Читать книгу "Патрик Кензи - Деннис Лихэйн"

я, что им помешает двинуть Дре по башке, забрать крест и раствориться в зарослях вместе с Софи? Левой рукой я схватился за ручку двери. Сжал пальцы. Потом расслабил. И через десять секунд обнаружил, что опять крепко сжимаю дверную ручку.

Экран мобильника загорелся.

«Терпение. Терпение».

В лесу снова загорелся свет. Он парил футах в трех над землей.

Мобильник загудел. На этот раз это была не эсэмэска, а звонок с неопределившегося номера.

— Алло.

— Привет, чу… — Голос Ефима прервался. — Ты где?

— Что?

— Говорю, где?..

Звонок прервался.

Я услышал глухой стук, донесшийся от платформы. Через лобовое стекло я не видел, что там происходит, потому что мне мешал капот «сааба». Я продолжал вглядываться в снегопад. А что еще мне оставалось? Я на секунду включил дворники, которые быстро смахнули снег со стекла. Почти тотчас же на опушке леса показался Дре. Он почти бежал. И он был один.

Телефон опять завибрировал. Я услышал гудок. Загорелась надпись «Номер не определен».

— Алло?

— Ты где?

— Ефим?

На лобовое стекло падали снежинки. Мимо платформы загрохотал поезд. В «саабе» задрожала приборная панель. Сиденье подо мной тряслось. Из подставки между сиденьями выскочил пустой стаканчик из-под кофе и упал на пол под пассажирское сиденье.

— Патрик? Иди… Я не жницу.

Я снова включил дворники. Они размазывали по стеклу грязный снег. Грохот стал нестерпимым — мимо платформы на всех парах мчался скоростной состав «Асела».

— Ефим? Ты пропадаешь.

— Ты… слышишь… чувак?

Я вылез из машины, потому что больше не видел Дре. И тут заметил, что весь капот у меня заляпан какой-то жижей. Такая же — а вовсе не снег — залепила мне лобовое стекло.

— Теперь нормально слышу. А ты меня?

Дре на платформе не было.

Его нигде не было.

— Я… черт…

Связь прервалась. Я захлопнул телефон и осмотрелся по сторонам. Никаких признаков Дре.

Я обернулся и оглядел другие машины, стоявшие на парковке. Их было шесть. И у каждой лобовое стекло было испачкано той же жижей, что и мое. «Асела» за скоростью реактивного истребителя скрылась за деревьями. Платформа и машины влажно блестели, и не только от снега.

Я повернул голову, оглядел платформу и снова обвел взглядом машины.

Дре нигде не было.

Потому что Дре был повсюду.

В багажнике машины Дре я нашел электрический фонарик и пару пластиковых пакетов из супермаркета. Пакеты я намотал на ботинки, ручками обвязав их вокруг лодыжек. И пошел к железной дороге, ступая по крови. На рельсах валялся его ботинок. В нескольких футах дальше, на платформе, я нашел то, что могло быть его ухом. Или фрагментом его носа. Судя по всему, «Асела», летевшая с космической скоростью, тебя не сбила. Она тебя взорвала.

На обратном пути я заметил между рельсами и лесом часть руки. Больше от Дре ничего не осталось. Во всяком случае, я больше ничего не нашел.

Я пошел к опушке — туда, где сначала исчез и откуда потом появился Дре. Посветил фонариком, но не увидел ничего, кроме деревьев в окружении низкорослых кустарников. Я мог бы углубиться в лес, но, во-первых, я не люблю леса, а во-вторых, времени у меня было в обрез. Через три мили «Асела» должна миновать станцию в Мэнсфилде, и нельзя исключить, что кто-то заметит кровь на светло-сером корпусе поезда.

Ефим, предположил я, давным-давно свалил, забрав с собой Софи и крест.

Я побрел обратно. Когда я его увидел, я даже не сразу понял, что это. Какая-то часть сознания приказала мне осветить его фонарем, что я и сделал, но все равно до меня никак не доходило, что я вижу его.

Я присел на корточки перед насыпью, отделявшей рельсы от парковки. Так вот что за стук я слышал недавно. Значит, кто-то по неведомой мне причине швырнул его через железную дорогу, а Дре рванул за ним и оказался на пути шестисот тонн стали, движущихся со скоростью ста шестидесяти миль в час.

Белорусский крест.

Я схватил его за левый конец и вытащил из кучи гравия. Его слегка запорошило снегом, но под тонким слоем снега было видно, что он залит кровью, — как машины на стоянке, платформа, деревья и лестница, по которой я спустился к автомобилю Дре. Я открыл багажник, присел на краешек, снял с ног пластиковые пакеты и убрал их в другой пакет. Вытер крест тряпкой, кинул ее в тот же пакет и завязал его узлом. Сел за руль, бросил пакет на пассажирское сиденье и убрался к чертовой матери из Доджвилла.

Глава 23

В радиусе пятнадцати миль от Беккета имелся всего один практикующий педиатр — доктор Чимилевски, чей кабинет располагался в Хантигтоне. На следующее утро, когда Аманда подъехала к его кабинету, я остался сидеть в машине Дре и позволил ей зайти в здание. В руках она несла детское автомобильное кресло, в котором лежала Клер. У меня из памяти не шел разговор с Ефимом, который позвонил мне, пока я ехал из Доджвилла. Его звонок раздался буквально через несколько минут после того, как я покинул стоянку перед железнодорожной платформой. Странный это был разговор. Во всяком случае, для меня он ничего не прояснил.

Двадцать минут спустя Аманда вышла. Я ждал ее с картонным стаканчиком кофе, который тут же ей протянул.

— Со сливками и без сахара. Я угадал?

— Мне нельзя кофе, — сказала она. — У меня язва. Но спасибо за заботу.

Она нажала кнопку на брелоке с ключами от машины и обошла меня. Я распахнул перед ней дверцу.

— Откуда у тебя язва? Тебе шестнадцать лет.

Аманда установила кресло на заднее сиденье и щелкнула запорами.

— Ты это моей язве скажи. Она у меня с тринадцати лет.

Она захлопнула дверцу, и я отступил на шаг назад.

— С ней все в порядке?

Аманда посмотрела на Клер.

— Да. Просто щечки обсыпало. Врач сказал, ничего страшного. Само пройдет. Как и предсказывала Энджи. У маленьких это бывает.

— Но все равно тяжело, правда? Никогда не знаешь, серьезно это или нет. Может оказаться ерундой, а может и симптомом какой-нибудь болезни. Всегда лучше посоветоваться с врачом.

Она устало улыбнулась.

— Мне все время кажется, что в следующий раз они меня просто выставят за дверь.

— Никто тебя не выставит за то, что ты заботишься о своем ребенке.

— Может, и нет. Но я уверена, они у меня за спиной надо мной смеются.

— Пусть смеются.

Она подошла к передней