Читать книгу "Таматарха. Крест и Полумесяц - Роман Злотников"

Нельзя упустить этот момент!

Какое-то время, судя по сброшенным вниз зеленым стягам защитников, дела у ясов шли неплохо – они захватили участок стены у Ворот священной войны протяженностью метров в триста. Но, судя по скинутым только что знаменам моих горцев, от ворот их начали теснить: как видно, в бой вступили дружины раисов, дербентской аристократии из числа древних арабских родов. Они понесли серьезные потери в недавней войне с Ширваном, но все равно их достаточно, чтобы свести опытных воинов в крепкий резервный отряд.

И сейчас его бросили в бой.

– Трубите сигнал!

Гулко загремел рев крученого бараньего рога, потом еще раз и еще. Дублируя приказ, вскинул стяг знаменщик – и в ответ на стоящей в море ладье подняли парус и опустили. Потом еще раз подняли и вновь опустили – так мы подали сигнал штурмовому отряду по ту сторону стен Дербента.

Сейчас тысяча ясов под прикрытием еще трех сотен моих лучников должна устремиться к более низкой, южной стене. Башен у них нет, но есть таран и также двадцать лестниц. Надеюсь, им должно этого хватить.

Очень на это надеюсь.

С начала штурма прошло часа два. Бойня на северной стене не стихает, но участок к западу от Ворот священной войны, что по-прежнему удерживают горцы Дургулеля, сократился вдвое. Я уже успел отправить в атаку резерв из пяти сотен бойцов с десятью лестницами. Воины сумели подняться на стены восточнее ворот, но завязли в рубке с многочисленными защитниками. Сотня лучников засела в осадных башнях, разя врага сверху, оставшиеся продолжают вести обстрел снизу, поражая спешащих на выручку дербентцев. Но их огонь менее эффективен из-за многочисленных каменных зубцов на стенах крепости – да и расчеты скорпионов сосредоточились на стрелках, медленно, но эффективно выбивая моих воинов.

Что сейчас происходит на южной стене, я просто не знаю. Задача у второго штурмового отряда заключалась в прорыве и овладении воротами, после чего в город должны были галопом ворваться половцы. Если бы у них все это получилось…

– Смотрите! Смотрите, ворота открыты!!!

Действительно открыты! А ведь я умудрился проглядеть момент, когда створки третьего прохода северной стены, близкого к морю – первый же примыкает к цитадели и слишком хорошо укреплен, были распахнуты изнутри, и в их проеме показались куманы!

Удалось!!!

– Трубите сигнал!

Вновь заревел рог – и тысяча всадников-алдаров неудержимой волной устремились к захваченным воротам. Рог затрубил второй раз – и лучники принялись метать горящие стрелы в объемистые вязанки срубленных этой ночью молодых деревьев и свежескошенной травы. Все они облиты нефтью и перед штурмом были хаотично разложены перед стенами цитадели.

Теперь они воспламенились – и тут же густо задымили.

– Вперед!!!

Нет времени произносить красивые речи, да и ни к чему они сейчас – не свой дом защищаем. Тем более что варяжские наемники воюют за плату, а в случае успешного штурма им обещана треть захваченной в городе добычи и половина того, что удастся взять в цитадели. Так что теперь по моему приказу и с третьим сигналом рога они устремились к стенам Нарын-кала, сжимая в руках штурмовые лестницы и воздев над головами щиты. Густой дым от костров на время скрыл всех нас от сельджукских лучников.

И вновь я веду людей в бой – но в этот раз мое участие оправданно. Сейчас, в самый напряженный момент боя, я должен находиться в центре событий! Ведь именно от первого натиска зависит, сумеем ли мы прорваться к восточным воротам и открыть их всадникам или нет…

Сельджуки пропустили момент начала атаки на ключевую твердыню. Их военачальник как раз направлял подкрепление в город – безвольно терять Дербент, позволив запереть себя в Нарын-кала, он не собирался. Кроме того, многие воины были отвлечены на борьбу лишь с чуть поутихшим пожаром. И наконец, постановка дымовой завесы перед штурмом вызвала замешательство лучников, отправляющих стрелы наугад с гораздо меньшей точностью и частотой.

