Читать книгу "Сыскарь из будущего - Эдгар Крейс"

– У тебя все лицо в крови, боярин! Ты, случаем, не ранен?

Но Николай и сам еще до конца не понимал, ранен он или нет. Так бывает, что только по прошествии некоторого времени, когда спадет азарт боя, начинаешь чувствовать свои раны.

– Не знаю, подьячий! Отойду от боя, умоюсь, а там видно будет, а пока давай своим раненым поможем да погибших похороним. С недобитыми татями сам знаешь, что делать нужно. А с Безголовым я сам разберусь. Мне этого разбойника в Москву нужно живым на суд к Астению Порфирьевичу доставить, если, конечно, нам удастся этого татя до Москвы живым довезти.

Глава 24

Возвращение

Весь остаток дня ушел на малоприятные действа: хоронили своих, сбрасывали убитых татей в реку. Деревенские охотно в этом помогали. Им ведь в каменоломнях зимой работать надо будет, а на человеческую мертвечину под снегом натыкаться раз за разом людям не в радость будет. Теперь крестьяне себя чувствовали на своей земле уверенно, а то уже и в поле, и в огород даже боялись выйти. Да ведь как земля без ухода-то ежедневного – она ведь что младенец малый, за ней постоянный пригляд и забота нужны. Облазили каменоломню. Нашли разбойничий схрон. Добра оказалось много и всякого. Видно, что хорошо вороги полютовали на земле Московии. Пришлось у старосты телегу да лошадь выпрашивать. С большим скрипом, но все же дал. Пришлось немного поделиться трофеями. Только на следующий день удалось управиться со всеми делами. Главарь разбойников оказался весьма живучим. Николаю удалось остановить у него кровотечение. Безголовый был бледен, слаб, но когда приходил в чувство, то глядел на победителя злобным взглядом и постоянно недовольно шипел. Но Николай не обращал на это никакого внимания. Он с помощью своих ребят уложил его на телегу, на всякий случай, хоть и знал, что главарь убежать не сможет, но покрепче привязал его к телеге. Одного своего тяжело раненного пришлось оставить на лечение в деревне. Но староста обещал, что пригляд за ним будет хороший. На том и сговорились. С телегой, груженной пленным и трофеями, ехали гораздо медленнее, да и своим двум раненым быстрая скачка была ни к чему. Так что в Москву приехали только чуть ли не к закрытию ворот. Стража, увидев Николая с его ранеными бойцами, только сочувственно сопроводила их взглядами, но никчемных вопросов не задавала. Даже на пленного разбойника особо не обратили внимания.

Когда Николай подъехал к Разбойному приказу, то на его высокое крыльцо их вышел встречать сам Астений Порфирьевич. Он вздохнул и грустно покачал головой. Николай же спрыгнул с лошади, подошел к главе Разбойного приказа на крыльцо и поздоровался.

– Вижу, побили вас изрядно вороги! – недовольным голосом произнес боярин. – Что ж, так людей моих не за что положил-то? Троих среди вас не вижу. Кто у меня в приказе работать-то будет?

– Двоих мы в деревне схоронили, а одного, тяжело раненного, везти обратно я не решился. Мог он дорожной тряски не выдержать. Староста деревни обещал должный уход за ним. Четверо целы и невредимы, а один еще – легко раненный. Всего мы тридцать шесть разбойников у пещер положили, а нас – только десять человек супротив них было, – ответил Николай.

– Безголового-то хоть взял?

– На телеге он лежит, ноги мне ему пришлось покалечить, поэтому ходить он теперь больше не будет.

– Хоть это хорошо! А ходить-то ему по нашей земле грешно. Пойдем посмотрим, что это за такой страшенный зверь, что его все купцы прям как адского огня боятся.

