Читать книгу "Обреченная на корону - Виктория Холт"

Я заговорила о нашей матери.

— Ричард хочет ее освобождения. Правда было б замечательно, если б она приехала и жила с тобой или со мной?

— Разве ей плохо в Болье?

— Она там, можно сказать, узница.

— Нет. Живет с удобствами. И очень счастлива.

— Изабелла, ты же знаешь мать. В разлуке с нами она не может быть счастливой. Раньше она старалась постоянно находиться с дочерьми.

— Ну, теперь мы взрослые.

— Ричард спросит короля, может ли она получить свободу и жить с кем-то из нас.

— Почему ты не хочешь жить вместе со мной? Я с безнадежностью посмотрела на Изабеллу.

Как было объяснить ей, что, вкусив однажды «попечения» Георга, я сыта им по горло? Она его жена, счастлива с ним в браке. И никогда не задумывалась над мотивами мужниных поступков. Не из страха ли увидеть в них то, чего ей не хотелось бы?

Как я мечтала о возможности поговорить с матерью!

«Может, и поговорю, — подумала я. — Ричард человек решительный. Действует не под влиянием минуты, как Георг, и, можно не сомневаться, в конце концов добьется своего».

Я заговорила с Изабеллой о прежних днях, мы немного посмеялись. То был лучший способ отвлечься, и я радовалась обществу сестры.

Время потянулось. Король не принимал никакого решения. Ричард объяснил, что он боялся обидеть Георга. Георг был способен на опрометчивые поступки. Обладал большим богатством, и у него были приверженцы.

— Не сердись на меня, — сказал Ричард. — Обещаю, что в конце концов все будет хорошо, но придется потерпеть.

Этого нам меньше всего хотелось.

— Тебе потребуется разрешение папы, — сказал Эдуард Ричарду.

Я подумала о Георге. Не попытается ли он подкупить папу, как-то убедить его не давать разрешения?

Однако, несмотря на все препятствия, которые предстояло преодолеть, я ежедневно радовалась жизни в такой удобной обстановке. Никакие события не могли отогнать воспоминаний о пекарне, и я говорила себе, что, по крайней мере, спаслась оттуда.

Наступило Рождество. Провести его пришлось в монастыре. Ричард сказал, что, если я покину убежище, он не будет знать ни минуты покоя.

Празднество при дворе, по его словам, было нерадостным. Эдуард дулся из-за неладов между братьями, а у тех, едва они оказывались рядом, дело едва не доходило до ссоры.

Эдуард стал сердиться.

— Он почти всегда очень мягок, — сказал Ричард. — Но раздоров между родными терпеть не может. Так что, сама понимаешь, Рождество прошло не лучшим образом.

Потом однажды Ричард приехал в монастырь очень взволнованным.

— Эдуард принял решение! — воскликнул он. — Не знаю, сочтешь ты его хорошим или нет.

— Если смогу покинуть монастырь и мы будем вместе, то, разумеется, сочту.

— Суть дела, как ты знаешь, в наследстве Уорика. Эдуард считает, что если Георг получит большую долю, то может дать — как твой опекун — согласие на наш брак.

— Я не стремлюсь к владению землями.

— Я тоже. Разумеется, Георг станет очень могущественным, хорошего в этом мало. Он и без того так богат, что представляет собой угрозу. И все равно зарится на большую часть. Требует себе Уорик... замок и графство... а также Солсбери. Это, конечно, значительные владения. А нам с тобой достанется Миддлхем.

От радости я захлопала в ладоши.

— Ричард, это замечательно! Как часто я мечтала о Миддлхеме!

— Да, Миддлхем будет нашим. Мы оба любим его больше всех других мест. Вместе с ним нам отойдут северные владения твоего отца. И вот что еще, Анна. Эдуард хочет, чтобы Север находился в моих руках. Говорит, что больше никому не может его доверить. Наш дом будет там.

— В Миддлхеме! — восторженно сказала я.

— Мы вернемся в то место, с которым у нас связано столько воспоминаний.

— Я очень рада. А Георг дал на это согласие?

— Пока нет.

— Как думаешь, даст?

— Он, конечно, хотел прибрать к рукам все владения.

— Но ему не удалось. Может быть...

— Поживем — увидим. Но мне кажется, Георг возьмет то, что ему предлагают. Графство Уорик наверняка соблазнит его.

— Я мечтаю узнать о его согласии, однако невольно думаю, что для Кларенса все обернулось слишком уж благоприятно. Стоит вспомнить, как он обошелся со мной... Думаю, он хотел избавиться от меня навсегда.

— Он бы не посмел. Что ты скажешь о такой возможности? Жалеешь, что Эдуард согласится только на эти условия?

Я покачала головой:

— Лишь бы согласился Кларенс.

Выслушав это предложение, Георг заколебался. Он хотел завладеть всем наследием и, конечно, чувствовал себя обманутым. Благодаря обстоятельствам и Джилли его план рухнул, а я находилась в надежном убежище. Но поскольку он не получил за свое злодейство по заслугам, то имел возможность торговаться, однако в конце концов понял, что надо согласиться на большую часть владении.

Ричард рассказывал, как пришел к Эдуарду по его вызову.

— В глазах у него стояли слезы, при виде меня он воскликнул: «Леди Анна твоя, желаю тебе громадного счастья в семейной жизни. Теперь дело только за разрешением от папы». И после этих слов на его губах появилась озорная улыбка.

— Почему? Что он хотел ею сказать?

— Что влюбленный вряд ли придаст этому большое значение.

— То есть...

— Нам ничто не должно мешать, а поскольку разрешение придет не скоро, можно обойтись без него.

Ричард обнял меня и крепко прижал к себе.

— Никаких задержек не будет. Мы и так ждали слишком долго. Пышной церемонии устраивать, конечно, не станем. Не нужно привлекать внимание Ватикана к нашему своеволию. Но разве пышная церемония нужна тебе? Или мне?

—Нам она не нужна.

— В таком случае венчаемся, а потом... в Миддлхем!

ГЕРЦОГИНЯ ГЛОСТЕР

За венчанием последовали два счастливейших года моей жизни. Мы были юными — мне шестнадцать, Ричарду двадцать, — но только по годам. Пережитое сделало нас взрослыми. Оба сознавали, какое это счастье — быть вместе, и стремились наслаждаться им в полную меру.

Каким свежим казался воздух Севера! И какой радостной была поездка бок о бок к дому, который любили и Ричард, и я.

Север стоял за Ричарда. Скромность его людям нравилась больше, чем нарочитое великолепие Эдуарда. Они выходили из домов приветствовать герцога Глостера, сказать: «Благослови вас Бог, ваша светлость», на что Ричард отвечал с достоинством и любезностью.

Как он, бледная тень своего величественного брата, отличался от Эдуарда и Георга! Северяне знали, что могут доверять Ричарду, и заверяли его в своей преданности. Эдуард поступил мудро, избрав Ричарда для правления северными территориями.