Читать книгу "Цена Империи - Светлана Уласевич"

— Секунду.

Михаил свернул игру и защелкал клавишами, составляя запрос. Затем он почти полминуты — просто невероятно долго, если учесть скорость чтения и принятия решений архистратига, изучал высветившееся перед ним досье великого сюрвайвера. Наконец он окончил чтение и довольно откинулся на спинку кресла.

— Наш человек. — Широкая улыбка, растянувшая губы архангела, была настолько редкой гостьей на этом суровом лице, что молодому адъютанту захотелось протереть глаза.

— Когда придет его срок, я знаю, кто у меня будет командиром спецвзвода, — мечтательно протянул Михаил. — Ну а пока…

Он коротко крутанул колесико мышки, внимательно перечитал одну из строчек досье и вновь откинулся а кресле.

— Увлечения: стрельба, женщины, ролевые игры, шутеры от первого лица. Из компьютерных игр предпочитает: С.Т.А.Л.К.Е.Р, Халф-Лайф, DOOM, — прочитал он вслух. — Вот и отлично — по-доброму улыбнулся архистратиг. — Выдайте ему его дробовик, дробь — освятить, и более не вмешивайтесь, — приказал он порученцу. — Пусть человек развлечется, как следует! — пожал он плечами, вновь запуская игру.

Спустя еще несколько секунд по земному времени проштрафившийся ангел-хранитель Вениамина Сергеевича был ударными методами выведен из длительного запоя, получил на руки драгоценный дробовик и патронташ с наскоро освященными патронами и наложенным благословлением «необходимой бесконечности» — тем самым, при помощи которого некогда были накормлены пятью хлебами пять тысяч человек, и напутственно-начальственным пинком отправлен в сторону ада, где на данный момент и пребывал его подзащитный.

Собравшиеся в зале заседаний низко склонили украшенные роскошными рогами головы. Тяжесть кары, обрушенной на некогда почтенного Нисрока, была способна ужаснуть даже самое зачерствевшее сердце. Впрочем, кара сия была им полностью заслужена, что с большим энтузиазмом подтверждали многие из присутствующих, осторожно почесывая все еще зудящую шкуру, не так давно чересчур близко познакомившуюся с освященной дробью. Увы, адское пламя хоть и возвращало уничтоженные телесные оболочки, но с некоторыми постэффектами чересчур близкого контакта с мелкими свинцовыми шариками, напитанными божественной благодатью, справиться было не в силах.

— Итак, общим решением бывший начальник отдела лжесвидетельств Нисрок назначается на должность демона-искусителя второго ранга и навечно прикомандировывается к некоему гражданину Лавочкину Вениамину Сергеевичу.

— Пощады… — тихо выдохнул обреченный, горько проклиная тот день и час, когда он решил избежать такой перспективной, милой, спокойной и безопасной работы подносчика дров. Но в разразившемся громе аплодисментов тихого возгласа несчастного никто не услышал.

— Второй вопрос повестки дня, — дождавшись, когда стихнут бурные овации, продолжил Вельзевул, — новый законопроект, КАТЕГОРИЧЕСКИ ЗАПРЕЩАЮЩИЙ любые призывы людей в ад в их телесной оболочке. Души, души и только души! И НИКАКИХ исключений! Особенно для охотников с дробовиками, ролевиков, сюрвайверов, капитанов ОМОНа и фанатов DOOMa. Пусть говорят себе что угодно и о чем угодно! Пусть хоть заклянутся… НИКАКИХ призывов! Кто за?

Над залом взлетел лес рук.

— Единог… — начал Вельзевул и тут же оборвал сам себя: — Астарта, а ты? Ты что, воздержалась? — Он с изумлением взглянул на все так же прекрасную демоницу, осторожно примостившуюся в уголке на самом кончике стула. Демоница была какой-то странной — тихо сидела, мечтательно полузакрыв глаза и невпопад отвечая на обращенные к ней вопросы. Окружающие понимающе переглядываясь, не трогали несчастную — всем было известно, что в секторе соблазнительниц проклятый всеми чертями сюрвайвер задержался дольше всего, пробыв там чуть ли не половину времени, проведенного в аду.

