Читать книгу "В тени граната - Виктория Холт"

— Значит, войны во Франции не будет?

— Вполне может быть. Дорогая моя, представь себе этих двух коварных стариков. У них огромный опыт в управлении государством. Не забывай о браке между сыном Максимилиана Филиппом и дочерью Фердинанда безумной Хуаной. Их сыновья — Карл и Фердинанд-младший. Их интересует Италия, а не Франция. Италия им нужна для юного Фердинанда, потому что Карл получит всю Испанию и, вероятно, Австрийскую империю, куда входят и Нидерланды. Король Франции тоже зарится на Италию. Я полагаю, Фердинанд и Максимилиан задумали английское вторжение во Францию, чтобы внушить страх Людовику; если же они с ним договорятся в отношении Италии, то они будут готовы покинуть своих английских союзников и предоставят им воевать с Францией в одиночку. Знаменательно, что после овладения Теруанном и Туренью Максимилиан весьма ратовал за прекращение военных действий. Он знал, что дальнейшие сражения будут означать большие потери, не желал лишаться средств, а хотел лишь занять более сильное положение, чтобы торговаться с французами.

— А наш король об этом не знает?

— Он все еще счастливый мальчик и думает как мальчик. Доверяет другим, потому что сам откровенен. У него уже был случай убедиться в вероломстве Фердинанда, но все же он готов, как и прежде, полагаться на него.

— Может быть, потому, что Фердинанд его тесть.

— Полагаю, королева умная женщина, но она быстро теряет свое влияние. Король влюблен в леди Тейбуа, но Катарина об этом не знает. Леди Тейбуа не интересуется политикой. Но она не всегда будет нравиться королю, и если бы появилась женщина, у которой были бы виды на короля и которая стремилась бы оказать на него влияние... кто знает, что случилось бы.

— Томас, меня все это тревожит. Это, кажется, так опасно.

— Тебе нечего бояться, любовь моя. Ты и наши дети всегда будут под моей защитой.

— Но, Томас, что если?..

Она не докончила. Одна мысль об этом казалась кощунственной. Томас всегда будет занимать свое положение. В Англии нет мужчины, такого же умного, как ее Томас.

* * *

Король расхаживал взад и вперед по своим покоям и с ним Чарльз Брэндон, новоиспеченный герцог Саффолкский. После недавнего возвращения из Фландрии у того был мрачный вид.

— Так значит, ты ей не нужен,— говорил Генрих.

— Она была непреклонна в своем отказе. Можно быть уверенным, что здесь не обошлось без Максимилиана.

— Английский герцог достаточно хорошая партия для герцогини Савойской! — проворчал Генрих.

— Увы, Ваше Величество. Она — а, может быть, император — с этим не согласны. Есть и другое.

Генрих кивнул.

— Говори, Чарльз.

— Когда, по вашему указанию, я попытался завершить переговоры о браке принцессы Марии, император проявил нерешительность.

— Нерешительность! Что ты имеешь в виду?

— Вел себя уклончиво. Не был склонен сделать окончательные распоряжения. Ваше Величество, мне кажется, что император ведет себя так же, как и Фердинанд: он договаривается с нами и в то же время с другими за нашей спиной.

Генрих сдвинул брови, думая о человеке, который встал под его знамя и заявил о своем желании служить королю Англии.

— Не могу в это поверить,— закричал он.— Он хорошо мне служил.

— За это ему хорошо платили, Ваше Величество.

Лицо Генриха помрачнело, но от Брэндона он мог вытерпеть больше, чем от кого-либо еще.

— Что означает такое изменение позиции?

— Не знаю, Ваше Величество, но будем готовы.

Генрих сердито вышел, но отдал приказ, чтобы подготовка к войне шла полным ходом.

* * *

Через неделю с небольшим из Франции прибыл посланник для ведения переговоров о пленных, взятых Генрихом в сражениях за Теруанн и Турень, и все еще остававшихся в Англии.

Посланник спросил, может ли он поговорить с королем наедине, а когда Генрих принял его в присутствии Уолси, сказал:

— У меня сообщение лишь для ушей Вашего Величества. Уолси с достоинством удалился, зная, что король немедленно передаст известие ему, и уже представляя, о чем идет речь.

Когда они остались одни, посланник сказал Генриху:

— Ваше Величество, у меня для вас сообщение от моего господина, короля Франции. Он хочет предупредить вас, что король Фердинанд возобновил перемирие, заключенное им с Францией, и что вместе с ним император Максимилиан.

— Не может быть! — воскликнул Генрих.— Должно быть, это неправда.

— Ваше Величество скоро услышит этому подтверждение,— сказал посланник.— Но, желая вас подготовить и показать вам свое желание быть вам другом, мой господин решил сообщить вам об этом, как только было подписано перемирие.

На висках у Генриха вздулись вены, лицо его побагровело, и он закричал:

— Изменники! Клянусь честью, я за это отомщу. Вот уж действительно мои друзья! Оба подлые предатели. Они пожалеют, если то, что вы говорите, правда. Но если это ложь... то тогда пожалеете вы.

— Я говорю правду, Ваше Величество.

— Клянусь честью! — вскричал Генрих и широкими шагами вышел из своих покоев; стремительно ворвавшись в кабинет Уолси, он сообщил ему новость.

Уолси, который уже был к этому готов, воспринял новость довольно спокойно.

— Что теперь? — потребовал Генрих.

— Теперь нам известно, что представляют собой наши ложные друзья.

— Это не поможет нам завоевать Францию.

— Ваше Величество несомненно решит, что этот план следует на некоторое время отложить.

Глаза короля загорелись гневом, и в эти минуты он был похож на раздраженного мальчишку, которого лишили желанной игрушки.

— Ваше Величество, что еще сообщил посланник?

— Что еще? Разве этого недостаточно?

— Действительно, достаточно, сир. Но мне подумалось, что, быть может, король Франции, проявив таким образом свою дружбу, хочет оказать нам и другие знаки.

Генрих, по-видимому, был в замешательстве.

— Не могли бы вы, Ваше Величество, призвать посланника обратно? Может быть, несколько деликатных вопросов, заданных Вашим Величеством с вашим обычным искусством, помогут как-то прояснить, что на уме у короля Франции.

— Что такое вы говорите? Вы считаете для меня возможным стать союзником короля Франции!

— Ваше Величество, другие европейские державы доказали, что они вам не друзья.

— Ей-богу, это так.

— И Ваше Величество, знаю, теперь говорит себе, что нисколько не вредно выслушать то, что может сообщить этот француз.

— Пошлите за ним,— прорычал Генрих. Вскоре посланник стоял перед ними. Уолси сказал: