Читать книгу "Время молодых - Михаил Михеев"

Потеряв в первые же секунды боя три сильнейших корабля и полностью лишившись управления, эскадра восточников сбилась в кучу. Плотный строй позволяет организовать неплохую оборону, но только если это и впрямь строй. Четкий, математически выверенный, где каждый корабль знает свое место и свой маневр. Сейчас же наблюдалась именно куча, где каждый действовал в меру своего разумения. Выбить флагмана – и дезорганизация противника неизбежна. Это правило с восточниками работало безотказно. Хороший удар разнес бы эскадру противника в клочья. Увы, бить их сейчас было некому.

Интересно, как взвыли бы враги, узнай они, что попались не просто на уловку Александрова, а на один-единственный, практически не представляющий боевой ценности корабль. Просто уральский адмирал очень хорошо помнил опыт предков и умел его творчески реализовывать.

За основу был взят контейнеровоз. Самый дешевый вариант грузового звездолета. Длинная труба коридора, соединяющая двигатели в кормовой части и рубку с жилыми помещениями в носу, плюс каркас из труб потоньше, для жесткости. А между носовой частью и двигателями, к этой самой трубе, снаружи крепились контейнеры. Для перетаскивания их на большие расстояния с минимальными затратами и строились такие корабли.

Стандартный контейнер, помимо его удобства и дешевизны, имел еще одно неоспоримое достоинство. В его габариты неплохо вписывалась стандартная же пусковая установка противокорабельных ракет. Собственно, их изначально создавали с учетом возможности транспортировки в контейнерах, вполне годящихся и на роль ракетных шахт. Оставалось лишь добавить систему управления огнем – и ракетоносец готов. Неуклюжий, медлительный, практически незащищенный, одноразовый… Все так. Зато уж один-то залп он мог выдать по высшему разряду.

Более сорока таких кораблей успели подготовить на верфях Урала. Простая и дешевая конструкция, на строительство такого корабля уходило обычно не более месяца, а тут даже не требовалось разворачивать производство с нуля. По случаю войны и нарушения привычных маршрутов в отстойниках скопилось немало простаивающих кораблей. Выкупить их у владельца да модернизировать не составило труда. И один-единственный корабль, нанеся успешный удар, в считанные секунды окупил затраты и на свое строительство, и на создание всех остальных ракетоносцев.

Адмирал Александров не знал намерений противника, разведка пока оставалась его слабым звеном. Зато о том, что действуют восточники крайне рационально, а следовательно, достаточно шаблонно, понимание имел. Синоним шаблонности – предсказуемость, учебник, за редким исключением, прет из ушей. На этом адмирал их и подловил.

Нет, конечно, был шанс нарваться на того орла, что в свое время захватывал Новый Амстердам, или еще кого-то подобного, однако Александров с хладнокровием и цинизмом флотоводца рассудил, что риск невелик. Даже если он потеряет без толку все ракетоносцы, заметного ущерба возможностям флота это не нанесет, а шанс поймать врага со спущенными штанами стоил того, чтобы хотя бы попытаться. Экипажи ракетоносцев состояли из добровольцев, которых честно предупредили обо всем, и о шансах выжить, и о том, что их семьи без помощи не останутся. Кое-кто отказался, и их не осуждали, но молодых лейтенантов, которым «или грудь в крестах, или голова в кустах», нашлось достаточно. Еще и поборолись за места на ракетоносцах… Тем более, куда большей казалась вероятность того, что корабли вообще окажутся в стороне от места боя, что, собственно, и получилось.

Однако основой замысла уральского адмирала было даже не это. Главное – момент нанесения удара. Вблизи планеты противника можно легко перехватить, но притом он уже готов к бою и эффективность удара снижается. А вот в точке выхода из гипера… Тут все куда интереснее.