Николай и Астений Порфирьевич спустились с крыльца. Подьячие уже спешились и ждали приказания. Глава приказа поблагодарил их за службу и отпустил по домам отдохнуть и привести себя в порядок: «Дабы они своими окровавленными одежами не пугали добропорядочных московитов». Когда подошли к телеге, главарь разбойников не подавал признаков жизни. За дорогу он как-то похудел, осунулся, лицо посерело, и весь его вид уже не производил должного впечатления.

– И что, это и есть тот самый страх всей Московии? – недоуменно спросил Астений Порфирьевич.

– Он самый, – ответил Николай.

Почему-то ему даже стало как-то жаль этого бесшабашного рубаку, хотя еще только вчера они были готовы убить друг друга.

– А он хоть жив-то?

Николай даже сам засомневался в том, что Безголовый еще жив. Он потрепал его по щекам. Голова ворога безвольно моталась из стороны в сторону. Николай попробовал еще раз, но результат был тем же.

– М-да! Столько своих людей положили только ради того, чтобы на труп разбойника полюбоваться, – проворчал Астений Порфирьевич.

Николай принес из приказной избы кувшин воды и выплеснул его в лицо Безголового. Его губы зашевелились, и он жадно облизнул капельки оставшейся на них воды, главарь застонал и открыл глаза. Увидел Николая, и они снова полыхнули огнем злобы, да такой силы, что Астений Порфирьевич даже отскочил от телеги. Боярин опасливо покосился на лежащего на телеге разбойника, словно боясь, что тот сейчас вскочит с нее и кинется его душить.

– Стража! – крикнул Астений Порфирьевич. – Кликните палача! Пусть заберет к себе этого христопродавца и пусть допросят его по всей строгости!

Боярин поправил слишком сильно распахнувшийся подол своей расшитой золотом ферязи и, не торопясь, направился к приказной избе.

– Там на телеге еще трофеи от разбойников есть! Много! – крикнул ему вдогонку Николай.

Астений Порфирьевич приостановился, обернулся и сказал безразличным тоном:

– Посторожи пока телегу, а я сейчас дьяка с казначеем к тебе пришлю. Пусть они все опишут и в приказ по описи на склад сдадут награбленное.

Он уже собирался уходить, но тут снова обернулся и внимательно посмотрел на Николая.

– Чуть не запамятовал! Завтра с утра получше оденься! К царю поедем! Вызывает наш правитель нас к себе!

Боярин ушел, а Николай впал в задумчивость, что на этот раз ему готовит судьба? И к добру ли этот вызов на самый верх? Когда о нем Николай рассказал своему крестному, тот вновь засуетился. Приказал прислуге привести в порядок всю праздничную одежду Николая. Крестный прямо весь горел от нетерпения и никак не мог дождаться завтрашнего дня.

Но все когда-то заканчивается и все когда-то начинается. Вороной конь доставил Николая в Кремль. Астений Порфирьевич не упустил возможности еще раз придирчиво с ног до головы оглядеть одеяние Николая, но никаких изъянов не нашел. На чем и успокоился. Наконец двери в Грановитую палату открылись и их пригласили войти. На троне, в окружении лишь нескольких самых доверенных бояр и охраны, сидел Иван Грозный. Среди присутствующих бояр был и друг крестного – думский дьяк Андрей Яковлевич, но он даже не подал и виду, что знаком с Николаем. Царь исподлобья взглянул на вошедших. Те, сняв с головы шапки, поклонились ему и велеречиво поздоровались. Царь лишь коротко кивнул в ответ, а затем подозрительно посмотрел на Николая.

– Мне докладывали о твоих успехах в Твери, чему я всемерно доволен. Ты выполнил мой приказ, и теперь московские купцы, насколько мне известно, беспрепятственно торгуют и ездят по тамошним землям! Но сейчас я желаю говорить не об этом. Тебе удалось пресечь злейшую крамолу – заговор заморских продажных людишек против государства нашего! Мои люди мне уже докладывали, что им удалось добиться признаний от заморских ворогов. Но мне хочется слышать твои выводы о том, что ты думаешь о врагах наших и что они супротив государства нашего и меня замышлять хотели!