Читать книгу "Принц Зазеркалья - А. Г. Говард"

Феи собираются в стаю и вцепляются в чехол.

– Ну ладно!

Морфей со вздохом протягивает его мне.

– Что это? – спрашиваю я.

– Будь осторожна.

Я распускаю шнурок, и из отверстия выпирают тысячи блестящих крылышек. Это скорпионовы мухи!

Я издаю вопль.

Морфей отбирает у меня чехол, а в моих ушах звенит смех фей – издевательский перезвон колокольчиков.

– Я же сказал: аккуратно, – ворчит он и стаскивает чехол.

Крылья вовсе не прилагаются к насекомым, они – часть платья. Кто-то с невероятным тщанием нашил их слоями. Острые как бритва края обшиты инкрустированными лапками многоножек безопасности ради. Эта блестящая зеленая бахрома оттеняет основный фон – красно-оранжево-черный. Верх платья – без рукавов, с облегающим корсажем. Юбка доходит до колен.

Слои крылышек переливаются на ветерке и позванивают словно сотни тоненьких цепочек.

Я не верю своим глазам.

– Это сделал ты? Для меня?

Морфей проводит рукой по волосам, так что несколько синих прядей встают дыбом. Они устремляются наверх, совсем как ветви вокруг нас.

– Я знал, что ты придешь, чтобы прикончить Червонную Королеву. Надеюсь, ты наденешь это, прежде чем столкнуться с ней. Никакой другой доспех недостоин твоей опасной красоты.

– Доспех? – Я не в силах отвести взгляда от его взъерошенных волос. – Невероятно. И сколько раз ты рисковал жизнью в процессе?

– Перестань, Алисса. Я умею обращаться с иголкой и ниткой. Шить – это не смертельно.

Я смеюсь, вспоминая наше детство, когда он нанизывал мертвых бабочек на нитку и украшал свои шляпы зловещими гирляндами. Эксцентрическая привычка, от которой он не отказался до сих пор.

– Я серьезно. Ты же мог превратиться в каменную статую. Тебя могли порезать на кусочки. Сколько крылышек понадобилось, чтобы это сделать?

Он жмет плечами.

– Я сбился со счета после тысячи семисот двадцати двух.

Его губы изгибает кривая усмешка.

Я улыбаюсь. Но в чехле лежит что-то еще. Я вытаскиваю пару темно-красных высоких сапог, сделанных вроде бы из кожи, а еще – длинные перчатки и лосины в тон.

– Это всё нарисованное?

– Нет, самое настоящее. Целиком из шкуры филина. Когда они вырастают, то становятся просто гигантскими. Я попросил моего грифона принести мне одного такого.

Морфей откладывает вещи, закрывает чехол и протягивает его феям. Звенящие маленькие существа вновь скрываются среди деревьев.

Я тереблю край юбки.

– Ты не даешь мне расслабиться.

Морфей вдруг подхватывает меня вокруг талии.

– Значит, пора изменить стратегию. Моим намерением было сбить тебя с ног.

Прежде чем я успеваю спохватиться, он приподнимает меня – мои ноги болтаются на уровне его голеней. Морфей кружится, окутав нас обоим крыльями. Мир вертится у меня перед глазами, и я хихикаю.

– Я хочу подхватить тебя на руки и кружить, пока мы оба не упадем, – шепчет он, уткнувшись мне в шею, и мы валимся наземь, запутавшись в крыльях.

Мое тело ноет от удара, но это восхитительно приятная боль. Я едва могу дышать – от того, что Морфей всей тяжестью навалился сверху, от запаха табака, который окутывает меня, душа и опьяняя. Его улыбающиеся губы скользят по моей ключице, и я ахаю от этого бархатистого прикосновения. Я заставляю Морфея откинуть голову, чтобы посмотреть на него… разрушить чары.

Он стаскивает украшенный драгоценными камнями обруч с моей головы и отводит с лица выбившиеся пряди. Пальцы в скользких перчатках гладят узоры вокруг моих глаз.

