Читать книгу "Небо слишком высоко - Антон Леонтьев"

В этот момент в гримерную ворвались две трепещущие от гнева плоскогрудые француженки, которые, вопя, тыкали пальцем в Милену. Регина, выслушав их, триумфально заметила:

— Ты закрыла их в туалете? Нет, такие в моей редакции работать не будут! Ты уволена! И не грози мне, тебя я точно не боюсь. А теперь извини, мне пора к моей покровительнице. Забирай манатки и катись к черту!

Регина вышла, уводя за собой разъяренных французских моделей, а Милена пожала плечами. Ну что же, она еще посмотрит, чья возьмет. И на работу она в понедельник, конечно же, явится, пусть Регина только попробует выставить ее за дверь. Она приложит все усилия, она будет бороться, она…

Она не позволит разрушить свою мечту, которая уже начала воплощаться в жизнь.

Размышляя над тем, что схватка с Региной, конечно, будет тяжелая и что никто не гарантирует ей победы, Милена вдруг услышала у себя за спиной тактичное покашливание.

Обернувшись, она заметила невысокого, облаченного во все черное мужчину с гривой светлых волос, с завитыми усиками и мушкетерской бородкой. Она определенно где-то уже видела это лицо, причем на страницах журналов — иностранных журналов!

Господи, да это же сам…

Гость подал ей руку, увенчанную перстнями, и сказал на английском с сильным французским прононсом:

— Мадмуазель, меня зовут Жан-Поль Годо! Я в восхищении от вашего мужества и от вашей изобретательности! Босиком на подиуме — до этого не додумался даже я!

Жан-Поль Годо был одним из ведущих парижских модельеров, владельцем дома мод и одним из самых могущественных людей мира глянца и гламура.

Милена, смущенная его замечанием, стала оправдываться. Она ведь всего лишь хотела, чтобы…

— О, не надо оправдываться! Вы, дитя мое, действовали по наитию. И это в нашей профессии самое важное. Вы готовы пойти на все, чтобы достичь успеха. Вы изобретательны. Вы — неотшлифованный бриллиант! И вы та, кто мне нужен.

Милена снова пустилась в объяснения, что…

Месье Годо, взмахнув рукой (с перстнями и черными кружевными манжетами), перебил ее:

— О, к чему слова, дитя мое? Как ловко вы заперли этих двух дурочек в дамской комнате! На вашем месте я поступил бы точно так же. Именно это я и сказал этой занудной старой стерве, которая все время пыталась впечатлить меня — меня! — своими познаниями в истории моды. Что может быть скучнее, чем вчерашний день!

Милена поняла, что под занудной старой стервой Жан-Поль Годо подразумевает Регину. Не успела она подумать о главной редакторше, как та возникла за спиной мэтра и застрекотала на отличном французском, обвиняя, как поняла Милена, ее во всех смертных грехах и принося глубочайшие извинения.

— Эта особа, увы, до недавнего времени работала в моем журнале, однако я только что ее уволила! Я не потреплю, чтобы…

Месье Годо, опять взмахнув рукой (видимо, это был его фирменный жест), перебил Регину:

— Какая небывалая удача! Потому что, мадам, я хотел просить вас о возможности взять эту прелестную юную даму с собой в Париж. Все эти годы я, как и мои коллеги-дизайнеры, искал свою музу — и наконец нашел ее здесь, в Экаресте!

Регина, казалось, была близка к обмороку, а Милена не могла поверить, что сам Жан-Поль Годо сказал нечто подобное.

Он хочет взять ее с собой в Париж?

Подойдя к ней и напрочь игнорируя маячившую за его спиной Регину, мэтр произнес:

— Дитя мое, вы сами не осознаете, насколько талантливы. С какой грацией, с каким неподдельным изяществом вы вышли из конфузливого положения на подиуме. Более того, вы использовали его потом, когда появились в подвенечном платье. Само платье, надо сказать, всего лишь бездарный плагиат жемчужины моей позапрошлогодней коллекции, но не в этом дело. Вы та, кто мне нужен!

Милена не могла поверить, что это происходит с ней. Если это был сон, то она хотела, чтобы он длился вечно.

Жан-Поль Годо сказал:

— Послезавтра я возвращаюсь в Париж. И хочу, чтобы вы полетели со мной. Я предлагаю вам работу манекенщицы в моем доме мод. Дитя мое, вы ведь согласны?

* * *

«А я думал, что быть президентом гораздо легче!»

Из частной беседы 54-го президента США Делберта У. Грампа

25 декабря, 0:20–06:30

Прежде чем войти в кабинет Делберта, Милена на мгновение прикрыла глаза.

— Мэм, понимаю, что вам не по себе, — произнес стоявший около нее Грэг Догг, — поэтому снова скажу, что не считаю хорошей идеей…

Милена шагнула в раскрытую дверь кабинета. Заместитель начальника секретной службы последовал за ней.

Все те нескончаемые минуты, пока они следовали от ее апартаментов к кабинету Делберта, Милена думала только об одном:

«Свершилось! Свершилось! Свершилось!»

Не исключено, что на ее лице отразился триумф, потому что Грэг время от времени странно на нее поглядывал, давая краткие пояснения.

Тело обнаружила одна из горничных. Причастность самой горничной к убийству 54-го президента США практически исключена, однако ее уже допрашивают. Из-за урагана «Зимний Белый дом» полностью отрезан от цивилизации — никто, например, команда экспертов из ФБР, АНБ, Министерства внутренней безопасности, сюда в ближайшие часы прибыть не сможет. А ведь это ЧП номер один — впервые с момента убийства президента Кеннеди в ноябре 1963 года властитель Белого дома стал жертвой преступления.

— Он точно убит? — перебила его Милена, и Грэг, указывая рукой на нужный коридор, ответил:

— Точно. Это не несчастный случай и тем более не суицид.

Милена едва сдержала нервный смешок. Делберт был определенно последним человеком на Земле, более того, во Вселенной, как нашей, так и всех параллельных, который бы покончил с собой.

А потом они оказались около кабинета Делберта. Милена сделала шаг, и Грэг вдруг произнес:

— Мэм, мои самые искренние соболезнования. Мне очень жаль.

Посмотрев на Догга, она слабо улыбнулась, но ничего не ответила. Да и что она могла сказать?

«Спасибо, Грэг, очень мило с вашей стороны. А вот мне ничуточки!»

Милена вдруг подумала, что должна вести себя подобающе. И брать пример с Жаклин. Да, ведь ей, как и супруге Джона Кеннеди, пришлось стать вдовой президента. Причем в случае президента Кеннеди до сих пор не было ясности в том, кто это совершил. Убийца-одиночка Ли Харви Освальд или кто-то иной, возможно даже, что и не в одиночку, а в ходе широкомасштабного заговора.

Милена оказалась в президентском кабинете и увидела, что с того момента, как она его покинула, изменилось немногое. Делберт по-прежнему сидел в кресле, повернутом спинкой к двери, а его рука по-прежнему покоилась на подлокотнике.