Звездолеты идут через гиперпространство с выключенным силовым полем. Слишком велика вероятность резонанса между ним и структурой Великого Ничто, которым люди пользуются, но вот знают о нем чертовски мало. Случалось, корабли, нырнувшие в гипер с включенной силовой защитой, выпадали обратно вывернутыми наизнанку, причем на молекулярном уровне. Бывало, не выходили в трехмерность вообще. А иногда и ничего не происходило, как входили – так и выходили. Как повезет…

Для Александрова главным было, что рисковать никто не хотел. Следовательно, противник нырнет и вынырнет с заглушенными генераторами. Восстанавливать их работу после прыжка он будет медленно и плавно, чтоб не спалить оборудование. И на боевой режим сразу выводить не станет. Самое большее, на походный, десять процентов от максимума. Вот в этот момент врага и надо бить.

Александров потратил немало времени, вместе со своим штабом рассчитывая точки, в которых может появиться вражеский флот. Это только кажется, что космос огромен, на самом же деле он далеко не везде удобен для навигации. Теоретически, конечно, корабль может выйти из гипера практически где угодно, по факту же удобнее места, в которых нет гравитационных ям, метеорных потоков, газовых облаков и прочей мелкой, но от того не менее неприятной пакости.

Это же обстоятельство заставляет корабли держаться плоскости эклиптики. Она, как правило, картографирована, а вот за ее пределами этим заморачиваются редко – экономически невыгодно, ведь там нет планет, к которым надо летать. Плюс дистанция. Вылезать из гипера слишком далеко от звезды нерационально – слишком долго потом идти к цели в обычном пространстве, обороняющиеся могут что-нибудь предпринять. Слишком близко тоже опасно, гравитация звезды мешает навигации, и есть реальный риск небоевых потерь. Конечно, деятели вроде адмирала Касиваги могли на него пойти, но много ли таких?

Есть еще куча нюансов помельче, которые требовалось учесть. Титаническая работа, но штаб справился, выдав на-гора около двух десятков точек, в которых может появиться вражеский флот. Около них, там, где появление врага казалось наиболее вероятным, выставили минные поля и подвесили ракетоносцы. Там, где вероятность казалась меньшей, находились только ракетоносцы – доставить необходимое количество мин попросту не успевали. Ну а чтобы обеспечить секретность и свернуть мысли противника в нужную сторону, уральские корветы под видом кораблей Эль Рияда принялись отлавливать проходящие через систему корабли восточников.

Надо сказать, те все же немного удивили Александрова, выйдя из гиперпространства в точке, где их ждали меньше всего. Единственный находившийся в том секторе ракетоносец, дрейфующий для маскировки с выключенными двигателями, оказался один на один с вражеской эскадрой. Очень мощной эскадрой, значительно более сильной, чем ожидалось. Командира звездолета никто бы не осудил, если бы он не стал лезть в бой, а ограничился передачей информации на флагман. Вот только мальчишка в лейтенантских погонах, стоящий на мостике ракетоносца «Сибирь», решил иначе. Хладнокровно подпустил врага на дистанцию максимального сближения, залпом выпустил все ракеты, а потом рванул прочь, к стоящей в засаде эскадре, молясь всем богам Великого Космоса, чтобы противнику было не до него.

«Сибири» повезло, ее залп достиг цели, а сам ракетоносец противник обнаружил, лишь когда дистанция уже не позволяла вести прицельный огонь. Все же разом освободившись от груза, ракетоносец мог дать вполне приличное ускорение. Пускай и ценой капитального ремонта двигателей – позже, когда вернется домой. Плевать. Да и не до него восточникам было, откровенно говоря. Куда больше их занимал вопрос, что делать дальше. Продолжать выполнение задачи, лишившись почти всех линкоров? Но это лишь значило, что флот в лучшем случае понесет новые, серьезные потери с весьма сомнительным результатом. Отступать? А это уже против традиций самураев. И адмирала, который может приказать, нет, все примерно равны. Так что выработка совместного решения (все же уходить, в конце концов, тот, кто за все в ответе, уже мертв, и списать на него можно что угодно) заняла очень много времени. В условиях космического боя непозволительно много.