Читать книгу "Незримого начала тень - Елена Руденко"

— Граф столь добр ко мне, — Лизанька улыбнулась.

Белое нежное личико залил румянец. Она прикрыла огромные василькове глаза.

— Будьте любезны, опишите утро, в которое произошло покушение, — попросил я.

— Будучи в своей комнате, я услышала выстрел. Мне совестно, что не почувствовала опасности, грозящей графу, — виновато произнесла барышня, хлопая длинными ресницами. — Несколько мгновений даже не могла шелохнуться от охватившего меня ужаса, но, очнувшись, сразу же поспешила в гостиную…

— Позвольте уточнить, вы прибежали первой?

— Нет, в гостиной уже были Озеров и Роговцева, — взволнованно пролепетала девушка будто в ответ на обвинение.

— Вам известно о подмене лекарств? — продолжал я интересующую меня беседу.

— Не знаю, кто это мог сделать, — ответила барышня закрывая лицо руками.

— Вы можете предположить? — настойчиво повторил я вопрос.

Любопытно, есть ли, по мнению Лизаньки, подозреваемые? Пылкие влюбленные готовы любого заподозрить в преступлении против объекта их чувств.

— Не знаю… я внимательно слежу за лекарствами… Доктор просил меня присматривать за графом, чтобы он не забывал принимать порошки и микстуры вовремя… Хотя… однажды забыла шкатулку с лекарствами в гостиной… О, Боже! В эти дни у нас дома было много гостей…

Лизанька побледнела, сдерживая слёзы.

— Граф мог погибнуть по моей оплошности! — воскликнула она, заламывая руки.

Далее наш разговор затянулся по причине восторженных эпитетов барышни, касающихся кузена. К моему счастью, нас прервал сам Белосельский.

— Полагаю, моя кузина может быть свободна, — сказал он.

Разумеется, возражений не возникло.

— Спешу вас успокоить, наша беседа состояла не из сурового допроса, а из лестных отзывов о вашей персоне, — поспешил я заверить графа, полагая, что он может заподозрить меня в том, что я утомил его юную кузину.

— Да, я догадываюсь, — Белосельский не сумел скрыть смущения. — Влюблённость юности… Мне, право, самому неловко… Надеюсь, что детские чувства вскорости оставят сердце девушки… Совсем недавно у Лизаньки появился достойный поклонник, но, к сожалению, она отвергла его… Юноша очень подавлен, вернее сказать, раздосадован… К счастью, мне удалось избежать его обвинений…

Я молча выслушал графа, понимая, что он с нетерпением ждёт, когда его кузина, наконец, отыщет иной объект обожания. После смерти супруги, эта пылкая любовь особенно тяготит Белосельского.

— Вы кого-то подозреваете? — я перевёл разговор на интересующую меня тему.

Некогда заданный вопрос пришлось повторить, надеясь, вдруг граф переосмыслил ситуацию.

— Да, — задумчиво повторил он прошлую версию. — Возможно, кто-то из врагов юности затаил на меня обиду… Тот, кого я не видел несколько лет, мог сильно измениться… Не могу вспомнить ни лиц, ни имён, с кем враждовал много лет назад… Многие перепалки кажутся теперь юношеской глупостью, а не враждой…

— Насколько известно, вы раньше враждовали с отцом Озерова, — заметил я, — и сын полностью разделял мнение отца даже после его смерти… А сейчас, как погляжу, вы стали приятелями…

— Вражда забыта с того дня, когда умерла моя жена… Озеров написал мне искреннее письмо, в котором выразил свои соболезнования… На похоронах он нашёл нужные слова утешения. Пожалуй, былой недоброжелатель — один из немногих, кто по-настоящему поддержал меня… Так бывает, в сложные минуты жизни враг может стать другом…

Не скрою, меня тронули слова графа Белосельского, но я не оставил свои сомнения в искренности чувств Озерова.

— Меня весьма заинтересовала личность некоего брата Генриха, — напомнил я графу. — Спешу заметить, он недавно прибыл на воды… Вы враждовали с ним, не так ли?

Собеседник явно смутился.

— Поведение проповедника вызывало возмущение у всех мыслящих людей, — ответил Белосельский натянуто, — врагов у него оказалось пол-Петербурга. Неприятный тип, скрывающий под слащавой маской добродушия злобную подлую душу!

Граф осекся, понимая, что выдает свои чувства.

— Теперь позвольте напомнить о другом вашем недоброжелателе, докторе Войниче, — подсказал я.

— Право, выходит, вы знаете моих врагов лучше меня! — воскликнул граф.

Его неуклюжая попытка шутить встретила мое суровое молчание.

— Войнич лечил Кати в Петербурге, — нехотя ответил граф, — возможно, не стоит осуждать врача, который не сумел победить болезнь… Но, как всякий влюбленный, я думаю, что существовала надежда на спасение, и причина трагедии — бездарность доктора…

Белосельский прервал речь. Благоразумие брало верх над чувствами.

* * *

Господин Озеров, казалось, не очень волновался о грядущей судьбе графа. Хотя и высказывал слова беспокойства, но любовные переживания занимали все его мысли. На водах давно судачили, будто госпожа Федулина привлекла его пристальное внимание.

Признаюсь, слишком много влюблённых в одном следствии — очень утомительно для меня. Они постоянно лгут и ничего не замечают.

Никак не удалось понять, столь задумчивое лицо — природное качество или причина в недосягаемой любви. Небрежность в одежде тоже казалась непонятной. Судя по ткани и крою костюма, юноша далеко не из бедных.

— Никому не пожелаю страданий, выпавших на долю графа, — сказал Озеров, — мое сердце и разум давно простили его… Отец, наверно, тоже не держал бы зла на Белосельского, поскольку был очень добрым человеком. Когда отец видел страдания врага, он становился ему другом, полагаю, что он уже получил свое наказание от Бога. Считаю нужным последовать отцовскому примеру. Вы согласитесь, никакая людская месть не может сравниться со страданием, которое переживает Белосельский.

— Мне нравится ваше семейное благородство, — искренне восхитился я.

Озеров ответил смущенной улыбкой.

— Позвольте узнать, где вы были в момент покушения? — задал я важный вопрос.

— В своей комнате. У меня есть одна неприятная черта — поздно просыпаться… К моему стыду, довольно часто опаздываю к завтраку… Услышав выстрел, я сразу же поспешил на помощь. К счастью, никто не пострадал.

— Вы кого-то видели в коридоре, когда спешили в гостиную?

— Нет… Я спустился первым… Не могу вспомнить кто за кем прибежал… Помню, когда шумиха улеглась, прибыл Федулин, совершавший по обыкновению свой утренний моцион…

Собеседник не сумел сдержать иронии. Какое неприкрытое соперничество!

— Вы можете поделиться соображениями о подмене лекарств? — поинтересовался я.

— Не знаю, что ответить, — Озеров развел руками.

На его лице мелькнуло искреннее удивление.

— А вдруг? — в глазах юноши мелькнул огонек. — Виною всему близкие родственники?