Читать книгу "Прииск "Безымянный" - Виталий Гадиятов"

За столом Иван увидел человека в сером костюме, с зачёсанными назад чёрными волосами.

«Судя по живому взгляду – не более сорока, – подумал он, – а если ориентироваться на поседевшие виски, может, гораздо старше».

Светлая рубашка и галстук в горошек придавали ему изысканность. Так одевалась интеллигенция в родном городе Брукса. Их глаза встретились, и Иван почувствовал колючий оценивающий взгляд. Ему показалось, что незнакомец пронизывает его насквозь. Это длилось мгновенье, но Ивану этого хватило. Словно натолкнувшись на невидимую преграду, он остановился на пороге.

– Проходите.

Иван подошёл к столу.

– Майор госбезопасности Гайнуллин, – представился тот. – Садитесь. – И показал на стул, стоявший с другой стороны стола.

«Вот тебе и куратор! А почему же чекисты не вызвали меня в свою “контору”? Там они у себя дома, а тут в гостях. Хотя нет, тут тоже их контора».

– Иван Петрович, у меня к вам несколько вопросов, на которые я хотел бы получить исчерпывающие ответы. Вы не возражаете?

– Нет.

– Ну вот и хорошо.

Иван понимал – раз его пригласили через спецчасть к сотруднику ведомства, которому он также подчинён, то разговор будет непростым. Правда, в экспедиции он работал недавно и, как считал, провиниться ещё не успел.

«Значит, его интересует что-то другое, не связанное с жизнью экспедиции. Что же тогда? Дом, институт, Магадан, авиакатастрофа? Скорее всего – последнее».

И он не ошибся.

– Я хочу поговорить с вами об авиакатастрофе, – начал куратор. – Точнее, о некоторых деталях того происшествия.

В его тоне слышалась подкупающая доброжелательность, располагающая к откровенному разговору, но Иван уже знал, что может за этим скрываться, и сразу выразил свою позицию:

– Так я же написал три объяснительные. В них всё подробно изложено. Ничего нового я, наверное, вам не добавлю.

Эти объяснительные он написал в разные инстанции после того, как их спасли. А самая обстоятельная осталась в Якутском управлении Министерства госбезопасности, куда его вызвали сразу по приезде в Якутск.

– Я с ними знаком, вот поэтому-то у меня и возникли дополнительные вопросы. Скажите, как вам удалось выжить в авиакатастрофе? Поймите меня правильно, – будто извиняясь за нетактичность вопроса и жёсткость, с которой тот прозвучал, продолжал он более мягко. – Ведь погибли почти все, а вы, второй пилот Сенькин, майор Синицын, товарищ Свиридов и ещё четыре человека остались живы. Вдобавок ко всему вы, образно говоря, отделались лёгким испугом. Да, кстати, как ваша рука?

Он пристально посмотрел на его левую руку, и Брукс сразу понял, что этот человек знает всё. Понимая, что его здоровье куратора интересует меньше всего, Иван сразу перешёл к главному.

– Вы хотите узнать, как я остался жив? – На мгновенье он замолчал. – На этот вопрос я затрудняюсь что-либо ответить. Наверное, так было Богу угодно, потому что…

– А если серьёзно? – перебил его гэбист. – Расскажите о последних минутах, проведённых в самолёте до катастрофы. Где вы находились, чем занимались? Словом, вспомните всё, даже самые незначительные детали.

«Ничего себе! Он хочет повесить на меня авиакатастрофу».

– Как и все пассажиры, в тот момент я сидел на своём месте. Оно располагалось в середине салона, возле окна. Я видел плоскость крыла, значит – над крылом.

– У вас было тринадцатое место, – уточнил чекист. – Вы понимаете, что это значит? Это значит, чёртова дюжина – число, которое считается несчастливым. А вы взываете к Господу Богу. Да он, наоборот, с превеликим удовольствием отправил бы вас в преисподнюю. Придумали бы что-нибудь поинтересней. Ладно, продолжайте.

Вытащив из рогового футляра расчёску, майор лёгкими, словно ласкающими, движениями аккуратно поправил причёску. Редкие волосы ровно легли назад, прикрыв обнажившуюся плешь.

«Ему явно за сорок, – мелькнуло у Ивана в голове, – значит, воевал».

– А дальше – страшный удар, – оторвав взгляд от его головы, сказал парень. – После этого я ничего не помню. Когда пришёл в себя, лежал в снегу. Я с трудом поднялся и, помню, опёрся на руку. Страшная боль пронзила всё тело, я снова упал. Вот тогда я понял, что у меня сломана рука. Я всё-таки встал на ноги и увидел жуткую картину: самолёт разбит, в стороне от него валяется отломанное крыло.

– Интересно, очень интересно. Ну, а как вы считаете, что вам всё-таки помогло спастись?

Иван задумался. Этот вопрос он задавался себе не раз, и каждый раз ему приходили разные ответы, но сейчас он уже ни в чём не сомневался и быстро ответил:

– Я думаю, главным фактором явилось то, что я вылетел в пролом, образовавшийся при ударе самолёта о скалу. Вылетел до того, как самолёт рухнул на землю. Останься я в салоне, неизвестно чем бы всё закончилось. Скорее всего, я бы разделил участь экипажа и большинства пассажиров. Это, несомненно, счастливый случай, подаренный мне свыше. Больше никак я не могу этого объяснить.

Будто соглашаясь, гэбист несколько раз кивнул.

– Возможно. И каковы были ваши дальнейшие действия?

Брукс подробно рассказал о том, как он помог майору и второму пилоту, как участвовал в спасательной операции.

– Значит, это ваша идея – покинуть разбитый самолёт и уйти в тайгу? Очень интересно! А в ваших объяснительных об этом почему-то нет ни слова. Вот видите, я узнал новые обстоятельства трагедии, а вы говорите, что нам и так всё известно.

В его голосе послышались нотки удовлетворённости собой, как бывает, когда человек добивается положительного результата, к которому долго идёт. Сердце у Ивана громко застучало, комок подошёл к горлу.

«Как же я проговорился? – винил себя парень. – Ведь предупреждал же Сенькин, чтобы я ни в коем разе этого не говорил. Следовало промолчать или, в крайнем случае, если бы он стал допытываться, сказать «не знаю».

– Почему уйти? – вопросом на вопрос ответил Иван. – Все понимали, что, оставаясь возле разбитого самолёта, обречены на гибель, поэтому согласились с моим предложением. Я не настаивал и никого не заставлял уходить. Каждый самостоятельно принял это решение, понимая, на что решается.

– А может, вы сами создали такую обстановку, что у них не оставалось другого выхода и они согласились идти с вами.

– Не я её создал, она сама собой так сложилась. Мы спасали оставшихся в живых людей и, естественно, спасались сами. Зачем умирать, даже не предприняв попытку спастись? По-моему, это глупо, – произнёс Иван, убеждённый в своей правоте. – Человек так устроен, что даже из самой сложной ситуации ищет выход. Правда, не у всех и не всегда получается.

– А у вас всегда получается, – заметил гэбист, – вероятно, поэтому вы были уверены, что спасётесь. Ведь там такой медвежий угол, из которого не всякий здоровый человек выберется. – Он пристально посмотрел на Ивана, видимо, рассчитывая заметить даже малейшую реакцию на свои слова.