Читать книгу "Сокровища и реликвии Британской короны - Марьяна Скуратовская"

В 1913 году Мария так и сделала, и порой носила нижнюю часть отдельно не только в качестве колье, но и как головное украшение. А, кроме того, в основной тиаре велела заменить жемчуг на бриллианты. Колье и тиара, достойная королевы фей, стали её подарком внучке, Елизавете II, когда та в 1947 году выходила замуж.

В 1969 году обе части тиары вновь соединили, и такой она остаётся и по сей день — королева надевает её весьма часто. Изображение Её Величества именно в этой тиаре, которую часто называют «бабушкиной тиарой», можно увидеть, к примеру, на банкнотах — как Великобритании, так и других членов Британского Содружества. И нельзя не отметить, что лёгкая изящная тиара смотрится на седых волосах этой пожилой леди ничуть не хуже, чем на тёмных в её юности. Однако вернёмся к началу прошлого века.

Принцесса Уэльская, а впоследствии королева-консорт, Александра была необыкновенно эффектной дамой, законодательницей мод своего времени. Прикрывая полученный в детстве шрам на шее, она носила плотно облегающие шею колье, но не ограничивалась ими. Консуэло Вандербильт так описывала её в своих мемуарах: «Как всем известно, королева Александра была поразительной красавицей. У неё, как и у императрицы Евгении, были покатые плечи, а её грудь и руки, казалось, были созданы специально для того, чтобы на них красовались сияющие драгоценности… Чаще всего она одевалась в белое, и носила голубую ленту ордена Подвязки. На её голове сверкала тиара, а жемчуга и бриллианты усыпали её от шеи до пояса». По поводу её невестки Марии, стиль которой был совсем другим, но тоже эффектным, выразились однажды более жёстко — мол, её бюст напоминает прилавок ювелира…

Что ж, и Александра, и Мария любили и умели носить драгоценности, задавали на них моду (скажем, именно Александра сделала популярными украшения из платины, и именно подражая роскоши её уборов, бриллианты начали носить и днём, а не только вечером) и серьёзно пополнили частную коллекцию украшений британских монархов. И если королева Виктория изменяла своему кружевному чепцу очень редко, по самым торжественным случаям, то эти королевы-консорты очень часто появлялись на публике в великолепных тиарах и диадемах.

Упомянутые выше бриллиантовые тиары, кроме последней, «тиары от девушек Великобритании и Ирландии», относятся к типу франж (что означает, помимо прочего, «бахрома», «кайма» — оформление и в самом деле напоминает бахрому из драгоценных камней). А помимо Него в XIX веке был также очень популярен узор «узелки влюблённых», то есть двойные узлы, восьмёркой — символ преданности в любви. Обычно в них сочетали бриллианты и жемчуг. Такие тиары были и у супруги короля Баварии Людвига I Терезы, и у княгини Татьяны Александровны Юсуповой — в ней она изображена на своём известном парадном портрете кисти Винтерхальтера.

Подобная тиара была сделана и по заказу родителей красавицы Августы Гессен-Кассельской, которая в 1818 году вышла замуж за Адольфа Фредерика, герцога Кембриджского, младшего сына короля Георга III. Тиара, сделанная во входившем тогда в моду средневековом, готическом стиле, стала подарком к свадьбе. Девятнадцать усыпанных бриллиантами арок (изгибом вниз) увенчаны пресловутыми узелками. Кроме того, её украсили тридцать восемь жемчужин — девятнадцать были прикреплены снизу к узелкам в качестве подвесок, а девятнадцать крепились на них сверху.

Августа надевала её, в частности, на коронацию королевы Виктории. В 1843 году она подарила её своей дочери, принцессе Августе, которая вышла замуж за герцога Мекленбург-Шверинского, и тиара передавалась в этой семье на протяжении нескольких поколений. Когда она «ушла» из семьи, точно неизвестно, но относительно недавно, в 1981 году, её выставили на аукционе Кристис. Кто приобрёл её и где она теперь находится, неизвестно — покупатель остался анонимным. Но вернёмся к тиаре английской.

