Читать книгу "Кочевая кровь - Геннадий Сорокин"

У КПП машина остановилась. Мы с Горбуновым вышли из автомобиля, осмотрелись.

– У меня туфли хорошие, – усмехаясь, сказал Иван.

– У тебя туфли, у меня – «Монтана». Как на грех, сегодня надел, – я поправил пистолет в наплечной кобуре, застегнул доверху молнию на ветровке. – Пошли, Ваня, будь готов ко всему. Ты зарплату получить успел?

– Я из кабинета не выходил. Сам же велел на месте сидеть.

До «зуба дракона» мы дошли по тропинке. Дальше, до самого леса, начиналось бездорожье. У недостроенного здания нас ждал Серегин.

– Андрей Николаевич, может, мне с вами? – спросил он.

– Оставайтесь на посту. У вас самая верхняя точка, если наша рация начнет садиться, мы только через вас с отделом и с КПП связаться сможем. И еще. Считайте выстрелы. Если один – значит, «внимание, у нас напряженная обстановка!». Три выстрела – «ситуация критическая». Четвертый выстрел будет значить, что я открыл огонь на поражение. До трех выстрелов сидите наверху и докладывайте в отдел обстановку. Выстрелю на поражение – один остается на посту, второй спускается к подъезду и ждет нас. По одному категорически запрещаю к лесу подходить. Понятно?

На подходе к лесу все вокруг стихло. Тяжелые грозовые тучи неспешно скользили по небу над самыми верхушками деревьев. Видимость упала, наступили преждевременные сумерки. Заморосил мелкий-мелкий дождик.

Через лес на полянку шла короткая узенькая тропинка, со всех сторон окруженная высоченными тополями и густым кустарником. Как сквозь ущелье, мы прошли по ней и замерли. На опушке, лицом вниз, лежал мужчина в милицейской форме. На другой стороне поляны толпились мужчины цыганской внешности – там, догадался я, лежало второе тело.

Я и Горбунов присели на корточки у милиционера, осторожно перевернули его лицом вверх. Меркушин. Лицо и голова залиты кровью, признаков жизни не подает.

С сухим треском в стороне Нахаловки ушла в землю первая молния. Громыхнуло, но не сильно. Дождь стих.

Я осторожно ощупал голову Меркушина: сзади, на темени, кости черепа слегка двигались под рукой, лоб и макушка были целыми. Я перестал ощупывать раненого, осмотрел свою ладонь. Кровь на ней была жидкая, легко стекала вниз. Это хороший признак. Если бы кровь была мертвая, загустевшая, тогда готовьте некролог.

Пальцами я проверил на шее Меркушина пульс. Сердце билось – он живой, но без сознания.

– Ваня, – я опустился на колени, – иди к толпе, посмотри, что там. Если совсем хреново, в драку не вступай – кричи и беги назад, но не ко мне, а чуть в сторону.

– Я побегу влево, вон к тем кустам, – Горбунов поднялся, повел плечами, проверяя подвижность суставов рук. – Андрей, начнешь стрельбу, бери правее, меня случайно не зацепи.

Он неспешно, осматриваясь по сторонам, пошел на другую сторону поляны. Рация осталась у меня, но мне было не до эфира. Я снял ветровку, скинул рядом с собой кобуру, пистолет затолкал за пояс джинсов.

«Ну что же, начнем! – отчаянно и решительно по-думал я. – Действие первое: защищаем голову раненого от грязи».

Я сдернул с себя рубашку, приподнял голову Меркушина, подсунул под нее колено. Краем рубахи очистил, как мог, голову раненого от грязи. Орудуя двумя руками, я обмотал голову Меркушина рубахой, рукава завязал ему под подбородком. Получился уродливый чепец, защищающий голову Лени со всех сторон.

«Отлично! Работа – блеск! – мысленно похвалил я себя. – Теперь как нам выбираться отсюда? Носилок нет, куска брезента нет, как нести раненого – непонятно».

