Читать книгу "Битвы третьего рейха. Воспоминания высших чинов генералитета нацистской Германии - Бэзил Генри Лиддел Гарт"

Отдавая должное упорной обороне русских в этом районе, Клейст поделился любопытным психологическим наблюдением. «В начале наступления мы почти не встречали сопротивления. Мне казалось, что солдаты больше думали о доме, чем о продолжении борьбы. В 1941 году все обстояло совсем не так. И, лишь вплотную приблизившись к Кавказу, мы были встречены местными войсками, которые сражались упорно и ожесточенно, поскольку защищали свои дома. Их решительное сопротивление оказалось необыкновенно эффективным еще и потому, что рельеф местности был исключительно труден для движения».

Клейст подробно остановился на последующих событиях, происходивших после взятия Майкопа, а затем сформулировал свою первую цель. Это был переход Ростов – Кавказ – Тифлис. Второй целью был Баку. Первое серьезное сопротивление немцам было оказано на Тереке. Тогда Клейст решил форсировать реку обходным маневром с востока и достиг успеха. Но затем немецкие танки снова были остановлены на труднопроходимом участке за Тереком, который был обрывистым и к тому же густо зарос лесом. Задержка, вызванная лобовым сопротивлением, усугублялась растянутостью левого фланга, почти потерявшегося в бескрайних степях между Сталинградом и Каспием.

«Русские стянули резервы из районов Южного Кавказа и Сибири, которые создали угрозу нашим войскам, находящимся на фланге, растянутом столь сильно, что русская кавалерия без особого труда обходила наши сторожевые посты. На этом фланге они сумели сконцентрировать крупные силы, чему немало способствовала железная дорога, построенная от Астрахани через степь в южном направлении. Она была уложена на скорую руку прямо по поверхности земли даже без фундамента. Попытка справиться с постоянно возрастающей угрозой, разрушив железную дорогу, оказалась бесполезной: на разрушенный участок сразу же снова укладывались рельсы и движение восстанавливалось. Мои передовые отряды вышли на берег Каспия, но этот успех ничего не дал, поскольку наши силы в этом районе сражались с неуловимым противником. Время шло, мощь русских войск неуклонно увеличивалась, угроза с фланга стала более чем реальной – удара можно было ожидать в любой момент».

Однако Клейст не прекращал попыток достичь поставленной перед ним цели, внезапно атакуя на разных участках фронта. Потерпев неудачу у Моздока, он повернул войска у Нальчика на западном фланге и достиг Орджоникидзе, одновременно нанеся сосредоточенный удар со стороны Прохладной. Клейст показал мне, как был выполнен этот сложный маневр, на карте, причем явно испытывал при этом профессиональную гордость и назвал сражение «изящным». Для участия в нем ему даже выделили авиацию. Но затем произошла задержка из-за плохой погоды, после чего русские нанесли контрудар. «В самом начале этой контратаки румынская дивизия, на которую я очень рассчитывал, неожиданно потерпела неудачу, что перечеркнуло все мои дальнейшие планы. Мы оказались в тупике».

Другие генералы подтвердили свидетельства Клейста о причинах неудачи, в первую очередь это касалось нехватки горючего. В ожидании доставки горючего танковые дивизии периодически останавливались на долгие недели. По этой же причине иногда оказывались обездвиженными и грузовики, которые должны были перевозить горючее, и тогда бензин для них доставляли на верблюдах. В общем, использовались все доступные средства, в том числе и «корабли пустыни». Ко всему сказанному Блюментрит добавил, что шансы немцев преодолеть сопротивление в горах снизились еще и из-за того, что их специальные части, предназначенные для ведения боевых действий в горных условиях, были отправлены вовсе не на поддержку армий Клейста, а в помощь 17-й армии, наступавшей по Черноморскому побережью на Батуми. Когда движение на Батуми было остановлено и поступило требование о подкреплении, многие из нас возражали. Споры разгорелись нешуточные. Тем, кто настаивал на необходимости продолжать наступление по берегу, мы обычно говорили: «Да, ребята, но только ведь нефть там», – при этом указывая на Баку. Тем не менее сторонников продолжения операций в районе Туапсе оказалось больше, в результате наши силы на Кавказе были раздроблены и оставались таковыми, пока не стало слишком поздно».

Распыление усилий, имевшее место на Кавказе, повторилось в более крупном масштабе при решении о направлении армий на Кавказ и в Сталинград. По этому вопросу у Блюментрита имелось особое мнение, отличное от общепринятого в то время. «Учитывая возросшее сопротивление, было верхом абсурда пытаться захватить Кавказ и Сталинград одновременно. Лично я считал, и высказывал свое мнение открыто, что прежде всего следует сконцентрировать максимальные силы для взятия Сталинграда. И хотя было почти невозможно возражать нашим промышленникам, в один голос утверждавшим, что для страны жизненно необходимо получить нефть, без которой нельзя продолжать войну, фактический ход событий доказал, что они были не правы. Воевали же мы до 1945 года, так и не заполучив нефтяные месторождения Кавказа».

Поражение под Сталинградом

Высшая ирония военной кампании 1942 года заключается в том, что Сталинград мог быть взят без особых усилий, если бы сразу же считался объектом первостепенной важности. Об этом много говорил Клейст: «4-я танковая армия находилась слева от меня. В конце июня она могла захватить Сталинград без боя, но была повернута на юг, чтобы помочь мне форсировать Дон. Мне не нужна была эта помощь – танки только создавали заторы на дорогах, используемых для движения моих частей. Когда же двумя неделями позже она снова повернула на север, русские уже успели собрать достаточно сил, чтобы ее остановить».

Никогда больше у немцев не появится столь радужных перспектив, как во второй половине июля. Стремительный бросок двух танковых армий не только вынудил русских покинуть выгодные позиции, но вверг их в состояние неразберихи – такой успех нельзя было не развить. Кстати, именно этим объясняется легкость, с которой немецкие танковые части прошли низовье Дона. Их просто некому было остановить – в тот момент они могли направиться в любую сторону – на юго-восток к Кавказскому хребту или на северо-восток к Волге. Подавляющая часть русских войск все еще оставалась к западу от нижнего течения Дона – танки опередили отступавших.

Когда же 4-я армия была временно повернута на юг и упустила шанс с ходу взять Сталинград, ситуация начала меняться. Русские получили время собрать силы для обороны Сталинграда. После первой остановки немцам пришлось ждать, пока 6-я армия Паулюса пробьется к Дону, очистит от противника территорию в излучине реки и также примет участие в атаке на Сталинград. Однако ее прибытие задерживалось, причем не только из-за того, что пехотинцы шли пешим маршем, но и по той причине, что ее боевая мощь постоянно и неуклонно уменьшалась – дивизии одну за другой оставляли для охраны растягивающегося фланга в среднем течении Дона.

К тому времени, как началось решающее наступление на Сталинград, – это произошло во второй половине августа – русские успели собрать резервы. А у немцев остановка следовала за остановкой. Русским было проще доставлять подкрепление в Сталинград с Кавказа, чем из других районов страны – он располагался ближе всего. Постоянные задержки чрезвычайно раздражали Гитлера. Само название – «город Сталина» – казалось ему вызовом. Фюрер не останавливался ни перед чем, отвлекал дивизии с любых других участков фронта и направлял их в Сталинград.