Читать книгу "Последние Каролинги - Фердинанд Лот"

Объясняя странное поведение Гуго Капета, Рихер утверждает, будто он испытывал угрызения совести, «что он отдает себе отчет, что поступил незаконно, отобрав у Карла трон его отцов, присвоив себе королевство». Вполне возможно, с этой точки зрения действия Капетинга еще можно уважать. Однако его малодушие перед Карлом печально контрастирует с его безжалостным поведением в отношении беззащитных крестьян ланской области.[251]

Совладав со своим смятением, на третий день Гуго отдает приказ осадить противника в Лане. Эд Шартрский, будучи расположенным к Карлу, придерживаясь нейтралитета, не принимал доселе участия в военных действиях. Но, узнав о замыслах короля, он увидел отличную возможность осуществить давно не дававший ему покоя план: ему безумно хотелось владеть замком Дре, который являлся частью королевских владений. Тогда граф прибыл к Гуго Капету, объяснил ему все трудности взятия Лана, обрисовал неприступное положение города, невозможность использовать мри этой осаде военные машины, упадок и численную слабость его армии. Король, глубоко опечаленный откровенным разговором, все же попросил у него помощи и пообещал отблагодарить за услуги. Именно этого и ждал граф Шартрский. Он знал, чтобы одержать победу, Гуго нуждается в его войсках, и собирался заставить очень дорого заплатить за свою поддержку. Получилось, что графы Шартрские стали играть по отношению к первым Капетингам ту же роль, какую предки последних сыграли в судьбе династии Каролингов.[252]

Эд обещал помочь королю захватить Лан при условии, если тот уступит ему владение Дрё. Гуго, страстно мечтавший отомстить Карлу, согласился на это дерзкое условие, не получив впоследствии от него никакой пользы. Эд не торопился приступать к осаде Лана, его основной заботой было отправиться в Дрё, принять там присягу от своих новых вассалов и разместить в городе гарнизон. Когда, наконец, он собрался выполнить свои обязательства перед королем, оказалось уже слишком поздно. Представился более надежный способ овладеть Ланом.

Асцелин еще три года назад затаил глубокую обиду на дурное обращение с ним Карла. Замысел, который лелеял Карл, при содействии Герберта отобрать у него епископство и назначить ему заместителя, мог только подогреть злобу Асцелина. Давно вынашивая планы мести, он остановился на следующем, который показал насколько свойственны были этому человеку настойчивость и удивительная способность, даже для той эпохи, привычной к обману и предательству, притворяться и лицемерить. Он сделал вид, что хочет помириться с Карлом, чтобы добиться доступа в Лан. Если бы это предложение было адресовано непосредственно герцогу Лотарингскому, то шансов на успех было бы очень мало. Поэтому Асцелин, с коварством и чрезвычайной ловкостью, решил использовать для этой цели Арнульфа Реймского. Молодость, легкомыслие, неразумность Реймского архиепископа весьма устраивали ловкого интригана. Архиепископ благосклонно воспринял предложения Асцелина и легко согласился на встречу. Его сразу же пленили дружеское поведение Асцелина, который уверял, что они оба находятся в сходном положении: сам он потерял расположение Карла, а Арнульф благосклонность Гуго Капета. Какая была бы великолепная перспектива благополучия и власти для них обоих, если бы они могли одновременно опираться на двух князей! Если Арнульфу удастся убедить Карла вернуть Асцелину епископство, то он, со своей стороны, использует свое влияние, чтобы примирить архиепископа Реймса с королем.

Арнульф легко попался в западню, дав обмануть себя более ловкому собрату. Конечно, Арнульф был искусный лицемер, но он не мог даже сравниться с Асцелином, с самым коварным человеком той эпохи. Арнульф, даровав поцелуй мира своему новоиспеченному другу, вернулся в Лан, где ему удалось уговорить своего дядю простить епископа. Асцелин же вернулся к Гуго и изложил ему свой план; «сеньоры поздравили его и выразили надежду вернуть город назад». Тогда Гуго Капет отказался от своих военных действий и стал ждать, чтобы предательство не принесло ему то, чего он никогда бы не смог добиться своими силами и храбростью.

Карл назначил Асцелину встречу и принял его с почетом. Епископ обнадежил его, что скоро тот одолеет своего противника, и они расстались, принеся друг другу клятву о союзничестве. Асцелин привез Арнульфа к королевскому двору. Гуго не погнушался принять участие в этой позорной комедии. Он обнял Арнульфа и отказался даже выслушать его извинения. Он сделал вид, будто верит, что Карл прибег к насилию по отношению к нему. Все то, что он просил у архиепископа, это побудить его дядю признать королевскую власть, при условии, что тот сохранит за собой все, что захватил. Арнульф, крайне удивленный таким приемом, пообещал очень многое (что входило в его привычку). Чтобы окончательно его ошеломить, Гуго щедро оказывал ему почести и всяческие знаки уважения. Например, во время трапезы король посадил Арнульфа по правую руку от себя, а Асцелина по левую руку от королевы. Простившись с Гуго, архиепископ вернулся в Лан к дяде в прекрасном настроении. «С тех пор он стремился примирить короля и Карла и заслужить их благосклонность».

Герцог Лотарингский, больше не колеблясь, вернул Асцелина в Лан. Епископу был оказан пышный прием, его изгнанные слуги были вновь призваны и пользовались безмятежно своими владениями. Однако, из предосторожности, Карл потребовал от Асцелина клятвы верности против всех; не раздумывая епископ поклялся на святынях. Тогда ему удалось обеспечить себе всеобщее доверие и он мог наблюдать за тем, как укрепляется город, осведомляться о делах каждого, не вызывая при этом никаких подозрений. Когда он окончательно изучил привычки Карла и его приближенных, то решился на предательство.

Это произошло в Вербное воскресенье (29 марта 991 г.), Карл, Арнульф и Асцелин пировали в башне Лана; епископ был очень весел. Несколько раз он уже предлагал герцогу связать себя еще более торжественной клятвой, если вдруг его клятва вызывала у него какие-то сомнения. Карл поймал Асцелина на слове. Здесь нужно обязательно привести весьма живой и интересный рассказ Рихера:

«Карл, держа в руках золотую чашу с вином, куда он накрошил хлеб, и после долгого размышления протянул ему ее со словами: «Поскольку сегодня вы, согласно постановлениям отцов Церкви, освящали побеги винограда, раздавали народу благословения и предлагали нам святое причастие, пренебрегая клеветниками, которые внушают, что вас нужно остерегаться, с наступлением страстей Господа и Спасителя нашего Иисуса Христа я протягиваю вам сосуд, приличествующий вашему святейшеству, с вином и накрошенным хлебом. Осушите же этот кубок в знак нерушимой верности мне. Но если в ваше намерение не входит сдержать слово, откажитесь от него из опасения оказаться в ужасной роли Иуды». – Асцелин ответил: «Принимаю кубок и с радостью выпью напиток». – Карл тут же продолжил: «И сохраните верность». – Асцелин выпил и прибавил: «Я сохраню верность, иначе меня постигнет участь Иуды». И произнес перед пирующими еще много подобных клятв.