— Нет… Не воздержалась, — открыв затянутые какой-то странной, томной поволокой глаза, с изрядной задержкой отозвалась Астарта. — Я против…

— Против? — От изумления Вельзевул даже потряс головой и поковырял длинным когтем в мохнатом ухе, решив, что ослышался.

— Да, против! Наоборот, призывать… Еще и еще!!! Венечку… Как только он зашел в своем камуфляже, с дробовиком наперевес… Я уже приготовилась вернуться в пламя, но он сказал, что настоящий мужчина женщин не обижает…

— И что?

— И не обидел, — мечтательно выдохнула демоница.

— Кхм… — откашлялся Вельзевул. — В общем, за законопроект проголосовали почти единогласно. Принято! — Третий вопрос повестки дня — ремонтные работы. Как докладывают строительные бригады дэвов, реставрация главного дворца его темнейшества займет еще не менее…

— Слушай, а Веня-то где? — лихо опрокинув в себя очередной стакан водки, заинтересовался Геннадий Валерьевич Вешцов, обеспокоенный отсутствием друга. — Третий тост уже пропускает. Непохоже это на него.

— Отлить, наверно, пошел… Или отдыхает, — откликнулся Филимон Матвеевич Карасиков, для краткости за возраст и охотничий опыт прозываемый Дедом. — Третью бутылку приканчиваем, вот и утомился человек…

— Да что ему эта доза, — решил постоять за честь друга Гена. — Он ее небось и не заметил-то! Ему, чтобы устать, раз пять по столько требуется!

— А вон и Веня идет, — не поддержал беседу Дед. — Я говорю же, отлить ходил. Хотя нет, — приглядевшись, поправился Филимон Матвеевич. — Мешок какой-то прет, тяжелый, похоже.

Молча подтащив к небольшому костерку свой и впрямь, кажется, весьма тяжелый и необычной формы и размеров груз, Лавочкин сбросил его с плеча и, тяжело выдохнув, немедленно ухватил наполненный стакан. Выпил его так же молча, потом с некоторой осторожностью сел на свое место, отрезал кусок копченого сала и с удовольствием его съел.

— Ну где ты был? — не выдержал наблюдавший за этим Гена. — Куда ходил? Четвертый тост, между прочим, пропускаешь! И что это у тебя такое? — Он кивнул в сторону сброшенного Веней груза.

Сейчас, при свете костра, было видно, что это не совсем мешок, а большой кусок дорогой парчовой занавеси ярко-алого цвета, в который были уложены довольно массивные предметы.

— А… — безнадежно махнул рукой Веня. — Какой смысл рассказывать, все равно не поверите. Лучше еще водки налей, тогда, может, и расскажу, и даже покажу кой-чего. — Он слегка пнул свой мешок, и Гена обратил внимание, что когда-то отличная ткань ныне вся покрыта какими-то подозрительными пятнами, разводами и подпалинами.

— Ну это само собой, — степенно отозвался Филимон Матвеевич, до краев наполняя граненый стакан. — А все же любопытственно, что было-то?

Когда Веня закончил свой рассказ, Дед глубокомысленно помолчал, степенно отхлебнул из своей кружки, после чего обернулся к Гене.

— А ты говорил, к водке устойчивый… — с некоторой укоризной произнес он, обращаясь к Вешцову. — А ты, мил друг, не волнуйся. — Дед вновь обернулся к Вене. — Белочка, она вещь, конечно, неприятная, но и с ней сладить можно. Ты, главное, ружьецо в сторонку-то отложи да иди поспи маленько. Завтра в город вернемся, врачу покажешься, все хорошо будет…