Читать книгу "Чекист - Комбат Найтов"

После ухода детей был разлит горячий глинтвейн по большим бокалам и слово взял старший по званию генерал Дорнбергер. Речь по большей части касалась не Рождества Христова, о котором генерал вскользь упомянул, а о задачах сегодняшнего испытания. Предстояло проверить работу оборудования четвертой площадки в условиях огневого воздействия работающего двигателя. Режим тяги – восемь тонн, треть полной нагрузки. Этот режим должен длиться не менее трех секунд. При достижении заданной тяги ракета должна была переключиться с наземного на внутреннее питание. Предстояло замерить сбои аппаратуры наведения в момент переключения источников напряжения.

Непосредственно перед постановкой задач бригадефюрер представил остальным участникам встречи фон Вольфи.

– С гауптманом Крейцем некоторые из вас знакомы, его группе обеспечивает воздушное прикрытие нашего полигона уже второй год. Его уполномочило Министерство авиации инспектировать наши пуски. Гауптман люфтваффе Штейнхоф, который уже давно работает с нами, будет осуществлять воздушную разведку и фиксацию места падения изделия в случае, если оно уйдет со стола. Это маловероятно, но не исключено. Он будет наблюдать пуск с воздуха. Одного самолета для этого достаточно.

Фон Вольфи отрицательно покачал головой, Дорнбергер поджал губы и отрывисто спросил:

– В чем дело?

– Считаю совершенно недостаточным выделение одного самолета. Минимум шварм должен прикрыть с севера район испытаний и постоянно находиться в воздухе с момента начала подготовки к испытаниям. У меня приказ рейхсмаршала: обеспечить полное закрытие района.

– Не возражаю, но к процессу испытаний это не относится. Задачи воздушного прикрытия – это ваша прерогатива, герр гауптман.

– Яволь.

– Кстати, господин капитан, доктор Штейнхоф – ваш коллега, просил меня поблагодарить вас за идею использовать FUG.12u для обеспечения коррекции ориентации на активном участке. Он, к сожалению, не смог принять участия в сегодняшней вечеринке. Готовит аппаратуру на площадке, но вы увидитесь. И еще, господа, супруга господина капитана, которая также находится среди нас, имеет непосредственное отношение к группе «В» профессора Гартега. Мадам, сегодня вы увидите тот аппарат, который будет непосредственно доставлять к противнику те изделия, которые разрабатывает ваша группа. Да-да, не удивляйтесь, фрау фон Крейц, финансирование вашей группы проходит через мой отдел, и я знаю, кто за что получает деньги в моем отделе.

Дорнбергер знал несколько больше о том, чем в итоге придется заниматься Карин. Их работы не просто пересекались, они были предназначены друг для друга: Карин занималась накоплением делящихся материалов, а Дорнбергер готовил средство доставки их к противнику.

До 02:30 разговоры крутились вокруг да около испытаний, в два тридцать бригадефюрер пригласил Вольфганга и Карин проехать на четвертую площадку. Там начиналась установка изделия на «стол». Само изделие Вольфганг увидел через полтора часа, до этого куча техников и инженеров занималась проверкой устройства под названием «стол» и подающих шлангов, выходящих из земли и заканчивающихся довольно странными замками. Чуть в стороне находился длинный фанерный ящик на тележке, которую мог везти тягач. Самого тягача не было. Площадка была ярко освещена. Кроме немцев, здесь присутствовало и некоторое количество военнопленных, точно подсчитать которых было сложно. Он спросил у бригадефюрера, зачем они нужны на площадке.

– Потом поймете, некоторые операции довольно опасны, не хочу рисковать своими людьми.

Вальтер Дорнбергер с головой ушел в подготовку и руководил всеми работами, используя для этого железный рупор. Получив доклад о готовности «стола», он поднял рупор и подал команду военнопленным снимать упаковку с изделия. Они облепили ящик, под ним оказалась окрашенная в цвета «арлекин» серебристо-черная «сигара» с четырьмя стабилизаторами длиной около пятнадцати метров. Восьмиколесную тележку, на которой она лежала, пленные вручную подкатили к специальным рымам, вкрученным в покрытие площадки. Затем цепными стопорами довольно долго устанавливали ее по меткам. Два теодолитчика командовали их действиями. Карин спросила у генерала:

– Что они делают?

– Ракета должна встать на строго определенные места на столе на замки, которые будут ее держать строго вертикально.

Наконец, предварительная установка закончилась, и ракета медленно стала подниматься при помощи рычагов и гидроцилиндров.

– На первой площадке я видел башню, с нее же удобнее обслуживать пуск.

– Удобнее, несомненно, но это боевая ракета, и стоит задача научиться пускать ее с любой точки. Четвертая площадка имеет упрощенный старт.

Один из пленных поднялся на самый верх и накинул на вертикально стоящую ракету черный чехол с прикрепленными тросами. Ими ракету окончательно выровняли. Тросы оставили натянутыми, они предохраняли ее от падения во время заправки, кроме того, на них были установлены датчики, позволявшие следить за ее поведением во время заправки и на начальных этапах пуска. Дорнбергер скомандовал:

– Всем в укрытие!

Это, правда, касалось только немцев. Военнопленные выстроились цепочкой и наблюдали за колодцами, через которые закачивались топливо и окислитель. Через некоторое время над ними появился белый туман испаряющегося кислорода. Заправлялась ракета довольно быстро. Белый лед покрыл шланги, постоянно звучали какие-то доклады. Затем на несколько секунд установилась тишина. Начал звучать обратный отсчет.

Генерал поднес ближе ко рту микрофон и произнес:

– Зажигание!

Под ракетой, разбрасывая брызги, зажегся яркий факел.

– Протяжка!

Из дюзы выбросило буквально сноп пламени, который разбросало во все стороны специальными пламеотводами, находившимися под стартовым столом.

– Промежуточная!

И пламя начало просто реветь на низких частотах.

– Полная!

Рев двигателя сменился на высокочастотный звук, в этот момент от ракеты отделились все провода и шланги.

– Есть восемь! – прокричал следивший за каким-то прибором фон Браун. В этот момент раздался громкий одиночный хлопок, пламя сорвалось, ракету укрыло белым облаком пара, затем последовал довольно сильный взрыв, и вся площадка оказалась забрызгана ярко-зеленой краской.

– Что это было? – задала вопрос Карин.

– Кислород полностью не выработался, не хватило топлива. Но испытания прошли успешно. Герр гауптман, вы же видели, что тягу в восемь тонн мы получили?

– Видел.

– Вот так и доложите рейхсмаршалу! – бригадефюрер выбросил руку в партийном приветствии, и Вольфгангу пришлось приложить руку к виску. Вальтер Дорнбергер быстрым шагом вышел из бункера и направился к взорвавшейся ракете.

С этой секунды ранее почти не разговаривавший с Вольфгангом фон Браун заговорил, нажимая на эмоции и объясняя природу взрыва, что на высоте, где нет кислорода и нет горящих корней травы и деревьев, никакого взрыва не будет, что они движутся вперед и впервые получили предварительно рассчитанную треть тяги. И в строго определенное время. Было видно, что он очень переживает за случившееся. Эффект присутствия сказался. Больше всего он опасался, что опять прекратят финансирование и работа встанет. А это зависело целиком и полностью от доклада рейхсмаршалу.