Читать книгу "Смерш и ГРУ посвящается - Анатолий Терещенко"

Это была настоящая катастрофа, которая по своим масштабам намного превзошла катастрофу германской армии под Сталинградом. В Сталинграде было пленено чуть более 90 тысяч немцев, в Харьковской операции — 230 тысяч советских солдат и офицеров. Окруженные немецкие войска под Сталинградом, в зимних условиях, продержались — 70 дней, наши под Харьковом, в летний период — 7 дней.

«Что делать? — размышлял Петр. — Пробиваться к своим? Но это дело ненадежное и довольно-таки опасное. В создавшейся обстановке остался только один вариант-надо идти снова к немцам». Он так и поступил — «сдался» в плен. Немцам он назвал пароль и тут же был доставлен в «родную» абвергруппу-102. На допросе у начальника группы подполковника Пауля фон Гопф-Гойера Прядко поведал самостоятельно разработанную легенду о своих «злоключениях» в тылу. Немец остался доволен «собранной» информацией агента.

«Вы настоящий маладец, — искренне восхитился абверовец, обратившись к нему на ломанном русском языке, вы так карашо всех обманули и принесли еще кучу ошень важных тайных сведений. О вашей работе надо рассказать всем, всем слушателям школы, и это для них будет учительно. Если бы все были такими, как вы, это было бы ошень карашо. Пока отдыхайте, мой друг. Я распоряжусь, чтобы вам дали многа-многа денег, папирос и водка».

Его после трех ходок в советский тыл и возвращения оттуда абверовец посчитал хорошо проверенным негласным сотрудником и поручил ему крайне ответственную работу-изготовление так называемых документов «прикрытия» для забрасываемой агентуры.

Для работы ему определили отдельное помещение. Приступив к работе, Прядко обнаружил за собой постоянное плотное негласное наблюдение со стороны начальника канцелярии Валерия Шевченко, непосредственно занимающегося переброской агентуры. Надо было каким-то способом нейтрализовать предателя. Наш разведчик под впечатлением слежки так ожесточился, что готов был вскрикнуть: «Добей его!» Так кричали когда-то римляне — pollice verso! — в Колизее, поворачивая вниз большой палец. «Добей его или он добьет тебя», — стучало в висках.

Повод нашелся — Шевченко злоупотреблял спиртным. Однажды набравшись, как говорится, до чертиков, он уснул и оставил без присмотра портфель с секретными документами. Прядко похитил его, документы выпотрошил возле туалета штаба группы. В результате — Шевченко арестовали, быстро провели расследование и на второй день расстреляли.

«Работу в абверовской канцелярии, — как отмечалось в альманахе «СМЕРШ-60», — Прядко использовал для пользы дела. При изготовлении фиктивных документов он умышленно допускал мелкие неточности, которые впоследствии дали бы возможность советской контрразведке быстро выявить и обезвредить вражеского агента. Эта хитрость чуть было не стоила ему жизни. Проверяя документы у подготовленных к заброске агентов, заместитель начальника абвергруппы, бывший петлюровский офицер Петр Самутин, обратил внимание на допущенные в них ошибки. Прядко тут же арестовало гестапо. Он находился в шаге от расстрела. Однако, сыграв на следствии «под дурачка», Прядко заявил, что неточности были сделаны им случайно из-за спешки в работе и неразборчиво написанных образцов. Приняв во внимание прошлые «заслуги» удачливого агента «Петра Петренко», ему поверили, освободили из-под стражи и оставили в группе.

К октябрю 1942 года Прядко собрал значительное количество сведений о дислокации немецких войск и абверовской агентуре, подготовленной к засылке в тыл Юго-Западного фронта. Учитывая недавний арест и возможные подозрения со стороны немцев, Прядко решает возвратиться к своим. На случай задержания в прифронтовой полосе находчивый разведчик придумал очередную хитрость. Он изъял из портфеля сотрудника абвергруппы Романа Лысого деньги, которые тот должен был везти на передовую для вручения группе агентов.

