Читать книгу "Конор Макгрегор. Жизнь без правил - Джон Кавана"

День боя у Конора проходит следующим образом. Встает он поздно, обычно после полудня. Первый раз он ест не позже двух часов, а второй раз около четырех. Между взвешиванием и боем нужно есть пищу, из которой организм сразу же может извлечь энергию: мясо, рыбу, пасту, рис и картофельное пюре. Медленно сгорающие углеводы, такие как овощи, не слишком подходят для подобных ситуаций. В основном следует есть то, что стоит есть при сгонке веса. После этих двух приемов пищи Конор около шести вечера съедает, например, банан, а потом готовится к выходу на арену.

В ночь перед боем я остался в «Эм-Джи-Эм Гранд», а не в особняке Мака, а поскольку Катал выступал в самом начале турнира, я был на арене раньше Конора. Восстановление после сгонки веса прошло у него гладко, и он хорошо выспался. Это меня всегда радует. В такие моменты я считаю свою задачу по большей части выполненной. Теперь пришло время для боя. Некоторые придают слишком большую важность тому, что происходит в углу во время поединка, но на самом деле роль тренера во время боя не так велика. Иногда меня хвалят за советы, которые я даю во время поединков, но, на мой взгляд, они вряд ли изменят исход того или иного боя. Иногда, конечно, они могут чем-то помочь бойцу, а также придать ему уверенности, потому что он будет знать, что тренер – человек, которому он доверяет, – находится рядом. Но это лишь небольшой психологический момент.

Когда Катал согласился на бой с Джоном Говардом, он хотел стать первым бойцом в истории UFC, который выиграет пять поединков за первый год, проведенный в этой организации. К сожалению, этого не случилось, поскольку голоса судей разделились не в его пользу. Это, конечно, не слишком обрадовало остальных наших бойцов, но к тому моменту мы на менее крупных турнирах уже научились не позволять одному результату ослаблять боевой настрой всей команды. Бойцы знают, что от них ждут товарищи по команде. Независимо от результата они идут в раздевалку, берут сумку с вещами и уходят, позволяя остальным бойцам сосредоточиться на предстоящих поединках. Подобное отношение может показаться равнодушным или наплевательским, но, когда боец побеждает, происходит то же самое. Им всем доводилось испытывать как радость победы, так и горечь поражения, и они ценят подобный подход. Катал пожелал Гунни и Конору всего самого лучшего и ушел. Как всегда, мы после окончания боев вечером соберемся и все обсудим. Такой у нас порядок, и он существовал с самого начала.

Когда Гунни согласился на бой с Брендоном Тэтчем, многие говорили, что с нашей стороны это было настоящим безрассудством. Тэтч – крупный боец, обладающий сокрушительной ударной техникой, а Гунни нужно было прийти в себя после обидного проигрыша Рику Стори. Однако Гунни стал прежним уже во время разминки и вынудил Тэтча сдаться в первом раунде. Бой продлился чуть меньше трех минут, но Гунни хватило этого времени, чтобы напомнить всем, что он может сделать. Его выступление было безупречным.

Затем настала очередь Конора. Во всем мире были люди, которые впервые смотрели бой по смешанным боевым искусствам, что свидетельствовало об огромном интересе к этому поединку. Но атмосфера в нашей раздевалке была невероятно спокойной.

На этот бой пришло много знаменитостей, в том числе Арнольд Шварценеггер, Майк Тайсон, поп-звезда Бруно Марс и бразильский футболист Неймар. В коридоре я также столкнулся с Энтони Кидисом, вокалистом группы «Ред Хот Чили Пепперс».

– О, тренер Кавана, как себя чувствует Конор? – спросил он. – Большой ваш поклонник, парни. Удачи!

Все это было замечательно, но я знал, что кое-кто в нашей раздевалке обрадуется Кидису даже больше, чем я. Когда я рассказал о встрече с ним Крису Филдсу (он в тот вечер должен был помогать Каталу разминаться), тот помчался на его поиски и кричал от радости, словно какая-нибудь девчонка на концерте группы «Ван Дирекшен». Крис – большой фанат «Чили Пепперс» и возможность увидеть кумира многое для него значила.

Конор понятия не имел, кто такой Энтони Кидис. Когда Крис вернулся, Конор спросил: «Кто это? Кто-то из группы „Ганс Энд Роузес“ или нет?»