До стен мы добежали, надсадно кашляя от удушливого, едкого дыма. Хотя я приказал воинам обернуть лица мокрыми тряпками, они не особо помогли – а может, и помогли, да только мы этого не ощутили. Здесь огонь вражеских стрелков усилился, пришлось сбиваться в «черепаху», за которой укрылись и две сотни моих лучников. После того как они изготовились, зычно заорали десятники, воины откинули щиты – и двести спущенных разом тетив отправили в полет оперенную смерть! Град стрел ударил об каменные зубцы, ломаясь и падая вниз, но многие нашли свою цель, поразив наверху гулямов.

– Лестницы!

Десяток здоровых штурмовых лестниц был приставлен к северо-восточной стене твердыни в считаные секунды, и тут же по ним принялись быстро карабкаться вверх разъяренные варяги. Каждый из них распаляет себя до предела, преодолевая страх, – ведь во время подъема любой воин становится легкой мишенью для вражеских лучников. Поэтому большинству путь от земли до стен представляется дорогой смерти, да так оно на деле и есть: сколько славных воев пали жертвами меткой стрелы! А ведь наверху нужно еще успеть проскочить последние пару метров так, чтобы защитники не успели тебя зарубить или пронзить своими клинками… Зато поднявшись и почувствовав под ногами каменную твердь, с какой яростью принялись рубиться хускарлы, уже успевшие проститься с жизнью!

Я начал подъем, когда на пролетах справа и слева закипела яростная сеча, а участок стены над нашими головами был и вовсе очищен от врага. И все равно в груди все заледенело, а пальцы дрожали на перекладинах. Посмотрев вниз – в какой-то миг лестница ощутимо выгнулась! – я на мгновение замер, испугавшись высоты, на которую уже забрался, но тут же продолжил движение, почувствовав, как по сапогу скользнула рука поднимающегося следом варяга. А ведь Добран успел оторваться от меня на целый корпус, живо карабкаясь вверх, и я быстро-быстро стал перебирать конечностями, силясь догнать его. Я испытал безмерную радость, что не одинок на подъеме и окружен верными соратниками.

Но вот наконец мои ноги коснулись твердого камня. Страх, мгновение назад охвативший мою душу, теперь требовал выхода – выхода в рубящих ударах и колющих выпадах, выхода в пролитой крови врага! Переполняющие меня чувства обожгли грудь, и, взревев, я бросился к единственной возвышающейся над стеной башне, что преграждала нам путь к восточным воротам.

Через несколько мгновений передо мной возник гулям с воздетой над головой саблей:

– Алла!!!

Схватка с сельджуками на стене, прорыв хускарлов внутрь укрепления, яростная рубка после – все это пролетело перед глазами, будто единый кровавый миг. В круговерти сечи голос разума заглушили поднявшиеся изнутри животные инстинкты, и на время я потерял контроль над собой, отдавшись единственному порыву – убивать. Но звонкий крик Добрана привел меня в чувство:

– Андрей, поберегись!!!

Мощный рывок телохранителя отбросил меня назад – и потому стремительный копейный укол, нацеленный под ободок шлема и прошедший точно над кромкой щита, так и не достиг моего правого глаза. Только острие сверкнуло на солнце в считаных сантиметрах от головы! Брешь в строю тут же заткнули хускарлы, а Добран оттащил меня назад. Послушно отступив на несколько шагов, я освободился от захвата варина, окончательно придя в себя, и только сейчас услышал собственное тяжелое, хриплое дыхание, будто со стороны. Устало отерев с лица заливающий глаза едкий пот, я смог выдохнуть лишь одно слово: