Читать книгу "Слишком много и всегда недостаточно - Мэри Л. Трамп"

Мои тети и дяди ненавидели платить налоги почти так же, как и их отец, и казалось, что основная задача All County состояла в том, чтобы откачивать деньги из Trump Management путем крупных дарений под видом, как выразились в статье, «законных коммерческих операций». Маневр был настолько эффективным, что к моменту смерти Фреда на счетах у него оставалось всего 1,9 миллиона долларов и никаких активов, кроме долговой расписки от Дональда на сумму 10,3 миллиона долларов. После смерти бабушки в следующем году их общее имущество оценивалось всего лишь в 51,8 миллиона долларов, что выглядит полным абсурдом с учетом того, что четыре года спустя дети Фреда продали его империю более чем за 700 миллионов долларов.

В краткосрочной перспективе вложения моего деда в Дональда были крайне успешными. В ключевые моменты «карьеры» Дональда он задействовал миллионы (а то и десятки миллионов) долларов. В некоторых случаях эти деньги были нужны для сохранения имиджа и образа жизни; в других за них покупались нужные связи и поддержка. При этом они все чаще и чаще выручали его из беды. Таким образом Фред получил возможность греться в лучах славы Дональда, прекрасно сознавая, что без его деловой компетентности и щедрости все это было бы невозможно. Однако в долгосрочном плане мой дед, у которого было одно желание – чтобы его империя пережила века, – потерял все.

Когда бы мы ни встречались с Робертом, чтобы обсудить наследство моего деда, он настойчиво подчеркивал то, что исполняет его волю: дед хотел, чтобы нам ничего не досталось. При этом, когда речь заходила об их собственной выгоде, четверо оставшихся детей Трампов не терзались угрызениями совести при совершении того единственного, чего меньше всего хотел бы мой дед: когда Дональд высказался в пользу продажи, сопротивления ему никто не оказал.

В 2004 году большую часть империи, которую мой дед строил более семи десятилетий, продали пакетом Руби Шрону за 705,6 миллиона долларов. Банки, финансировавшие эту покупку, оценили это имущество почти в 1 миллиард долларов, то есть одним махом мой дядя Дональд, великий мастер сделок, лишился почти 300 миллионов долларов.

Продажа всей недвижимости целиком была стратегической катастрофой. Самым разумным было бы сохранить Trump Management в неприкосновенности. Без особых усилий эти четверо могли бы ежегодно получать по 5–10 миллионов на каждого. Но Дональду требовались гораздо большие денежные вливания. Такая мизерная сумма – пусть и стабильно поступающая ежегодно – его никак не устраивала.

Они могли бы также продавать здания и комплексы по отдельности. Это существенно увеличило бы цену продажи, но потребовало бы времени. Дональд, которому дышали в спину кредиторы из Атлантик-Сити, ждать не хотел. Кроме того, было бы практически невозможно держать новости о многочисленных сделках в секрете. Нужно было продать все разом – как можно быстрее и с минимумом огласки.

В этом плане они преуспели. Наверное, эта продажа оказалась единственной из сделок Дональда, не получившей освещения в прессе. Какие бы возражения ни имелись у Мэриэнн, Элизабет и Роберта, они держали их при себе. Даже Мэриэнн, будучи почти на десять лет старше, умнее и образованнее, чем средний сын Трампов, в этом вопросе ему подчинилась. «Дональд всегда все делает по-своему», – сказала она. Не говоря уже о том, что ждать никто из них не отважился бы; все они знали, где зарыты скелеты, поскольку вместе закопали их в All County.

С этой сделки каждый из них получил приблизительно по 170 миллионов долларов. Но для Дональда этого было недостаточно. Как, может быть, и для них всех. Им всегда и всего было недостаточно.

Когда в сентябре 2018 года, меньше чем за месяц до публикации статьи, я навестила Мэриэнн, она упомянула, что с ней пытался связаться Дэвид Барстоу. Мой кузен Дэвид, разыскавший старого бухгалтера моего деда Джека Митника (которому в то время было за девяносто) в доме престарелых где-то во Флориде, считал, что, должно быть, тот и является источником обличительных материалов в СМИ. Мэриэнн от этой идеи отмахнулась и предположила, что речь в статье пойдет всего лишь о скандале 1990 года, связанном с дополнением к завещанию. Если она действительно поговорила с Барстоу, то наверняка понимала, насколько глубоко они залезли – All County, потенциальные налоговые махинации, – но казалась невозмутимой. Мне было интересно (теперь уже по совершенно другим причинам), почему они с Робертом не попытались сделать все, что в их силах, чтобы отговорить Дональда от участия в президентских выборах. Они же не могли не понимать, что в этом случае он (а значит, и они) не сможет по-прежнему избегать тщательного расследования.

Я снова встретилась с Мэриэнн вскоре после выхода статьи. Она все отрицала. В конце концов, она же обычная «девушка». Когда перед ней лежала требующая ее подписи бумага, она просто подписывала ее, не задавая вопросов. «В статье говорится о событиях шестидесятилетней давности. Ты же понимаешь, что это было до того, как я стала судьей», – сказала она, как будто бы и само расследование тоже закончилось шестьдесят лет тому назад. Казалось, что негативные последствия статьи ее совершенно не волнуют. Хотя судом и было предпринято расследование обстоятельств ее предполагаемых проступков, чтобы прекратить его, нужно было всего лишь уйти в отставку. Что она и сделала, тем самым сохранив за собой пенсию в размере 200 000 долларов в год.

А тогда она перенесла свои подозрения с немощного старика Джека Митника на своего двоюродного брата Джона Уолтера (сына Элизабет, сестры деда), который скончался в январе того же года. Меня поразила легкость, с которой Мэриэнн пришла к этому заключению. Джон работал с дедом многие десятилетия, извлекал огромную пользу из благосостояния своего дяди, принимал самое активное участие в All County и, насколько мне было известно, всегда был очень преданным. Мне казалось странным, что она его к этому приплетает – хотя это и выводило из круга подозреваемых меня саму. Чего я в то время не знала, так это того, что в некрологе Джона имя Дональда не упоминалось ни разу. Джон всегда интересовался историей семьи Трампов и гордился своим отношением к Trump Management, так что это было явно неспроста.

Еще более удивительным было то, что Мэриэнн, судя по всему, не допускает и мысли о том, что что-либо в этой статье может меня растревожить, – как будто бы она тоже уверовала в вымышленную версию событий. Ей и в голову не приходило, что эти сенсационные разоблачения каким-то образом касаются и меня.

В действительности же, на фоне огромных сумм, возможно, уворованных детьми Трампов, их борьба с нами из-за завещания деда и радикальное занижение стоимости нашей доли в партнерстве (что теперь стало для меня непреложным фактом) выглядят патологически мелочными, а их поведение в истории со страховкой моего племянника – еще более жестоким.

Глава 14

Слуга народа от девелоперского бизнеса

Налицо две траектории, приведшие Дональда в Овальный кабинет в Западном крыле Белого дома: первая – от Дома и через пентхаус в Trump Tower, и вторая – от Trump Management через Trump Organization. В первом случае для него были созданы в значительной степени тепличные условия, в которых удовлетворялись все материальные потребности, а во втором – серия полученных без нужного опыта и знаний руководящих постов, где всю работу делали другие (что отчасти объясняет его презрительное отношение к стороннему экспертному опыту). Все это защищало Дональда от последствий его собственных промахов, одновременно позволяя верить в свою собственную успешность.