд парня проследовал по стекающим вниз по груди, соскам, животу каплям, ласкающим кожу, которую точно также позавчера ласкал он сам. Стиснул челюсти вспоминая, как девчонка стонала тогда и хваталась за него, прижимаясь всем телом.

Утопленная ночью в виски ярость снова оскалилась, выпуская клыки и грозясь вцепиться в глотку.

— Вот именно об этой бутафории я и говорил, — сказал хрипло, делая шаг вперед и заставляя девушку вжаться спиной в разъездные дверцы.

Пар от горячей воды резко стал тяжелым и застрял в ноздрях, не желая проталкиваться в легкие и лишая кислорода. Пространство внезапно уменьшилось, создавая ощущение, будто стены сдвигаются. Алекса сглотнула. На смену панике пришло желание вцепиться в холеное мужское лицо ногтями за то, что смеет снова приближаться к ней вот так. Выставила вперед ладонь, упираясь в твердую грудь, но Паша, вдруг больно схватив ее за запястье, выкрутил руку и одним легким движением развернул к себе спиной, вдавливая лицом в стекло.

Внутренние органы вспыхнули, стоило ему прижаться к ней собой и дерзко содрать вниз шорты. В живот ударила горячая волна. Что он делает, Господи? Сердце сжалось. Алекса дернулась, почувствовав прикосновение к бедру его тяжёлого члена.

— Нет, не трогай меня! Не смей, — зашипела змеей, извиваясь и стараясь не позволить наглой руке коснуться своей промежности.

Только вот Паша в очередной раз не спрашивал. Вжавшись собой в сопротивляющееся тело, чувствовал, как его дробит изнутри на мелкие части. Запах Фостер заполонил каждую клетку, стоило только уткнуться носом в мокрые волосы. Как же она въелась ему под кожу эта стерва. Даже сейчас, когда убить ее хотел за то, что использовала его как объект мести, он все равно хотел ее. Дико, разрушительно, до помутнения сознания.

— Почему? Или ты думаешь, что можешь меня использовать, а я тебя нет?

Коленом раздвинул ноги и коснулся пальцами плоти. Мляяяя, сам же зашипел.

— Я тебя не использовала, — прохрипела Фостер, изо всех сил стараясь не поддаваться напору чертового нахала.

Мужские пальцы не больно, но напористо раздвинули складки, впрыскивая в кровь токсины, растекающиеся по венам и отравляющие собой разум. Алекса уничтожить его хотела. Закричать, чтобы валил к Эмме, но вопреки всему ноги подкосились, стоило почувствовать, как в нее проникает длинный палец. Сначала один. Потом второй. Гладят изнутри, изводят лаской, подобно пытке.

— А как это назвать, Алекса? — и опять собственное имя бьет по нервным окончаниям. Горячее дыхание выстреливает в висок снова и снова, вынуждая кожу электризоваться.

— А как ты это называешь? — прошептала, кусая в кровь губы. — Ночь без обязательств? Секс без чувств?

— Без чувств?

— Да. Именно так ведь поступаете вы с Эммой, — выдавила сквозь зубы, злясь на себя за то, что к горлу подступают слезы.

Какая же она слабая и жалкая!

Размахнулась и со всей силы ударила кулаком ему в правый бок.

— Отпусти меня, — закрутила головой, не в силах справиться с эмоциями, но Паша сделал совсем наоборот.

Рывком повернул обозленную, но возбужденную девушку к себе лицом и впился взглядом в затуманенные слезами глаза. Слава Богу, что им обоим на головы стекала вода, не позволяя рассмотреть горечь обиды. Фостер часто заморгала, теряясь под пронизывающим взглядом. Казалось, от парня не укрылось, как сорвался ее голос. Главное, чтобы слез не различил. Она и сама не понимала, почему соленые капли рвутся наружу. Он ей ничем не обязан. Они не в отношениях, а все равно изнутри душит и горло сдавливает.