Читать книгу "Сыграй со мной в любовь - Мария Коваленко"

Как и после наших обычных перепалок Дима плотно сжал губы, а по проступившим на скулах желвакам я прочитала, насколько "сильно" ему понравился мой ответ. Кажется, это был новый уровень стычек. Без споров, без угроз — молчаливое столкновение двух совершенно чужих друг другу людей.

Чтобы не накалять напряжение, за дорогу я больше не проронила ни слова. Каждый из нас с непроницаемым видом смотрел в свое окно, и от лениво накрапывающего дождя по телу пробегали мурашки.

Идиллия закончилась. План на остаток вечера был прост. Оставалось лишь преодолеть вместе подъем на лифте, отпустить Дениса, избавиться от платья и, запершись в ванной, хорошенько выреветься.

Последний пункт сегодня мне был просто необходим. Не помню, когда плакала последний раз. Скорее всего, в первые месяцы после рождения Веры, вымотанная от колик, ответственности и недосыпа.

Сейчас слезы грозили политься еще в машине. Наверное, это был какой-то пик. Он появился без явных причин. Скопился из недомолвок, обид, подозрений как мусорная свалка, и хватило всего одной встречи, чтобы эта свалка начала рушиться мне на голову.

Сохранять глаза сухими было непросто. Даже гордость, которая сегодня и так здорово выручила, грозила предать в любой момент. Когда мы, наконец, оказались дома, и за Денисом закрылась дверь, глаза уже стало покалывать от непролитой влаги. Убедившись, что Вера спит, больше я не стала тянуть.

— Приятных снов, — не оглядываясь, бросила Диме.

Он небрежно сбросил на диван пиджак и даже не оглянулся.

— Так легко пасуешь перед трудностями… — долетело вслед вместо взгляда. — Просто уйдешь?

Не поняв, я остановилась.

— Да… Спать.

— И не спросишь ни о чем? — словно хищник к загнанной в угол жертве, он медленно, лениво подошел ко мне и стал лицом к лицу.

— А я должна о чем-то спросить?

Зло выдохнув, Дима вскинул руку и обхватил меня за горло.

— Откуда ты только взялась на мою голову такая упрямая? — провел подушечкой большого пальца вдоль яремной вены.

Окончательно запутавшаяся, я лишь сглотнула.

— У меня с Леной ничего нет. Нет с момента, как ты с дочкой появились в моем доме. Ни с кем другим тоже ничего нет. — Синие глаза, казалось, прожгли мою голову насквозь. — Доступно объяснил?

Во рту пересохло. Хотелось кивнуть, но из-за тугого кольца пальцев на шее, пришлось выдавливать из себя сиплое "да".

— Рад, что мы хоть что-то прояснили. На мужских губах мелькнула кривая улыбка. — А про предложение Бориса забудь. Никуда ты с ним не поедешь.

— Но… — только я хотела сказать, что и не собираюсь, как Дима опустил руку. Так резко, что от неожиданности едва устояла на ногах.

— Ни с кем не поедешь, — он сделал последний шаг ко мне и буквально в жал в стену за спиной. — А теперь раздевайся. Быстро и желательно самостоятельно.

От пляски эмоций и непрошенных признаний Димы мой воспаленный мозг отключился как старенький, перегруженный компьютер. Все, что осталось — ощущения: горячая спираль, закручивающаяся внизу живота, и прежняя зудящая боль в глазах. Наверное, начнись сейчас апокалипсис, я бы так и продолжила стоять.

— Как ты меня достала, птичка! Даже не представляешь, как надоело наматывать круги по ночному городу, пока ты крутишься в кровати юлой, пытаясь уснуть, — не ожидая больше ни минуты, Дима подхватил меня под ягодицы и резко оторвал от пола. — Пора вы*бать из тебя всю эту дурь к хренам. С самого начала нужно было. Зря только время тратил.

* * *

Дима

Она меня правда достала. Совсем! С этими ее каблуками, влажными губами и голыми лопатками. Упрямая как олениха и колючая как ежиха. Ладони зудели, так хотелось задрать гребанное красное платье и отшлепать по заднице. Всласть, от души, чтобы слилась по цвету с тряпкой, которая весь вечер прикрывала эту задницу, а заодно привлекала внимание похотливых кобелей вроде Бориса.

С трудом удержался, чтобы прямо в коридоре не перекинуть девчонку через колено и не начать экзекуцию. А уж когда сказала, что собирается спать, терпение выгорело к хренам.

Не ложатся спать с такими красными глазами!

Не сваливают так быстро подальше, в свою комнату, когда пофиг!

— А-ну, посмотрела в глаза! — вжав твердокаменный стояк в развилку ног, я плавно вверх-вниз заскользил Ликой вдоль своего тела.

Пушинка! Какой была невесомой, такой и осталась. Ничего общего ни с фигуристой Ниной, ни с остальными любовницами. Девчонка совсем, несмотря на возраст и собственного ребенка.

— Не знаю, как тебя трахали тот хер в переднике из Питера и другие, но сегодня ты точно не вспомнишь никого из них, — мои губы сквозь ткань платья и белье нащупали острую вершинку груди, и зубы сжали ее до боли, до глухого сдавленного стона. — Моя девочка! Упрямая, но моя.

На глазах Лики сверкнули слезы, и она попыталась отодвинуться. Руки изо всех сил уперлись мне в грудь, но, если бы и хотел, отпустить ее я уже не мог.

— Давай, вырывайся сильнее! — смял ягодицы еще крепче. — Не умеешь бороться за себя, сражайся против. Разрешаю маленькая.

Моя правая ладонь проникла под кружево белья, и палец погладил горячие, мокрые складки. Сладкая врунишка была готова. Она текла мне на пальцы так обильно, что не нужно было никакой подготовки. Отзывчивая как два года назад. Незабываемая, как я не старался.

— Исход все равно один, птичка, — сразу два пальца во всю длину толкнулись в нее, и Лика запрокинула голову, кусая губы.

— Боже… — дрожь пробила ее тело насквозь.

— Нет, девочка, — пальцы вышли и двинулись в глубину снова, жестче, скользя по подпухшему клитору. — Мое имя ты помнишь. Можешь начинать выкрикивать его заранее, потому что голос ты сорвешь уже скоро. Точно.

— Дима, пожалуйста! — Лика как утопающая вцепилась в мои плечи. От маски гордой незнакомки не осталось и следа. — Прошу…

— Наконец-то, ты говоришь то, что нужно, — сбросив обувь, я подхватил свою ношу покрепче и, не вынимая пальцев, понес туда, куда стоило нести давно — в свою кровать.

* * *

Содрать с девчонки платье и белье в первый раз я так и не успел. Только ее колени коснулись простыни, как тормоза отказали напрочь. Не помню, как натягивал презерватив, руки работали на автомате. Помню сдвинутые в сторону трусы, абсолютно гладкую развилку ног и поясницу с ожерельем позвонков под задранным платьем.

Абсолютная доступность и готовность ко всему — полная противоположность той девчонке, что уже три недели мотала мне нервы. Лика… Гораздо более хрупкая и юная, чем все то, что были до нее. Моя личная ничем не объяснимая одержимость. Как только протянул три недели рядом? Долбанный мазохист.