– Я хочу целовать тебя в губы и дышать твоим дыханием, – негромко говорит Морфей и наклоняется.

До меня доходит, что он воплощает желания, перечисленные в записке, которую он приложил к белью.

Я вспоминаю наш последний поцелуй – каков был на вкус его язык, как воспарил мой дух… и как Джеб грянулся с высоты.

Джеб, который сейчас где-то там с моим папой. Они пытаются проложить нам дорогу в Страну Чудес, к маме. Невзирая на кипящую в нем ненависть Червонной Королевы, он по-прежнему подвергает жизнь опасности, чтобы помочь мне.

Я толкаю Морфея в плечи.

– Я… я не готова.

Он поднимает мои руки над головой и прижимает их к колкой светящейся траве, удерживая меня на месте. Хватка достаточно нежная, так что я могу вырваться в любой момент.

– Ты пришла сюда, чтобы уничтожить Червонную Королеву, – говорит Морфей. – А значит, ты готова… готова к тому, чтобы занять трон. Потому что ты признала свою любовь к Стране Чудес. И, если ты вдруг забыла, я и есть Страна Чудес. Так же, как и ты.

Даже в тени крыльев моя искрящаяся кожа освещает его лицо. Морфей втягивает меня в черный омут своих глаз, обрамленных длинными ресницами, заставляет погрузиться в безумие и красоту.

– Джебедия отказался от тебя, но я не откажусь. Я могу предложить тебе безопасность, которую ты ищешь. Если ты станешь моей, я окружу твое сердце вечной заботой. Да, мы постоянно будем спорить и ссориться из-за главенства. Да, будет буйство страстей, но и много нежности – тоже. Вот что такое мы. Ты никогда не усомнишься, что твоя любовь взаимна. Хотя ты и внушаешь мне чувства, к которым я не приспособлен… я не могу перестать это чувствовать.

У него дрожит подбородок.

– Ты открыла во мне ящик Пандоры. Освободила воображение и чувства. И захлопнуть крышку невозможно, – драгоценные камни на лице Морфея мерцают то темно-фиолетовым, то синим. – Как бы я ни боялся уподобиться человеку, Алисса, я даже не попытаюсь ее закрыть. Потому что это значило бы потерять тебя.

Его признание одновременно прекрасно и жестоко. Оно полно искренности, которую я не только слышу в хриплом голосе Морфея, но и чувствую в подрагивании рук, которыми он удерживает мои запястья над головой.

– Ты думаешь, что я эгоист, неспособный быть искренним, – продолжает он, и наши пальцы сплетаются, так что шрамы, скрытые под моими кружевными перчатками, прижимаются к его ладоням. – Это правда. Твой смертный рыцарь хотел умереть за тебя, без вариантов. Он самоотвержен. У меня был стрижающий меч, когда я бросился в пасть брандашмыга; я-то знал, что могу спастись. Наверно, тем прекрасней жертва Джебедии. Но я тоже принес некоторые жертвы. Я много лет, с самого детства, не приближался к тебе, после того как твоя мама позволила запереть себя в лечебнице, чтобы ты могла жить нормальной жизнью.

– Потому что ты поклялся своей жизненной магией, у тебя не оставалось выбора… – Тут я замолкаю, чуть не ляпнув, что я-то в курсе, насколько серьезными бывают такие клятвы.

– Да. Но я вновь позволил тебе уйти – в прошлом году, после твоей коронации. И все те разы, когда я приносил тебя в Страну Чудес во сне. Мне было очень больно, когда ты покидала наши видения и возвращалась в мир смертных… но я каждое утро отпускал тебя в твою обычную жизнь. Возможно, ты считаешь, в этом нет ничего особенного по сравнению с храбростью смертного рыцаря. Но для меня – себялюбивой, высокомерной свиньи – это самое настоящее самопожертвование. Отпустить тебя. Разве ты не понимаешь?