Читать книгу "Счастье оптом - Ника Ёрш"

Пока мама присматривала за бандой у нас дома, я отправилась забрать букеты и нарвалась на нехилую очередь. Даже на выдачу уже сделанного. Ужас! Продавец попросила прогуляться немного, если есть возможность. И я радостно согласилась.

На улице было тепло и светло, а в кафе пахло ванилью и корицей. Редкие минуты одиночества дарили ощущение особого счастья, уединения со своими мыслями, кайфа. Предыдущие две недели порядком меня вымотали, потому я всё чаще думала, что, если бы не поездка к отцу, просто впала бы в ступор. Зато теперь всё!

Форма девочкам куплена, обувь и школьные принадлежности тоже. Развод оформлен окончательно и бесповоротно. Макс перестал наконец звонить… а ведь он, увидев меня после Сочи, не давал покоя. Всё спрашивал, где я была, с кем, почему вернулась ТАКАЯ. На просьбу уточнить, какая, он неожиданно начал смущаться и нести какой-то бред. О том, что как-то неловко между нами всё кончилось, что он и сам не прочь расставить точки над «и», как я раньше просила.

Звал на свидания.

Я отказывалась, а после рыдала в подушку. Было так больно от его предательства. Но от готовности попробовать всё наладить благодаря новой причёске и новым шмоткам, в разы больнее. Я ведь собиралась за ним на край света босиком, жить в шалаше. Я умоляла его не уходить. Я затягивала суды, чтоб не отпускать… Кого? Думала, что борюсь за близкого человека, а выходит, он давно был чужим.

Ещё я тосковала по Мише.

Золотков позвонил мне в день юбилея отца. Сказал со свойственной только ему ехидной интонацией, что у меня нет совести, дарить такие подарки старику, что ему нужен кардиолог.

— Картина прекрасна, — позже заметил он. — Лопухин повесил её в своём кабинете. Сказал, что в гостиной все увидят эту мазню, и надо её спрятать от людских глаз.

Я улыбалась, вспоминая, как заказала художнику общий портрет всех жителей виллы. Лопухина, его жены и пасынка, детей и внуков. Нас срисовали с фотографий, и сама я результат не видела, но верила, что такой памятный подарок понравится отцу.

— Хорошо, что у него всегда есть врач под боком, — сказала я, заканчивая разговор. — С тобой ничего не страшно.

Мне хотелось услышать в ответ что-то романтично-фееричное. Но миша только согласился, что всегда готов прийти на помощь, предложил звонить в любое время. На том и попрощались.

Позже было ещё несколько звонков, последний из которых состоялся не далее, как вчера. И мне было очень стыдно. Дело в том, что заходила Юля… а в сумке она принесла веселье, разлитое по двум литровым бутылкам. И мы не остановились, пока не приняли всё! А потом, проводив Юльку и уложив детей, я решила набрать Мишу. Решительная такая, смелая… Позвонила ему и что-то там гордо заявляла. Чтоб не надеялся, не мнил о себе, не думал, что я тут страдаю без него. И чтоб не звонил больше.

Потом я разревелась. В трубку, да. И сказала что-то типа: «Не принимай на свой счёт мои слёзы, ты меня недостоин»!

Вспоминая случившееся, я опустила голову, сгорбилась. Было так дико неловко, что я даже не представляла, как это оправдать? Однозначно, общение с кардиологом придётся прекратить. В идеале перед этим извинившись. Но пока мне было слишком сложно даже думать об этом.

Допив кофе и съев пирожное, я немного взбодрилась и помчалась забирать букеты. Так что дома оказалась не через сорок минут, как обещала маме, а чуть больше. Приготовив оправдательную речь, я открыла дверь и… запнулась. В прихожей стоял Миша. Он — кажется — только вошёл, потому как всё ещё не разулся. У его ног нашёлся большой пластиковый чемодан.

— Марго! — обрадовалась мама. — Наконец-то, а тут вот… гости!

Миша обернулся. Я смотрела на него, прижимая к себе букеты девочек, и не представляя, что сказать. Неужели он приехал разбираться со мной из-за того дурацкого монолога??

Мама что-то пробормотала. Подошла. отняла букеты и напомнила:

— Через час надо идти на линейку. Чайник только закипел. Марго! Ты бы хоть на кухню человека пригласила…

Я вздрогнула от её окрика, кивнула. Миша улыбнулся и ногой отодвинул чемодан к стене.

— Будешь чай? — спросила я тихо.

— С удовольствием, — ответил он.

— Но почему ты не позвонил?..

— Я хотел, но ты запретила.

— А, тогда да…

Мы прошли в кухню. Миша плотно закрыл за собой дверь, схватил меня за руку и подтянул ближе:

«— Звонить запретила, а надеяться, что я нужен — нет», — сказал он. — Я думал, что совсем не нравлюсь тебе в качестве кандидата на более серьёзные отношения. Но вчера ты изменила моё мнение. Если я ошибся…

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍— В смысле, не нравишься? — поразилась я. — С чего ты взял?

— Но ведь ты ни разу не сказала, что хотела бы продолжить знакомство и дальше. Только и твердила, что дома куча дел, детям в школу, с мужем разобраться нужно… Ни разу не намекнула, что…

— Миша, я, кажется, дура, — перебила его, прижимая ледяные пальцы к вискам. — Неужели и правда ни разу?

Он покачал головой, улыбнулся.

— Понимаешь, я не представляла, как это сказать, или что сделать. Ты — успешный доктор там. Вся твоя жизнь в Сочи. А я — одиночка с тремя детьми. Я ждала от тебя каких-то слов…

— Значит, я и сам дурак. А работа найдётся везде. К тому же, это у тебя жизнь. Дети, школа, сад, развод… а у меня без тебя скука смертная. — Запустив руку в волосы, он взъерошил причёску и вдруг спросил с отчаянием в голосе: — Честное слово, ну чего ты раньше не напилась?!

Я расхохоталась. Обняла его, прижалась губами к губам и… поняла, что теперь точно всё встанет на свои места. Обязательно! Окончательно…

***

Спустя два года

— Марго! — Паша ринулся навстречу, едва меня увидев. Обошел водителя, уносившего в дом чемодан и помахал рукой: — Отлично выглядишь! Новая фамилия идёт тебе на пользу.

— Спасибо. А ты пополнел, хотя собирался заняться спортом.

— Хватит говорить одну правду, начинай уже хоть иногда подхалимничать.

— Хорошо, но не сегодня, — засмеялась я. — Сил нет после перелёта.

— Понимаю! Я сам устал, как собака. Похудеешь тут, когда столько стрессов.