Я встал на ноги, посмотрел на другую сторону поляны – ко мне от толпы шли два цыгана. Около Ивана столпились мужики, что-то эмоционально объясняли ему, размахивая руками.

«Э, не, ребята! Я сегодня к себе никого подпускать не собираюсь. Здесь где-то меркушинский ствол гуляет, так что не обессудьте за хамский прием».

Я выхватил пистолет, передернул затвор и трижды выстрелил в воздух в направлении идущих ко мне маагутов. В наступивших сумерках пламя из ствола ПМ хлестануло чуть ли не на метр. Зрелище! Грохот, пламя, дым, за спиной молнии сверкают.

– Назад, сукины дети! – заорал я. – Кто подойдет – тому пуля в лоб!

Маагуты развернулись и побежали назад. Иван по оговоренному маршруту рванул ко мне.

Над кронами деревьев прошелестел электрический разряд. Ослепительно сверкнула молния. Оглушающе ударил гром. Вновь пошел мелкий дождик.

– Ты чего стрелял? – подбежал ничего не понимающий Иван. – У меня там все спокойно было…

– Ваня, ствола-то у Меркушина нет! Посмотри сам – кобура пустая. Я не собираюсь при таких обстоятельствах маагутам второй пистолет дарить. Давай линять отсюда, пока дождь не припустил.

– Там, – Горбунов рукой указал на противоположную сторону поляны, – там труп лежит. Две дырки в груди. Знаешь, кто покойник? Барон. По ходу, это его наш Леня завалил.

– Ты что, пошутил, что ли? – крикнул я, но договорить не успел. Молния прошила небо над лесом рядом с нами. Я инстинктивно зажал уши руками. Вовремя! Гром ударил так, что на поляну полетели мелкие листочки с кустов.

– Ваня! – продолжил кричать я. – Ты посмотри, до толпы метров сто, не меньше. С такого расстояния из пистолета по человеку никто не попадет.

– Они говорят, что он с близкого расстояния выстрелил в барона и побежал в сторону «зуба дракона», но не успел убежать. Кто-то, они не говорят кто, выскочил из кустов и ударил Леню палкой по голове.

– Хрен им всем, уродам! – я рубанул ладонью по согнутой руке. – Посмотри, Леня лежит головой к барону. Он что, спиной вперед бежал? А пистолет его куда делся, по пути выронил? Пройдись вдоль кустов, посмотри, там или палка со следами крови будет, или прут арматуры.

Я взял рацию и стал вызывать дежурный автомобиль от КПП. Тщетно! Гроза, помехи, рация маломощная – дерьмо эта «Виола», а не средство мобильной связи.

– «Омск», это «Гнездо», – отозвался пост на «зубе дракона». – «Омск», «Доктор» вас не слышит, помехи эфир забили, он только нам отозваться может.

– «Гнездо», у меня тяжелораненый. Передай «Доктору», пусть движется к нам, на въезд в лес.

Шипение в эфире, потрескивание.

– «Омск», «Доктор» говорит, что не сможет про-ехать, – доложилось «Гнездо».

– Мать его, – заорал я в микрофон, – или он приедет сюда, или я приду и угроблю его прямо там, у КПП. Скажи ему, у меня мент раненый на руках! Если мы его отсюда не вытащим…

Молния сверкнула где-то совсем рядом, но гром не ударил по ушам, а раскатился по всей поляне. С прутком арматуры подошел Горбунов.

– Ни черта не видно! Андрюха, похоже, это наш прут. Мокрый он весь…

– Он мокрый от дождя, а не от крови.

– Андрей, чего молнии-то так хлещут? Сроду такого не видел.

– Здесь, вокруг нас, вся земля в железе. Свалка! Притягивает железо молнии, вот они и шьют все вокруг. Давай идти к выходу. Оставь прут рядом с Меркушиным. Ваня, ты запомнил место, где барон лежит? Чую, они сейчас унесут тело.