Читать книгу "Плеть темной богини - Екатерина Лесина"

– Это от квартиры Зои Павловны. Она у нас работала! И бабушка могла воспользоваться… уже потом, когда Зоя Павловна заболела. Или нет, она раньше запретила кукол трогать. Значит, раньше и спрятала, да? Она еще раньше решила, что там спрячет? И украла ключи? Она могла… только не побоялась, что Зоя Павловна найдет? Или они обе знали? Сговорились? Или она просто подстраховалась? Наверное, да, наверное, просто спрятала, на всякий случай, а потом воспользовалась…

– Юля, стоп! Я ничего не понимаю.

– Я тоже, – она с трудом сдержала вздох облегчения. – Просто я сегодня нашла ключи. Два. И они точно… ну почти точно от квартиры, которая принадлежала Зое Павловне. И я подумала, что если ключи там спрятаны, то это что-то значит. Правильно?

– Правильно. Только, Юля, ты сама ничего не делай, хорошо? Завтра я приеду и…

И все будет хорошо. Солнце как положено встанет на востоке, в полдень зависнет, полыхнет жаром и покатится к западу. Будет ветер, или дождь, или раскаленная городская пыль на губах и в легких, будут машины и автобусы, суетливые, спешащие, и будут люди…

Будет жизнь.

Наверное, это хорошо.

– Юленька, завтра мы вместе найдем эту квартиру, ладно? И лучше, если не только ты и я. В таких случаях лучше, если запертую дверь откроет человек в погонах.

Он это про кого? Про Баньшина, который так приглянулся Дашке? Что ж, Юленьке не жалко, Юленька готова – как это правильно будет? – сотрудничать. Да, Юленька готова сотрудничать с правоохранительными органами, если только эти органы не собираются причинять вред самой Юленьке.

Органы в лице Баньшина вредить не собирались, во всяком случае, виду не показывали. Сегодня Сергей Миронович был даже приветлив, но с ходу заявил:

– Давайте ваши ключи сюда.

– Нет, – Юленька прижала сумочку к груди. Ключи она не отдаст, это для нее прятали, это она нашла, а значит, ей и открывать запертую дверь. Конечно, сейчас отговаривать станут, убеждать, но ключи она не отдаст. Ни за что не отдаст!

– Ну как хотите, – сказал Баньшин, засовывая руки в карманы. – Дело ваше.

Вот именно, что ее, Юленькино. И Дашка, что стояла у машины, обмахиваясь журналом, и Илья, державшийся в стороне, с видом непричастным, и Сергей Миронович отношение к этому делу имеют косвенное.

– Юлька, садись давай, рассказывай! И он пусть рассказывает! Нет, вчера приперся, представляешь, и говорит, что он с тобой даже не поговорил! – Дашка, нырнув в салон автомобиля, активнее замахала журналом. – Нет, ну я понимаю, что не всем дано, но чтобы такой остолоп!

Илья занял место рядом с водителем, Юленька устроилась сзади.

– И они еще говорят, что мне ехать не надо! Нет, конечно, не надо, они же умные, сами все знают, только вот ума не хватает знанием поделиться, так что, пока едем, делитесь.

Дашка, скрутив журнал в трубку, стукнула по сиденью.

– Давай, рассказывай, чего там вчера накопал! Прикинь, он за нею проследил! И еще выяснил, что она замужем была!

– Кто? – Юленька чувствовала себя преглупо.

– Магда! И до сих пор замужем, понимаешь?

– Не очень.

– Ну смотри, она ведь за этого, ну, за твоего который, выйти собиралась, а он – бизнесмен. И еще тот фрукт, судя по всему. Не подходишь ты ему, недостаточно хороша… выбрал хорошую… и в общем, смотри, получается, он перед свадьбой вдруг узнает, что его будущая супруга уже замужем! А еще…

– Дашка! – Илья повысил голос. – Не время сейчас…

– А когда время? Так и будешь в тайны играть? Это и ее касается! И тебя! И всех вообще. Правда?

Ей не ответили, но Дашке, похоже, ответ и не требовался, более того, пауза вполне устроила ее, позволив перевести дух и снова заговорить, на этот раз торопливо, точно в опасении, что помешают, перебьют.

– Мало того, что она замужем, то есть формально не может снова вступить в брак, так и супруг ее и алкоголик, и наркоман…

– Так не бывает, – заметил Баньшин, не оборачиваясь. – Тут либо – либо.

– Либо – либо? – переспросил вдруг Илья. – А ты прав. Либо одно, либо другое, но не вместе. Врет. А где один раз, там и второй.

– Да погодите вы! – Дашка снова стукнула журналом по сиденью. – Короче, кроме мужа в активах еще и любовник, которому этот муж ее в карты проиграл. А любовник – криминальный тип… Прикинь, биография какая?

Страшная. Бедная Магда.

– Что? Юлька, очнись, сколько жалеть-то можно? Она бедная? Да ты на себя посмотри!

– Так со мной все в порядке, – Юленька, отобрав у Дашки журнал, передала его вперед. – Окно приоткрой – и легче станет. А Магда…

– Магда не пропадет, мотив у нее был, – буркнула Дашка. – Хороший такой мотив. Если тебе твой дружок по морде настучал из-за одного звонка лишнего, то ее вообще прибил бы. Значит, она успела раньше. Испугалась, что выяснит.

– Она могла бы отказаться, – возразила Юленька, сама открывая окно, и порыв ветра, горячего, пахнущего городом и смогом, растрепал волосы. – Она могла просто отказать ему. Магда не убивала.

– Тогда кто?

– Тот, кто врал, – на Дашкин вопрос ответил Илья. – Тот, кто очень часто и очень много врал. И тот, кто знал, как врать, чтобы испугать. Юля, звони Магде, скажи ей адрес, пусть приедет.

– Зачем?

– Надо. Пожалуйста, Юленька, поверь, что это нужно… всем нам нужно просто поговорить, нормально, спокойно поговорить. Я думаю, что многое прояснится.

За Вархина я вышла замуж годом спустя, в шестидесятом. Приличная пауза для неприличных отношений. А они с самого начала, с первого поцелуя в грязном подъезде, с первой ночи на грязной простыни в вархинской квартире, да что там, с первой нашей с ним встречи, когда я солгала, были неприличны. И отравлены призраком Лешеньки.

Ушел на пенсию по состоянию здоровья Лешенькин дядя из Внешторга, ушла на кладбище, тоже по состоянию здоровья, тетя-партийница, ушел в небытие и сам Лешенька, пополнив счет безликих призраков системы. Но вот я, необязанная, непричастная к его сумасшествию, оказалась вдруг привязанной ко всему, Лешенькой сотворенному.

Ложь-булавка, девочка-стрекоза, слюдяные крылья. Вархин-то их и оборвал.

Нет, поначалу он, Лешенькина противоположность, виделся мне спасением, избавлением от чувства вины, что возникало обычно к вечеру. И я бродила по комнате, чураясь соседок, и думала об одном: не солги я тогда, может, дело ограничилось бы одним эпизодом? Как правило, мысли подобные приводили к одному результату: я одевалась и спешно сбегала с общежития к Вархину.

Всего-то два квартала, и черная арка с черным котом на канализационном люке. И единственный фонарь с дядей Левой, местным алкоголиком:.

– У, шалава! – говорил он, завидев меня, и грозил пухлым кулачком, а потом, хлопнув по карману, растерянно кривился и скулил: – Дай цыгаретку.