Читать книгу "Я клянусь тебе в вечной ненависти - Яна Фроми"

Перед глазами предстала иллюстрация из учебника истории: возвышающаяся на черных скалах крепость в окружении бушующих волн. Черный аист. Самая страшная тюрьма Оберона располагалась на одиноком каменистом острове, который в солнечную погоду можно было разглядеть с берега. Вечное напоминание подданным о расплате за преступления. В то же время остров находился на достаточном удалении, чтобы до берега было невозможно доплыть. Из этой тюрьмы еще никому не удалось сбежать. По крайней мере живым. Наигравшись, злые волны порой выбрасывали истерзанные тела несостоявшихся беглецов на черные камни…

Жаль, у нас в Лидегории нет такого «Черного аиста». Лорду Ангэлеру там было бы самое место!

Мысль, что преступление двенадцатилетней давности осталось безнаказанным, мучила меня не первый день. Гибель мамы и внезапное исчезновение отца, которого вряд ли когда-либо найдут живым, лежали на совести некромонга. Сомневаться в этом у меня не было причин. Вот только стоило представить Арланда в тюремной робе, осунувшимся и изможденным, как сердце словно железным кулаком сдавило, а к горлу подступил удушливый ком.

Невыносимо… Невыносимо разрываться между такими противоречивыми чувствами! Я должна выжечь из сердца все, кроме ненависти к нему. Он заслужил! Заслужил…

— Кто нам напомнит п-п-претендентов на оберийский п-престол п-после смерти Готфрида? — вернул меня к теме урока профессор Зеле.

Я подняла глаза от конспекта — совершенно не вовремя — и встретилась с ним взглядом. Ой…

— П-пожалуйста, мадемуазель Элеонора, — кивнули мне, увидев желание ответить там, где его и в помине не было.

Меня ждал неминуемый позор! Как вообще можно запомнить всех этих претендентов на оберийский престол?! Они там каждое десятилетие появлялись и умирали в компании единомышленников. Другое дело у нас в Лидегории: одна династия у власти из века в век, — никакой путаницы с престолонаследием.

Я судорожно попыталась воскресить в памяти нужные имена:

— Дитрих Вилобородый, занявший в итоге трон, поддерживаемый аристократами Хокон Старый… и…

Имя третьего претендента напрочь вылетело из головы. Но я точно помнила, что был еще кто-то.

— И? — ожидающе глянул на меня профессор.

— Улаф Гнуппа, — раздался девичий шепот позади меня.

— Улаф Г нуппа, — повторила я громко, а в следующую секунду поняла, что сморозила глупость.

Сидевшая правее Корнелия Файнс мерзко хихикнула. Эхо смешков пронеслось по рядам и стихло. Воспитанницы уставились на помрачневшего преподавателя.

— Не нахожу это з-забавным, — процедил он. — Т-третьим был Улаф Кнёз.

Конечно! Ведь Улаф Г нуппа никакой не обериец, а герой наших народных

сказок: дурачок и заика, попадавший из-за своего заикания в нелепые ситуации и чудом из них выбиравшийся, чаще всего битым.

Мои щеки вспыхнули от стыда. Лучше бы я призналась, что не помню третье имя, чем озвучила глупую подсказку. Ульрих Зеле вполне мог воспринять шутку на свой счет, ведь для него тема заикания весьма болезненная. Так и есть! Судя по тому, как профессор понуро уткнулся в свои записи, он обиделся.

— Простите, профессор! Я ошиблась, — пробормотала виновато. Кожа на лице и шее горела, как ошпаренная.

Мне небрежно махнули рукой, позволяя сесть, но так и не удостоив взглядом. Я покосилась назад, чтобы посмотреть, кто мне так удружил. По губам сидевшей позади меня Оливии Мортимер скользнула ядовитая улыбка, но тут же растаяла, сменившись привычной надменной маской.

Почему она так поступила?

У нас всегда были ровные отношения, у каждой свой круг общения, практически не пересекающийся. Нам нечего делить… Правда, в последнее время я не единожды натыкалась на странные и откровенно неприязненные взгляды со стороны Оливии. Думала, показалось. Выходит, что нет.

После лекции я поспешила за ней следом, чтобы потребовать объяснения этой враждебной выходки. Одно дело — невинные розыгрыши, пусть порой и обидные для воспитанниц, и совсем другое — заведомо ложные подсказки с оскорбительным для профессора подтекстом. И это накануне зачета!

— Оливия! — окликнула плывущую по коридору девушку.

Меня благополучно проигнорировали, но я не собиралась сдаваться.

— Зачем ты это сделала? — Поймала тонкое запястье, вынуждая брюнетку остановиться и повернуться ко мне.

— Сделала что? — Мою руку брезгливо стряхнули.

По крайней мере, она не торопилась уйти, и, судя по сверкавшим негодованием глазам, ей тоже было что сказать. Оливия царственно кивнула подругам, чтобы те оставили нас наедине, и шагнула в нишу у окна.

— Ты знаешь, что, — последовала за ней, стараясь говорить спокойно, хотя внутри всё бурлило от возмущения. — Твоя подсказка была неверной и обидной.

— С чего ты взяла, что я тебе подсказывала? — Темная бровь насмешливо приподнялась.

— Не отпирайся — ты сделала это намеренно! Это недостойное и непорядочное поведение.

— Кто бы говорил о порядочности! Ты и твоя подруга Вилбур — вот примеры недостойного поведения, — буквально выплюнула Оливия.

От такого встречного обвинения я опешила. И похолодела.

— При чем здесь Катрина?

— Думаешь, никто не знает, что она тайком встречается с тем кадетом? Так и вьется вокруг него, отчаянно желая остаться в Мальбурге… Как это мерзко!

— Да она наоборот… — вступилась за подругу, но меня бесцеремонно перебили.

— А ты ничем не лучше! Устроила охоту на молодого лорда Ангэлера! — Оливия обвиняюще ткнула в меня пальцем.

Это имя как болезненный укол прямо в сердце. Сколько времени должно пройти, чтобы перестать так реагировать?..

— Так вот в чем причина! — сделала я неприятное открытие. — Ты влюблена в лорда-попечителя и рассчитываешь заполучить его в мужья…

— Я?! Я не собираюсь замуж за Арланда Ангэлера. И уж точно не влюблена в него, — холодно отчеканила Оливия. — Но моя сестра… Впрочем, не важно. Важнее то, что ты зря стараешься и расточаешь свои чары! Я видела какими взглядами вы обменивались. И не сомневайся, я знаю, что они означают. Легкодоступные девицы не становятся женами!

Она всерьез решила, что я охочусь за Ангэлером?! Да я ничего в жизни не желаю больше, чем поскорее закончить Сен-Грейс и оказаться от ненавистного некромонга как можно дальше! Зазнайка Оливия опоздала с обвинениями. Глупышка Эла, мечтавшая о лорде-попечителе, навсегда осталась в прошлом, в том дне, когда легкомысленно забросила в ящик злополучное письмо, не успев его прочитать.

Пока я силилась подобрать наиболее приличные слова, чтобы выразить вспыхнувшее возмущение, Оливия вздернула подбородок и, развернувшись на каблуках, зашагала прочь. Ну еще бы! Как может Ее Зазнайство долго оставаться в компании такой неприличной девицы, как я!