Читать книгу "Последняя девушка. История моего плена и моё сражение с "Исламским государством" - Надия Мурад"

Усевшись в машине с Хишамом и Насером и прикрыв лицо никабом, я почувствовала себя немного увереннее. Мы поехали к Мине с Баширом на окраину Мосула. Когда мы выходили из машины и шли к входной двери, никто не следил за нами, и я не видела на окружающих домах ни флагов «Исламского государства», ни прославляющих его надписей.

Пара встретила нас у входа в бетонный дом, который был крупнее и красивее дома Хишама. Он напомнил мне дома моих женатых братьев, которые они постепенно строили в Кочо на свои сбережения. Полы в нем покрывали зелено-бежевые ковры, а на кушетках в гостиных лежали толстые мягкие подушки.

Мина оказалась самой красивой из когда-либо виденных мною женщин. У нее было круглое бледное лицо с зелеными, похожими на самоцветы глазами, а фигурой она походила на Дималь, хотя и не такая стройная, с длинными волосами густо-каштанового цвета. У них с Баширом было пять детей, три мальчика и две девочки, и когда я вошла, они спокойно поприветствовали меня, как будто Хишам с Насером уже ответили на все их вопросы обо мне. За исключением Насера, которому, казалось, хотелось узнать все подробности случившегося со мной, семья как будто считала, что, помогая мне, выполняет какую-то обязанность, и я была благодарна им за это. Мне был необходим не столько комфорт, сколько ясный ум, чтобы вновь почувствовать себя в безопасности, и, кроме того, я не была уверена, что смогла бы ответить на их теплые чувства.

– Салям алейкум, – сказала я им.

– Алейкум асалям, – ответил Башир. – Не волнуйся, мы тебе поможем.

План заключался в том, чтобы раздобыть мне поддельное удостоверение личности, либо на имя Сафаа, либо на имя Мины – что окажется легче, – а потом в сопровождении одного из мужчин, Башира или Насера, отвезти меня из Мосула в Киркук, изображая мужа и жену. У Насера в Мосуле были друзья, делавшие удостоверения личности – сначала стандартные иракские, а потом и черные, «Исламского государства».

– Сделаем тебе иракское удостоверение, а не удостоверение ДАИШ, – сказал он. – Оно выглядит более подлинным, и тебе будет легче попасть в Курдистан, если удастся проехать через блокпосты ДАИШ.

– Если воспользуемся данными Сафаа, то тебя повезет Насер, – сказал Башир. – А если данными Мины, то я.

Мина сидела с нами, но ничего не говорила. При этих словах мужа ее зеленые глаза вспыхнули. Было ясно, что она не особенно довольна, но она не возражала.

– Если мы тебя оставим в Киркуке, это нормально? – спросил Башир.

Он считал, что это самый легкий вариант проникнуть в Курдистан, если ехать из Мосула. В таком случае можно местом рождения указать Киркук и дать мне имя, обычное для этого города.

– А Киркук сейчас не занят ИГИЛ?

Я не знала. Раньше я всегда считала Киркук частью Курдистана, потому что так говорили курдские партии. Но из разговоров боевиков я поняла, что этот регион спорный, как и Синджар, и на него претендуют не только курды и центральное правительство в Багдаде, но и ИГИЛ. Террористы заняли так много территорий в Ираке, что я бы не удивилась тому, что они сейчас контролируют Киркук и нефтяные месторождения вокруг него.

– Я спрошу своих родных. Если его контролируют пешмерга, то я могу туда поехать.

– Прекрасно, – удовлетворенно сказал Башир. – Я позвоню другу Хишама в Синджаре и спрошу, может ли он помочь тебе, а Насер сделает тебе удостоверение.

В тот день я поговорила с Хезни впервые с тех пор, как сбежала. Почти все время мы старались сохранять спокойствие, ведь столько всего нужно было обсудить, но когда я услышала его голос, я так обрадовалась, что едва могла говорить.

– Надия, не волнуйся. Мне кажется, это хорошие люди, они помогут тебе, – сказал он, как всегда, уверенным и одновременно проникновенным тоном.

Несмотря на все происшедшее со мной, я жалела его. Если мне повезет, то я скоро окажусь одной из езидок, которую спасли, а вместе с моим спасением исчезнут боль и разочарование.

Мне захотелось рассказать ему, как я сбежала. Я гордилась тем, что я такая храбрая.

– Получилось очень странно, Хезни. Все так следили за мной, а этот мужчина оставил дверь открытой. Я просто вышла и перелезла через стену.

– Так захотел Бог, Надия. Он хочет, чтобы ты выжила и вернулась домой.

– Я волнуюсь, как бы один из сыновей не оказался из ИГИЛ. Они очень религиозны.

Хезни сказал, что выбора у меня нет.

– Ты должна доверять им.

Я ответила: если он так считает, то я останусь с ними.

Позже я узнала, что были организованы целые сети по вызволению езидских девушек из плена, отчасти благодаря той работе, которую Хезни вел из своего трейлера, договариваясь о спасении десятков девушек. Каждая операция начиналась в панике и хаосе, но после того как родным жертв удавалось собрать достаточно денег, она превращалась в своего рода сделку с участием контрабандистов. Посредникам – в основном арабам, туркменам, сирийцам или местным иракским жителям – платили несколько тысяч долларов. Некоторых девушек провозили в своих машинах таксисты. Другие посредники служили наблюдателями в Мосуле или Талль-Афаре; они узнавали, где держат девушек; кое-кто помогал на блокпостах или давал взятки влиятельным лицам ИГИЛ. Среди ключевых участников на территории «Исламского государства» были и женщины – они довольно легко могли подойти к сабайя, не вызывая подозрений.

Во главе сетей стояло несколько езидов, которые благодаря своим связям в суннитских поселениях следили за тем, чтобы все шло по плану. Каждая команда работала в своей зоне – одни в Сирии, другие в Ираке. Как и в бизнесе, между ними возникла конкуренция, особенно после того, как стало ясно, что спасение сабайя – это неплохой способ заработка во время войны.

Если мне повезет, то я скоро окажусь одной из езидок, которую спасли, а вместе с моим спасением исчезнут боль и разочарование.

Когда был разработан план моего спасения, стала выстраиваться цепочка посредников, и Хезни размышлял, как самому принять участие в операции. Мой брат очень добрый и храбрый, он ни за что не позволит никому страдать, если может помочь, но его телефонный номер знало слишком много девушек. Все его родственницы запомнили его и сообщали тем сабайя, с которыми встречались, поэтому ему постоянно кто-то звонил. К тому времени как с ним связался Хишам, он уже помогал другим и связывался с представителями Регионального правительства Курдистана по поводу освобождения езидок, а также с местными жителями Мосула и занятых ИГИЛ территорий. Очень быстро это стало его основным занятием, причем неоплачиваемым.

Не зная, чего ожидать от нашей поездки в Киркук, Хезни волновался. Он не был уверен, что сработает план, по которому один из братьев должен отвезти меня в Курдистан. Пересечь курдские контрольно-пропускные пункты для мужчины-суннита боеспособного возраста нелегко, а если о том, что кто-то из Мосула помог сбежать сабайя, узнает ИГИЛ, то наказание будет суровым.

– Мы не хотим, чтобы его задержали из-за тебя, – сказал Хезни. – Мы отвечаем за то, чтобы с Насером или Баширом не случилось ничего плохого, когда они привезут тебя в Курдистан. Понятно, Надия?