В 1893 году внучка Августы, дочь её младшей дочери Марии Аделаиды, принцесса Мэй, стала супругой будущего короля Георга V. Видимо, заворожённая красотой бабушкиной тиары, которая перешла к её тётке, в 1913 году она распорядилась сделать копию. Жемчужины на верхней кромке тиары сделали съёмными, и позднее всё в той же знаменитой фирме «Гаррард» их заменили на крупные бриллианты. Четыре из них оформили в виде подвесок к жемчужному ожерелью, которое королева Мария иногда надевала вместе с тиарой, которую стали называть «Кембриджской», поскольку сделана она была по образцу тиары герцогини Кембриджской.

Впоследствии тиара перешла к Елизавете II. Королева надевала её время от времени, а когда в 1981 году принц Чарльз собрался вступить в брак с леди Дианой Спенсер, то Её Величество сделала будущей невестке роскошный свадебный подарок — за день до венчания леди Диана навестила королеву, и та подарила ей изумрудное колье и Кембриджскую тиару с узелками влюблённых. Говорят, что Диана не стала надевать её на свадьбу, поскольку сочла слишком тяжёлой, что, впрочем, не помешало ей очень часто носить её впоследствии. И, пожалуй, из всех королевских тиар именно эта наиболее знаменита — ведь мало кого столько фотографировали и рассматривали в мельчайших деталях, как леди Диану. Правда, после развода с принцем Чарльзом тиара вернулась обратно к королеве. Теперь в ней можно порой увидеть вторую супругу Чарльза, Камиллу.

Кроме упоминавшейся выше тиары-кокошника в королевской коллекции есть ещё одно украшение с «русским» названием — тиара Владимир. В 1890 году её сделали Для Великой княгини Марии Павловны (урождённой Принцессы Марии Мекленбург-Шверинской), супруги Владимира Александровича, третьего сына Александра II. Сочетание жемчуга и бриллиантов было одним из самых популярных в ювелирном искусстве конца XIX века, и тиара получилась необыкновенно эффектной — пятнадцать перекрывающихся колец, усыпанных бриллиантами, и в центре каждого — подвеска из крупной каплевидной жемчужины.

Мария Павловна всегда любила драгоценности и не перестала их коллекционировать, даже когда овдовела, так что неудивительно, что её коллекция была обширной. Когда, спасаясь от революции, Великая княгиня уехала в Кисловодск, её драгоценности остались в петербургском дворце. А дальше произошло то, что до сих пор неизменно упоминают журналисты, когда заходит речь о драгоценностях Романовых: Альберт Генри Стопфорд, британский дипломатический курьер, хорошо знакомый с Марией Павловной и её семьёй, смог проникнуть во дворец, добрался до драгоценностей и переправил их в Англию. Так что Мария Павловна стала одной из немногих Романовых, чьи украшения не пропали в хаосе революции и Гражданской войны.

В феврале 1920 года она наконец смогла выехать из страны, но уже в августе скончалась на своей французской вилле. Драгоценности, в частности, четыре полных парюры (т. е. комплекта — браслеты, колье, серьги, кольца и пр.), бриллиантовая, изумрудная, рубиновая и жемчужная, были, согласно завещанию, распределены между четырьмя детьми Великой княгини. Украшения с рубинами должен был получить Андрей, жемчуг — Борис, изумруды — Кирилл, а дочь Елена — бриллианты и жемчужную тиару. Правда, к тому времени цена на изумруды значительно выросла, а на жемчуг — наоборот, упала, поэтому большую часть драгоценностей продали, а полученные деньги распределили между наследниками.

Елена Владимировна оставила себе тиару и ещё несколько предметов. Но ненадолго — ей нужно было содержать семью. Супруг, принц Греческий Николай, писал и продавал картины, но денег семье с тремя детьми не хватало, так что материнское наследство всё равно пришлось понемногу продавать. И в 1921 году бриллиантово-жемчужную тиару приобрела королева Мария.