Читать книгу "Тайны народа - Эжен Сю"

— Я, Гильхерн, земледелец, — ответил я, — клянусь моему отцу, Жоэлю, предводителю карнакского племени, исполнить его волю!

И эту волю моего отца я благоговейно исполняю в настоящее время, много лет спустя после битвы при Ванне и после бесчисленных бедствий. Повествование об этих бедствиях я пишу для тебя, мой сын Сильвест.

Вот что произошло в день сражения при Ванне, после того как мой бедный и горячо любимый брат Альбиник провел римский флот в бухту Морбигана…

Это случилось на моих глазах, я был очевидцем. Я лучи!е желал бы прожить здесь все жизни, которые предстоят мне в ином мире, чем в продолжение бесконечного времени сохранять воспоминание об этом ужасном дне и о том, что произошло после. Оно стоит предо мной в этот час, оно всегда было со мной, оно не оставит меня всю жизнь…

Мой отец Жоэль, моя мать Маргарид, жена Генори и мои дети, Сильвест и Сиомара, а также мой брат Микаэль, оружейник, его жена Марта и их дети отправились, как и все члены нашего племени, в галльский стан. Наши военные повозки, укрытые полотном, служили нам до сражения при Ванне палатками. Ночью собрался совет, созванный вождем ста долин и Талиессином, старейшим из друидов. Аресские горцы, ездящие на своих маленьких неутомимых лошадях, были посланы накануне в передовой разъезд через охваченную пожаром страну. Они вернулись на заре с известием, что в шести лье от Ванна замечены огни римского войска, расположившегося в ту ночь станом среди развалин города Морэка. Вождь ста долин предположил, что Цезарь, чтобы вырваться из круга опустошения и голода, все теснее смыкавшегося вокруг его армии, быстрым ходом прошел опустошенную страну и пришел дать сражение галлам. На совете было решено идти навстречу к Цезарю и ожидать его на возвышенности, господствующей над рекой Эльрик.

На рассвете после краткого молебна наше племя двинулось в путь, чтобы занять назначенный для него пункт.

Жоэль сел на своего гордого жеребца Том-Браза и вступил в начальствование отрядом, в котором я состоял конным воином, а мой брат Микаэль — пешим. Мы должны были по военному правилу сражаться бок о бок, он пеший, а я на лошади, и взаимно помогать друг другу. В одной из военных колесниц, помещавшихся в центре войска с резервом, находились моя, мать, наши жены и дети. Несколько легковооруженных юношей окружали военные повозки и с трудом держали на привязи больших догов, обученных для войны, которые, вдохновляемые примером Дебер-Труда, пожирателя людей, рычали и прыгали, чуя сражение и кровь.

Среди молодых людей нашего племени, шедших в шеренге, я заметил двоих, которые дали друг другу, как Юлиан и Армель, клятву дружбы, чтобы разделить одну и ту же судьбу. Они соединили себя довольно длинной железной цепью, прикованной к их медным поясам.

Эта цепь, являясь знаком связавшей их клятвы, делала их неразлучными всегда, суждено ли им было остаться живыми, ранеными или умереть.

Двигаясь к своему пункту, мы увидели вождя ста долин, ехавшего во главе одной из частей войска. Он сидел на великолепной черной лошади, покрытой пурпурным чепраком. Его доспехи были стальные, на медном шлеме, блестевшем как серебро, виднелась эмблема Галлии: вызолоченный петух с полураспущенными крыльями. С обеих сторон подле него ехали на лошадях бард и друид, одетые в длинные белые одежды с пурпурной каймой. У них не было оружия.

При начале сражения они шли в первом ряду вместе со сражающимися, презирая опасность, и возбуждали в них мужество своими словами и военными песнями. Вот что пел бард, когда мимо нас проезжал вождь ста долин:

— Цезарь ополчился на нас! Он спросил нас громким голосом: «Хотите ли быть рабами?» Нет, мы не хотим быть рабами! Галлы, дети одного народа, соединившиеся для одной цели, поднимем свое знамя на горах, поспешим на равнину! Идемте, идемте на Цезаря, и пусть и он и его войско погибнут! На римлян! На римлян!

И все сердца загорались мужеством от этих песен барда.

Проходя мимо нашего племени, во главе которого ехал мой отец, вождь ста долин остановил свою лошадь и сказал:

— Друг Жоэль, когда я был твоим гостем, ты спросил мое имя. Я ответил тебе, что буду называться воином до тех пор, пока наша старая Галлия не свергнет иго своих угнетателей. Для нас настал час доказать, что мы верны этой заповеди отцов наших. Во всякой войне для мужественного человека есть только два выхода: победить или погибнуть. Пусть моя преданность нашему общему отечеству не будет бесплодной! Да покровительствует нашему оружию Гезу! Тогда, быть может, вождь ста долин сотрет пятно, покрывающее имя, которое он более не осмеливается носить. Мужайся, друг Жоэль! Сыны твоего племени — храбрейшие из храбрых. Сегодня они должны наносить славные удары, ведь дело идет о спасении Галлии!

— Мое племя будет биться до последней капли крови, — ответил мой отец — Мы не забыли того, что пели сопровождавшие тебя барды в Карнакском лесу: «Рази римлянина, рази в голову, еще сильнее, рази, рази римлянина!».

И всё воины Жоэля повторили с громким криком и в один голос припев бардов:

— Рази, рази римлянина!

Глава IV

Вождь ста долин удалился, чтобы сказать несколько слов каждому племени. Перед тем как занять указанный нам пункт, лежавший вдали от колесниц, где находились женщины, молодые девушки и дети, мой отец, брат и я пошли в последний раз взглянуть, хорошо ли защищена повозка, в которой помещалось наше семейство. Моя мать Маргарид, столь же спокойная, как дома у нашего очага, стояла, опираясь на дубовую решетку, составлявшую кузов повозки. Она приказывала моей жене Генори и Марте, жене Микаэля, освободить немного ремни, проходившие вокруг шипов, вбитых в края повозки, и приводившие в движение рукояти серпов, которыми можно было действовать для защиты — так же, как действуют привязанными к шкафуту лодки веслами.

Молодые девушки и молодые женщины наших родственников были поглощены другими заботами — они устраивали в задней части повозки из толстых шкур, протянутых на веревках, убежище для детей, в котором они были бы защищены от стрел и камней, бросаемых неприятельскими пращниками и стрелками. Для большей предосторожности моя мать Маргарид, наблюдавшая за всем, велела положить сверх этого убежища наполненные зерном мешки. Другие молодые девушки развешивали вдоль внутренних стен повозки метательные дротики, мечи и топоры, которые в случае опасности в их сильных белых руках были опасным оружием. Две из них, став на колени подле Маргарид, открывали ящики с бельем и приготовляли масло, бальзам, соль и омеловую воду для перевязки ран, следуя примеру жриц, колесница которых находилась по соседству.

При нашем приближении весело выскочили из своего убежища на переднюю часть колесницы наши дети, протягивая ручонки. Микаэль, будучи пешим, взял к себе на руки сына и дочь, между тем как моя жена Генори, чтобы мне не надо было слезать с лошади, подала мне по очереди с высоты колесницы мою маленькую Сиомару и Сильвеста. Я посадил их обоих перед собой на седло и, перед тем как идти в сражение, с удовольствием поцеловал их белокурые головки.