Читать книгу "Дверь с той стороны - Владимир Михайлов"

Выключив установку, физик поднялся в свою каюту и там, улегшись на диван и закинув руки за голову, стал неторопливо, методически продумывать случившееся. Мысль о ненужности и его опыта, и этих размышлений как-то сразу отошла на задний план.

И в первый, и во второй раз взрыв произошел на определенном – приблизительно одном и том же – расстоянии от области пространства, где пылинка из антижелеза меняла знак и вновь появлялась в обычном пространстве. Взрывы совершались именно в тот миг, когда пылинка появлялась. В чем причина взрыва? От чего зависели его расстояние и мощность? От массы вещества? От затрачиваемой энергии? Каков механизм явления?

Карачаров сел, взял элограф и занялся подсчетами. Он считал недолго и, выведя зависимость, задумался над возможностью ее проверки. Ставить подобные эксперименты на корабле было опасно, но где еще найти подтверждение – или опровержение – своих выводов?

Помимо двух проведенных экспериментов, Карачарову был известен лишь еще один случай изменения знака вещества: превращение самого корабля. Хотя никто не знал, в какой именно миг произошло это превращение, Карачаров полагал, что случилось это (как вытекало из его гипотезы) в момент выхода из сопространства вблизи Солнечной системы или незадолго до этого, в сопространстве. Если его предположения были правильны, и переход массы в антивещество каким-то образом влиял на такую же массу, расположенную на определенном, зависящем от количества этой массы, расстоянии, то можно было предположить, что взрывы эти являются неслучайными, но находятся в прямой зависимости от превращения вещества. То есть каждому такому превращению сопутствовало еще одно.

Он пошарил в столе и достал свою работу – ту, с которой спешил на Землю. Работу, в которой он пытался обосновать некоторые положения теории интегральности Вселенной – ее единства, при котором ни одно событие, происходящее в любой ее точке, не могло не влиять на другие события в других точках мироздания.

Он перечитывал написанные им страницы и все больше удивлялся тому, как хорошо ложится то, о чем он думал сейчас, на его прежние выводы.

Но если он сейчас был прав, то при выходе «Кита» из сопространства в районе Солнечной системы тоже должно было произойти нечто подобное. Какой-то второй переход «вещество – антивещество». И если это произошло в каком-то из населенных районов Солнечной системы, переход мог завершиться взрывом.

Карачаров не помнил точно, но, кажется, в прочитанных им записях что-то такое было. Какая-то царапинка осталась в памяти.

Он сосредоточился и вспомнил: за три дня до их прибытия близ Земли произошел взрыв. По неизвестной, так и не установленной причине, распылился один из спутников Звездолетного пояса. Спутники этого пояса обращались вокруг Земли давно, и орбиты их были известны. Наверное, параметры этих орбит можно было найти в информатории.

Не вытерпев, Карачаров направился туда.

Корабль спал. Но физик забыл о том, что это корабль, заброшенный далеко в пустоту, что и свою новую гипотезу он, Карачаров, так и не сможет передать никому. Он помнил лишь о том, что есть факт, который может подтвердить его давние предположения о возможных эффектах, в которых проявляется интегральность.

Физик перевернул половину информатория, пока нашел искомое. Тут же вставил кристалл в дешифратор, и через несколько минут уже записывал нужные данные. Он знал массу корабля, расстояние его от Земли в момент выхода из сопространства и расстояние до погибшего спутника. Теперь можно было сопоставить эти данные с выведенной им зависимостью.

Карачаров подсчитал. В пределах допустимой ошибки цифры сходились.

Он торжествующе распрямился. Еще открытие! И кто-то немедленно должен узнать об этом!

Он покинул информаторий и, не раздумывая, направился к каюте Зои.

Зоя спала и не проснулась, когда вошел физик. Он остановился у двери и смотрел на нее, освещенную слабым светом, проникшим из салона. Потом, стараясь ступать потише, приблизился, чтобы разбудить ее. Протянул руку. И застыл в такой позе.

Только сейчас ему пришло в голову, что новое открытие могло перечеркнуть все их планы.

Найденный им способ преобразования антивещества в вещество было бы невозможно использовать, даже если бы устройства корабля обладали достаточной мощностью, потому что при этом какое-нибудь тело должно было также претерпеть изменения и, при соприкосновении с веществом иного знака, взорваться. Сделанные физиком подсчеты говорили, что при массе тела, равной массе корабля, расстояние, на котором должен был проявиться эффект, становилось настолько большим, что выбрать этот второй объект по своему усмотрению было бы просто невозможно – хотя бы потому, что инверсия объекта произошла бы в момент выхода «Кита» из сопространства, а точное место этого выхода не могло быть определено заранее, так как подчинялось вероятностным законам.

Их спасение могло стать причиной чьей-то гибели.

Силы вдруг оставили Карачарова. Все оставило.

Он вернулся к себе, сел, закрыл глаза и долго сидел так, не шевелясь и стараясь ни о чем не думать.

Устюг успел уже забыть ощущение, когда кресло, привычное кресло воспринимается не как предмет обстановки, на котором сидишь иногда целыми часами, но как деталь механизма управления, предназначенная обеспечивать наиболее удобное положение пилота перед пультом. Капитан медленно провел ладонью по коже сиденья, словно смахивая пыль; жест был символическим. Потом сел, расслабился, нашарил ногой педаль противоперегрузочных устройств. Нажал. Убедившись, что механизм в порядке, вернул кресло в исходное положение. Луговой в соседнем кресле синхронно проделал то же самое. Они переглянулись, и капитан включил унифон. Рудик откликнулся тотчас.

– Сообщите состояние сопространственных батарей! – официально сказал Устюг.

– Докладываю: батареи могут принять нагрузку.

– Сообщите состояние накопителей и питателей.

– Запас энергии – сто процентов, питатели готовы к работе.

– К опробованию в холостом режиме!

– Есть, к опробованию в холостом!

Капитан протянул руку к стартерам питателей.

– Даю нагрузку. Прошу дублировать наблюдение.

– Готов.

– Начали!

Капитан включил батареи, чувствуя, как влажнеет воротничок. Столбики индикаторов дрогнули.

– Приняли нагрузку! – донеслось из унифона.

Капитан кивнул.

– Берут нормально!

Устюг предупредил:

– Увеличиваю подачу энергии.

Столбики поползли быстрее, закружились цифры в окошках.

Капитан представил, как батареи пьют сейчас эту энергию, словно жаждущий воду – припав и не отрываясь. Потом они смогут вышвырнуть ее в мгновение ока в одну точку, деформировать пространство и позволить кораблю миновать грань, отделяющую его от сопространства – границу, проходящую через каждую точку мироздания, но неощутимую и непреодолимую в обычных условиях. Но это – в другой раз. Сейчас идет испытание.