Разогреваться Конору перед боями нравится с Артемом. Когда приближается время выхода к восьмиугольнику, Конора приходится держать чуть ли не на привязи. У нас даже шутка такая появилась, что Артем провел свои лучшие бои в раздевалке, помогая Конору разминаться.

Затем в дверь стучит кто-нибудь из представителей UFC. Пора. Заходят сотрудники службы безопасности, чтобы проводить нас к восьмиугольнику. Вы слышите толпу. С каждым боем ее крики становятся громче, и вы чувствуете себя словно музыкальный исполнитель, выходящий на сцену. Как заметил комментатор UFC Майк Голдберг, «тут прямо как на рок-концерте». Но я слышу ту же самую тишину, которая всегда позволяет мне сосредоточиться на предстоящей задаче. Выход Конора к восьмиугольнику сопровождается незабываемым голосом Шинейд О'Коннор. Это культовый момент, напоминающий эффектные выходы, которыми прославились такие боксеры, как Принц Насим Хамед в девяностые годы. Даже когда мы появляемся на арене и становится очевидно, что подавляющее большинство зрителей на нашей стороне, все это не отвлекает нашего внимания.

Перед началом боя я почти не сомневался, что попытки Мендеса перевести бой в партер окажутся успешными. Его мастерство рестлера в сочетании с тем фактом, что последние несколько месяцев Конор не мог отрабатывать соответствующие приемы, означало, что это неизбежно. Наша стратегия строилась на том, что будет происходить при борьбе в партере. Когда это произойдет, паниковать не стоит, поскольку Конор владел джиу-джитсу и мог постоять за себя. Мы стремились к активным действиям в партере, которые не дали бы судьям возможности вынести решение в пользу Мендеса после пяти скучных раундов.

Перед тем как Конор вошел в восьмиугольник, мы, как обычно, обнялись, и я сказал: «Сколько угодно». Конор произнес в ответ то же самое. Это означало, что, если Мендес будет переводить бой в партер, ничего страшного. Конор мог потратить столько времени, сколько необходимо будет для победы. Когда Артем, Оуэн и я заняли места в углу и Мендес направился к восьмиугольнику, я внезапно осознал, что нам противостоит лучший рестлер, перед боем с которым не была проведена достаточная подготовка. «Что ж, – подумал я. – Теперь уже отступать некуда. Будь что будет».

Часть нашей стратегии заключалась в том, чтобы наносить Мендесу удары в корпус, и с самого начала это оказалось эффективным. Попытки энергично проводить атаки в голову такого небольшого, коренастого рестлера, как Мендес, гарантированно привели бы к провалу, поскольку Мендес сразу принялся бы переводить бой в партер. Мы знали, что такие попытки будут, но не хотели их лишний раз провоцировать. Если удары нацелены в корпус, то, когда противник будет стремиться перевести бой на нижний уровень, всегда существует вероятность попасть именно в голову. Конор успешно использовал то, что размах рук у него на 20 сантиметров больше, чем у Мендеса, и удары в корпус также помогали ему лишать противника уверенности. Каждый достигший цели удар понемногу изматывал Мендеса.

До середины первого раунда у Конора, казалось, не проявляются никакие последствия травмы колена. Потом Мендес предпринял серьезную попытку перевести бой в партер, и Конор провел защитный прием не так хорошо, как мог бы. Однако паники не было. Именно этого Конор и ожидал. Когда Мендес довел свою попытку до конца, у меня в голове пронеслись две мысли. Во-первых, какой прекрасный перевод боя в партер! Во-вторых, Мендесу пришлось потратить много сил, чтобы поднять такого большого парня, как Конор, и повалить его. Бой длился чуть больше двух минут из предполагаемых двадцати пяти, а Мендес вложил столько сил в тот прием. Если вы понаблюдаете за моими парнями, то заметите, что они обычно валят противника, когда он находится у ограждения, потому что мне нравится уделять внимание наиболее эффективным приемам. Мендес провел прекрасный прием, но при этом израсходовал слишком много сил. Конор достаточно уверенно чувствовал себя, лежа в защитной позиции, и, хотя он и пропустил несколько ударов, ему через несколько секунд удалось встать на ноги.