Читать книгу "По закону меча. Мы от рода русского! - Валерий Большаков"

Аскольд с Диром, разойдясь в мнениях с Рюриком, отправились в Киев-Кенугард, забрали тот городишко себе, тадуна прибили, а хазар, кои явились с претензиями, долго по степи гоняли.

По смерти Рюрика люди Гардов собрались на тинг, или, как венды говаривали – на вече, и выбрали великим князем Халега Ведуна. Тот первым делом спустился по реке Непру, убил Аскольда, убил Дира и поставил князем Ингоря.

Вздохнув с облегчением, Халег вернулся до дому и занялся строительством – заложил Новый город на вливе Оклоги, близ озера Ильмерь[49]. На одном берегу крепость основал, на другом торг открыл. Место было с умыслом выбрано, ибо оно на перекрестке дорог лежало. Сюда корабли по рекам, озерам и волокам добирались из земель арабов и греков, урман и франков, вендов и пруссов, булгар и хазар. И город пошел в рост...

Туман нагло лез под рубаху, лапал холодными пальцами, но кончалась власть его – солнце все сильнее жарило с небес, разгоняя зябкую пелену, выпутывая из нее мокрые ветви деревьев, на которых лопались почки.

Потом проявились тесовые крыши домов, крепкие башни, срубленные из дуба. Туман редел, медленно растворяясь в утреннем воздухе.

Хлопнула где-то дверь, донесся громкий разговор, перебитый смехом, заскрипел колодезный ворот, загрюкало ведро... Плюхнуло, заплескало. Скрипение пошло натужней...

Разошелся туман. С галереи терема Олегу стали видны бревенчатые стены домов и клетей, крытый верх крепостной стены, темные лесины мостовых. Осмелевшие лучи прогоняли последние белесые клочья, таящиеся по оврагам и западинам. Дольше всего туман держался над рекою; сквозь него размыто проступали хищные силуэты боевых лодий – их мачты качались на мелкой волне Ильмеря, словно разгоняя туманную взвесь. И это вроде как помогло – истаял туман, открывая зрению вток Оклоги – мутная озерная вода вливалась в русло реки, чтобы вынести ил к устью.

На левом берегу, заняв господствующую возвышенность, основательно сидела крепость, забирая в неровный овал скученные дома. Всякие – от маленьких избушек до богатых усадеб. С той стороны доносился петушиный хор, гавканье собак, наплывали запахи свежеиспеченного хлеба и топящихся печей.

Олег созерцал приметы ясного весеннего утра и откровенно скучал. Зима, нудная и холодная, минула. До самого апреля дружина Халега Ведуна занималась «кружением» – по замерзшим рекам и болотам, по редким дорогам гридни с великим князем во главе объезжали малые и большие поселки, собирая дань. Халег и Боевого Клыка нагрузил – светлый князь со своими воинами отправился за податью в далекие грады карел и биармов.

К удивлению Сухова, данники встречали гридь чуть ли не с радостью. А как же – новые люди, новые вести. Из Нового города! Старейшины и вожди суетились вовсю, угощали дорогих гостей изысками северной кухни – от строганины из лосося в клюкве до жаркого из медвежатины. А уж меду сколько выпито было – не счесть тот объем.

Правда, хозяева тоже остались довольны – наслушались былей и сказок на год вперед. А уж гридни старались – врали самозабвенно, так расписывая свои подвиги, что Олег ежился – вот-вот старейшина вскричит: «Не верю!» Нет, никто не вскакивал и протестов не заявлял. Еще и сами привирали, трофеями хвастались, якобы добытыми на охоте или рыбалке. Гридни крякали только, слыша о медведях выше дома и о рыбинах, что длиннее всякой лодьи вдвое.

А в обратный путь лошади потащили сани, груженные моржовыми клыками и мехами всякого разбору.

Так и зима прошла, в делах да в заботах, пролетела незаметно. А вот весна тяготила Олега – не сиделось ему на месте, хотелось снова быть нужным, чувствовать сопротивление весла, загребающего воду, высматривать землю на горизонте, к которой полосатый парус несет лодью...

На высокое крыльцо терема вышел Халег Ведун, одетый стильно и неброско, – на нем были сафьяновые сапоги, расшитые мелким речным жемчугом, порты из шелку, уведенного в Итиле, и длинная, подпоясанная рубаха с богатой вышивкой по вороту.

Великому князю шел седьмой десяток, но он был крепким человечищем, даже в старости не растерявшим былой могутности. Лицо его, чеканное, твердое, рубленое будто, дышало волей, седые космы были красиво расчесаны и обжаты венцом – нешироким золотым обручем с громадным изумрудом на лбу. Глаза не прятались под белыми бровями, а смотрели зорко и пытливо, длинные, пышные усы свисали на грудь, не пряча тонких, плотно сжатых губ.

Величественно обернувшись к дверному проему, Халег позвал, разрушая образ:

– Долго ты там будешь копаться?

– Иду... – прогудело в ответ.

Пригибаясь под притолокой, на крыльцо шагнул Инегельд Боевой Клык, обряженный в красные юфтевые сапоги с желтыми нашивками, ярко-зеленые штаны и пурпуровую кису, наброшенную на голое тело.

Клык и верховный правитель Гардов сошлись и склонили головы, негромко обговаривая детали. Детали чего? Как ни напрягался Олег, но ничего путного он так и не расслышал. Но увидел – Инегельд и Халег кивнули друг другу и крепко пожали руки.

На цыпочках отойдя от перил, Сухов бросился в гридницу, окна которой закладывались резными досками на зиму, но с весны до зимы стояли открытыми. На месте он застал Малютку Свена, Ивора и Фудри Москвича.

– Старики чего-то затевают, – сообщил Олег. – Видел, как они сговаривались.

– Это хорошо, – слабо улыбнулся Ивор, – а то застоялся я...

– Размяться не помешало бы, – солидно заметил Фудри.

Свен ничего не добавил к сказанному – не успел. Могучая фигура Клыка заняла весь проем двери. Ступив на заскрипевшие доски, князь кашлянул и начал:

– Значится, так...

– Мы согласны! – пробасил Малютка Свен.

Все присутствующие захохотали, последним затрясся сам Инегельд. Отсмеявшись, он уселся на лавку, хлопнул себя по коленям и продолжил:

– Короче. Задумал одно дельце – в Миклагард податься, тамошнему базилевсу службу сослужить.

– Ух, ты! – не удержался Москвич и покраснел.

Сердце у Олега забилось чаще.

– Да уж... – проворчал Клык. – Запишемся в гвардию его, в великую этерию, охранять будем владыку ромеев, а за то он нам золотишком выплатит.

– Заработаем неплохо, – уразумел Пожиратель Смерти.

– Точно! Отплываем завтра же. Ну как, согласны?

– Так мы ж сказали уже, – вытаращился Свен. – Согласные мы!

– Тогда чего сидите? – строго спросил Клык. – Кого ждете? Собирайтесь! А то расселись тут...

* * *

Ежели говорить в северных понятиях, был князь Инегельд сэконунгом, «морским королем, тем, у кого было много дружины и совсем никакой земли». Зато Клыку сопутствовала свобода от забот о подданных, и великий князь всегда мог рассчитывать на его светлость.