Читать книгу "Чужое тело - Алексей Изверин"

– Ну вот, пришел поручик и все опошлил! – хмыкнул Михаил. – Ну что накинулись? Хорошая девушка, семья приличная, спортом занимается…

– О! Если девушка хорошая, то свадьбу не зажми!

– Ну вас в баню! – обиделся Михаил. – Что сразу – свадьба да свадьба?

– А что, думаешь, много вокруг девушек хороших? – Прищурился Серега. – Так, парни, я на минуту… – Он отошел в сторону, встал в недолгую очередь перед палаткой.

– Так ты там еще раз был? – спросил я Михаила.

– Ну, всего пару раз, ради интереса. Настя вообще-то юрист по образованию. Сейчас диплом, ей некогда…

– Ого, юрист! Осторожнее будь, она тебя…

– У! У! У! – вдруг сказали справа. Инвалид-побирушка рядом с нами протянул руку, оттянув другой ворот рубашки и закатив глаза. Повис он плечами на двух костылях, подвернув под себя одну ногу. – Денег немножко…

Я машинально полез к кошельку. Мелочь, с меня не убудет…

– Хреновый ты, брат, инвалид, – сказал вернувшийся Серега. – Давай я тебе покажу, как надо правильно… – Он сунул бутылку пива и горсть пакетиков с орешками в руки опешившему Михаилу и медленно размахнулся с правой.

– Все, все, ребята, я пошел… – Схватив под мышку костыли, «инвалид» поскакал к подземному переходу.

– Ух ты, исцелился, – хмыкнул я.

– Я этого пеликана давно приметил, – резко сказал Серега. – Он тут раньше еще с девочкой стоял, мелкой. Теперь вот один стоит, девочка пропала куда-то. Зла не хватает. Вот бы кому головенку-то в самом деле поотбивал…

– Что ты их так? – поразился я. Никогда Серегу злым не видел. Даже когда он расшвыривал в одиночку торчок-пати на «Васильке», как котят выкладывая рядком друг к дружке съехавших с катушек нариков, пока остальные охаживали его со спины обрезками досок, и то шутить успевал.

– За что? Знаешь, я еще до армии работать пошел. И батя мой тоже ни дня не сидел. И мамка на швейном комбинате наломалась с восемнадцати лет и до упора, что ни осень, с давлением лежит. А теперь им пенсия от государства в треть от того, что эта тварь заработает, кривляясь. Что, не знаешь, сколько тут место стоит, у палаток? Малый, что ли?

– Серег, да спокойно. Прогнали же противного, – подал голос Мишка.

– Одному такому подашь, десяток сюда придут. Бабку у метро видишь? С букетиком? Вот у нее я цветы куплю. Вот пойдем, и куплю. А у этих… Мусор это, не люди.

– Документики! – раздалось за нами.

– Ну вот.

Патруль ППС, три человека. При бронежилетах и с автоматами. Главный сержант, роста среднего, лицо скучное и плохо выбритое, водянистые глаза смотрят как сквозь нас.

Поставили пиво на асфальт, достали паспорта. Менты их придирчиво изучили, едва не на просвет.

– А в чем дело, сержант? – спросил Серега.

– Да жалоба на вас поступила… – протянул сержант. – От гражданина. Что вы тут хулиганите, ему угрожаете. А гражданин инвалид. Нехорошо так, ребята. Вон вы какие большие, а гражданин маленький!

– Да он… – начал было Серега, но я его перебил:

– Как угрожали? – изумился во всю ширь лица. – Не было такого! Мы как раз сказали, что тяжело инвалидом быть!

– Придется проехать с нами, – сказал сержант, убирая документы себе в карман.

– Миш, у тебя дама юрист? – спросил я, умещаясь в машине.

– Да не окончила она ещё… – потрясенно ответил Михаил.

– Это плохо…

В отделении нас сразу потащили к столу, выложить все вещи. У Михаила нашли ножик, раскладной, у Сереги изъяли початую пачку сигарет, у меня распотрошили сумку. Менты долго крутили мою разборную тонфу.

– Так, что такое? Оружие? – спросил тот же самый сержант. – За это статья. Два-два-два[10]. Попал ты, парень!

– Какое еще оружие? – переспросил я. – Это палка. Тренировочный инвентарь. Вот этой машу в спортзале, а эту жму в руке. Не, не надо одну в другую вставлять, они для того не предназначены… Сломаешь, кто заплатит?

– Спортсмен, что ли? – спросил сержант, собирая тонфу. Не прошла моя отмазка. – Так, Гришук, давай-ка понятых, будем оформлять изъятие. Остальных пока что тоже на хулиганку…

– О, знакомые все лица. – В допросную заглянуло солнце в лице рыцаря Гюго фон Воленштайна, в миру Алексея. В милицейской форме, с погонами, в фуражке и с кобурой на поясе. Его и не узнать даже… Кто ж мог сказать, что мой спарринг-партнер в милиции служит?

– Сереженька, ты что это к пацанам прикопался?

– Да ты чё, знаешь их, что ли? – Повернулся к нему Сереженька, тот самый, что у нас документы спрашивал. – Ты вообще что тут делаешь, а?

– А я вот голос знакомый услышал, ну как не зайти. За что ты их?

– Не твое дело! Иди куда шел! Сам разберусь!

– Сереженька, а ты что такой борзый? – подчеркнуто спокойно сказал Гюго. И вдруг набычился. – А ну, выйдем!

– Никуда я с тобой не пойду! Я на тебя рапорт писать буду!

– А я даже ничего на тебя писать не буду, – уведомил Сереженьку Гюго, заходя внутрь. В глазах его зажегся весьма нехороший огонек. – И я подожду, чтобы ты обоссался, обосрался, и скушаю без говна и без соли, а бумажками твоими подотрусь, когда ты наружу высрешься… Чтоб в три минуты духу твоего тут не было, овца!

Сереженька, мигом сбледнувший с лица, сдавленно всхлипнул и вприпрыжку скрылся за дверью. По коридору простучали шаги, и все стихло.

– Ну, вот и ладненько. – Гюго глубоко вздохнул. – Так, за что тебя взяли?

– Да пугнули около метро одного попрошайку, чтобы не лез… – ответил я.

– Без повреждений? – деловито осведомился Гюго.

– Нет, и пальцем не тронули.

– Так. – Гюго поскучнел. – Теперь понятно. Собирайте вещи… Они с тобой? – Дождавшись моего кивка, продолжил: – И на выход. Ничего не было.

– А как же…

– Да не было ничего.

На выходе из отделения Михаил попросил мой сотовый и позвонил Анастасии, минут пять извинялся, что пришлось задержаться.

– У тебя где только нет знакомых, – покрутил головой Серега. – Слушай, а в Комитете[11] тоже есть?

– Ага, и даже с президентом за ручку здоровался. Было дело, когда он в народ шел на Красной площади…[12]