Когда при попытке перейти линию фронта в районе станицы Кабардинская Прядко был задержан германскими солдатами, то причину своего пребывания на передовой он объяснил необходимостью доставки денег, забытых его сослуживцем. Лысый же, обнаружив отсутствие в портфеле денег, подтвердил правильность объяснений Прядко и даже поблагодарил его за добросовестную службу.

В результате этого позиции разведчика «Гальченко» в абвергруппе еще более упрочились. Оставив на время мысль о возвращении к своим, Петр Иванович решил осуществить акцию по компрометации другого пособника оккупантов-Романа Лысого как ярого украинского националиста. Прядко подложил в его папку со служебными документами несколько листовок ОУН, в которых содержались нападки как на москалей, так и на немцев. Когда папка понадобилась тогдашнему начальнику абвергруппы-102 капитану Мартину Руделю, то среди прочих бумаг он обнаружил и националистические листовки. Вскоре Роман Лысый был изгнан из разведоргана, а его работа была временно парализована.

В конце 1942 года абвергруппу возглавил новый начальник — капитан Карл Гесс, зарекомендовавший себя как отпетый пьяница и распутник. Ослабление бдительности и дисциплины в группе «Гальченко» ловко использовал в своих интересах, причем довольно простым способом. В одну из темных ноябрьских ночей Прядко и привлеченный им для подпольной работы шофер группы Василий Матвиенко крупными буквами написали на стене здания, в котором размещалась абвергруппа, следующую фразу: «Здесь живут шпионы во главе с Гессом и прочими бандитами. Вам не уйти от заслуженной кары!»

Утром надпись была обнаружена. Немцы решили, что это дело рук местных партизан. Командованию пришлось принимать срочные меры по локализации последствий раскон-спирации местонахождения армейского разведоргана. В результате все агенты, проходившие в то время подготовку в абвергруппе, были возвращены в лагеря военнопленных. Многим официальным сотрудникам пришлось срочно менять псевдонимы, а Карл Гесс был отстранен от должности начальника.

Войдя во вкус, Прядко вскоре удалось «подставить» еще одного опытного сотрудника абверкоманды фельдфебеля Аппельта, выполнявшего функции казначея и писаря. Воспользовавшись тем, что Аппельт ушел из дома, не закрыв квартиру, Прядко похитил из его портфеля секретные документы со списками агентуры и две тысячи рейхсмарок. За утрату важных документов немца в тот час же отправили в Варшаву, в штаб «Вали», а обучавшихся агентов вновь вернули в лагерь военнопленных.

Лишенный связи с советской военной контрразведкой, Прядко периодически предпринимал попытки сообщить своим о том, что он жив, здоров и продолжает выполнять поставленные перед ним задания. Для этой цели он подбирал надежных людей из числа местных жителей, которым оставлял записки для последующей их передачи в Особый отдел НКВД с наступающей Красной армией. Так, в конце 1942- начале 1943 года подобные записки были оставлены им у патриотически настроенных жителей Ростова-на-Дону и Краснодара.

«Добрый день, дорогие! — писал Прядко в одной из них. — Очень жалею, что не имею возможности быть сейчас с вами — обстоятельства не позволяют. Ну скоро обязательно буду. О ваших беспокойствах мне хорошо известно. Думою, вы понимаете, что не от меня все зависит. Передать необходимое сейчас не могу».

Весной 1943 года, когда абвергруппа-102 располагалась в здании школы села Вороновицы Винницкой области, у «Гальченко» созрел дерзкий план ее уничтожения путем поджога. Через Матвиенко он привлек другого шофера группы Ивана и механика электростанции Николая. Однако Николай выдал немцам Матвиенко и Ивана. О Прядко как об организаторе акции он, к счастью, не знал. Арестованные шоферы не выдали Прядко и тут же были расстреляны.