Читать книгу "Криптонит Дубова - Алёна Воля"

— А ты любишь, когда по самому краю, да? — произнес, сощурившись, методично поглаживая кромку стакана подушечками пальцев.

— Нет, просто у каждого человека есть секреты. Вы же не спешите посвящать меня в свои. Так что вам надо от меня? А то я не расслышала в прошлый раз.

Дубов лукаво заулыбался.

— Все дело в том, что мое пояснение сейчас будет… преждевременным. А когда настанет час откровений — оно уже станет неважным.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍- Прекрасно. — Очередная мутная тирада даже не удивила. — Возвращаясь к моему разговору с Сиз… с Сергеем — наше общение не несет в себе никаких крамольных целей.

— Ты для них как дочь полка, да? — Подумал немного и поинтересовался: — Почему же они не вмешались, когда Борт начал приставать?

— Я не стала рассказывать. Зачем? Чтобы втянуть в неприятности? У них семьи, дети. А Вячеслав Богданович поначалу был очень… обходительным.

— Обходительным? — выдав злой смешок, Дубов презрительно скривился. — Сява не нагнул тебя силой только благодаря тому, что ты дружишь с женой Вульфа. Благодари всевышнего за тот момент, когда ты встретила на своем пути Александру.

Второй раз он назвал Бортнича так, но я опять дала маху, пропустив это мимо ушей. И было чего. Почему-то за все время мне даже в голову не приходила столь ужасающая мысль. Халк ведь действительно мог… изнасиловать. И ему ничего бы за это не было. Таким людям как он можно все. Убить, покалечить, унизить, ограбить — любое злодеяние останется безнаказанным. Разве мало примеров показывают по телевизору? Миром правят деньги. «Прав не тот, кто прав, а у кого больше прав» — поговорка родилась не на пустом месте.

— Какие планы у тебя на завтра? — Спросил, после продолжительной паузы.

— С утра съезжу в «Добролапыч», потом клиентка на пилинг, вечером — «Арт-Бум». — Все еще пребывая в потрясении, перечислила машинально.

— Не хочешь пригласить меня на «Вертепные очерки»? — уставился выжидающе, чем заставил окончательно опомниться. Чудеса, да и только. Название нашего новогоднего спектакля я ни разу не произносила при нем вслух.

— Боюсь ранить ваше утонченное чувство прекрасного. — Не удержалась от колкости.

— Не надо бояться, Нелли…

Одна фраза — а все перевернулось с ног на голову: ощущения, атмосфера, направление мыслей, эмоции. Ответить, и одновременно сделать намек иного характера — такая способность дана не каждому.

Мужчина, преисполненный влечением всегда умеет доходчиво донести свое желание, не говоря ни слова об этом вслух. Не замечали?

— С вами иначе не получается. — Ответила хрипло.

— Вспомни, что я сказал тебе в самом начале.

— Вы меня не обидите, если сама… не напрошусь. — Мне совершенно не нравилось то русло, куда он направил разговор, и с тем же изменить что-либо не могла.

— Условия изменились. Даже если будешь напрашиваться — не обижу.

— Сп-пасибо… это очень… воодушевляет. — Проговорила осторожно. Зря пила коньяк. Какие же красивые у него руки, боже. И часы на запястье — цокающий швейцарский оргазм. А губы? В их очертаниях было что-то безжалостное и завораживающее одновременно.

Что тут сказать? Я стала жертвой извечной закономерности — хорошим девочкам нравятся плохие мальчики. И сколько-бы не вопил внутренний голос, взывая к разуму, природные инстинкты начали пережимать ему глотку.

Дубов притягивал меня. Брал за живое, не касаясь и легко отметая в сторону доводы рассудка, переворачивал налаженный мир, незримо касался таких тайных желаний, о которых и сама не догадывалась за тридцать три прожитых года. Инкуб, прости господи! Собственной персоной!

И самое ужасное, что он каким-то образом чувствовал происходящее. Спокойный, выжидающий взгляд гипнотизировал и не давал пошевелиться. Я, точно кролик перед удавом, уж извините за тавтологию, сидела и ждала незавидной участи. А другого варианта не существовало, так как стать любовницей человека вне закона — сомнительная радость.

Но в крови уже заваривался грог из гормонов, угрожая сжечь закипающее сознание. Кирилл еле заметно подался вперед, совсем чуть-чуть, чтоб не вспугнуть… и в этот момент, телефонный звонок разорвал в клочья магнетическую ауру, сотканную неведомым сводником.

Неожиданный звук, словно щелчок пальцами на сеансе психолога, вырвал из состояния полусна и выбросил в реальность. Удав выдал какое-то неразборчивое слово сквозь зубы и взял смартфон в руку. Посмотрел на экран, в удивлении дернул бровью и ответил:

— Да, Эмиль. — Послушал некоторое время, после чего ответил: — Погоди минуту. — Прикрыл динамик пальцем и спросил, обращаясь уже ко мне: — Аурика, случайно, не выходила с тобой на связь?

— Нет. — Покачала в растерянности головой. Потом встала и сходила за своим телефоном. Проверила все мессенджеры, пропущенные звонки и прочее. Дубов к тому моменту уже закончил разговор. — А что случилось? — Присаживаться не решилась.

Он посмотрел на меня внимательно и огорошил:

— Она сбежала. С их сыном. — Подумал немного и добавил: — Если вдруг появится — посоветуй ей вернуться. Эмиль побесится, но назад примет.

Я застыла, еле вернув отвисшую челюсть на место. Остановите планету, плиз. Не жизнь, а чехарда. Да уж. В недобрый час я Бортничу про тошноту сказала. Ведь именно с того момента все и посыпалось с разных сторон.

— Нелли… поехали ко мне.

Выстрел. Наповал. В десяточку. Мурашки аллюром по спине сверху донизу. Дыхание? Что это такое? Легкие отключились. Они же воспринимают команды мозга, а он перестал их отдавать. И только сердце гулкими ударами отстаивало мой организм в борьбе с параличом.

— Я… мне рано вставать. — Проговорила чужим голосом, не глядя на него. — А в-вам… вам… действительно п-пора… уже поздно…

Глава 30

Есть старый анекдот, описывающий как нельзя точно реакцию Кирилла. Купец, отправляясь в плавание, спрашивает у младшей дочери: «Что тебе привезти из странствия?» Она отвечает: «Привези мне, папенька, чудище страшное для сексуальных утех и извращений». Отец застывает в изумлении, потом напускается на нее с обвинениями во всех смертных грехах. Доченька покорно опускает голову, делает послушный вид и произносит елейным голоском: «Хорошо, папенька. Пойдем сложным путем. Привези мне тогда цветочек аленький».