Читать книгу "Кондор умеет ждать - Александр Терентьев"

Теперь катер становился и для наемника пусть не самым надежным, но пристанищем, где можно было хотя бы выспаться в относительном комфорте. Что и сделал немедленно Орехов, последние метры пути практически висевший на плечах Каткова и мичмана. Остальные почти сразу же последовали примеру майора. Правда, Мария сначала скрылась где-то на корме и минут через тридцать появилась вновь — явно посвежевшая и повеселевшая.

— Ополоснулась? — понимающе кивнул Скат, бочком сидевший на борту с винтовкой в руках. — Хорошее дело…

— Там, в реке воды еще много, — устало улыбнулась девушка самыми краешками губ, — так что и вам, лейтенант, ничего не мешает освежиться.

— Служба мешает, сеньора, — Катков качнул стволом в сторону разметавшихся прямо на палубе, в тени тента Троянова, пленника и Джексона. — Кто-то ведь должен и охранять сон товарищей… Вы бы тоже отдохнули, наверное, там несладко было.

— Обязательно, — не очень понятно отозвалась Мария, убирая с лица прядь волос, — но сначала нужно майору перевязку сделать. Да, лейтенант, вы присматривайте за этим… союзником. На всякий случай.

— Обязательно, — без улыбки ответил Скат и смерил раскинувшегося в стороне наемника долгим неприязненным взглядом…

46

Короткие сумерки быстро сменились непроглядной душной ночью, а Ската на посту сменил Троянов. Никаких особых разборок никто не устраивал, но как-то так уж получилось, что на «суверенной» территории катера с общего молчаливого согласия этот «пост, трехсменный, круглосуточный» был выставлен. Хотя согласия пленника и нового союзника никто, естественно, и не спрашивал…

Мичман молча прохаживался по неосвещенной палубе и с интересом наблюдал, как Скат с мрачным видом старательно, но не очень-то умело выстругивает ножом длинную палку с рогулькой на одном из концов. Лейтенант закончил работу, стряхнул за борт стружки и приладил к рогульке обмотанную какой-то тряпочной лентой перекладину.

— Во, будет нашему майору костыль, — Катков приладил импровизированный костыль подмышку и сделал парочку шагов. — А что, удобно. Теперь у нас будет свой капитан Сильвер…

— А попугая где возьмешь? — ухмыльнулся Тритон — лейтенант с костылем выглядел забавно.

— Вон, в кустах орут, чего их искать… — сварливо отозвался Скат и чуть повысил голос: — Ты службу неси, остряк. А я пойду с майором пошепчусь. Подарочек ему снесу…

— Майор, ты спишь? — тихо спросил Скат, вглядываясь в душную темноту каюты, в которой на привычном диванчике расположился Орехов после того, как Мария помогла ему привести себя в порядок, сделала перевязку и вколола пару новых уколов.

— Уже нет, заходи, лейтенант. Да не шуми ты — тут и Машка прикорнула, умаялась девка…

— Я тебе костыль принес — все полегче будет, — шепотом сообщил Катков. — Поговорить бы надо, майор.

— Ну, раз костыль, то пойдем на воздух, — Орехов завозился, вставая, и, довольно ловко управляясь с «третьей ногой», зашагал по палубе в сторону угадывавшегося при слабом свете звезд носа судна. На носу майор покряхтел, усаживаясь и пристраивая ногу поудобнее, закурил сигаретку и приглашающе стукнул ладонью по доскам палубы.

— Присаживайся. О чем ты говорить хотел?

— Да вот, интересно мне, как вы с этим кренделем закорешились и как умудрились из плена сбежать…

— Да, собственно, я пока и сам не очень во всем этом разобрался, — майор крепко затянулся, и малиновый огонек сигареты на секунду осветил его похудевшее и осунувшееся за эти дни лицо. — А сбежали… Да очень просто сбежали…

…Майор, рассеянно поигрывая ножом, продолжал греть своим телом топчан, не спуская с нового постояльца камеры внимательного взгляда. Мария тоже старалась не расслабляться и не выпускала из рук пистолета, на всякий случай прикрывая его обрывком какой-то тряпицы. А Джексон, почти не обращая внимания на вооруженных его пистолетом и ножом соседей, размеренно вышагивал по камере, время от времени поглядывая на часы, вероятно, по недосмотру не отобранные бандитами. Пять шагов в одну сторону, пять — в другую. Уголовники такое монотонное расхаживание из угла в угол почему-то называют забавным словечком «тусоваться»…

Наконец, услышав, как за дверью Рауль переговаривается с новым часовым, наемник, выждав для верности минут десять, подошел вплотную к двери и начал разыгрывать нечто вроде моноспектакля. Правда, вместо занавеса перед его носом находилась стальная дверь, а все действо больше напоминало радиопостановку. Сценарий, видимо, только что придуманный Джексоном, мало напоминал что-либо шекспировское — скорее это было нечто очень незатейливое, рассчитанное на озабоченных прыщавых тинейджеров представление под рабочим названием «секс по домофону». Кэп старательно мычал, стонал и охал, не забывая приговаривать: «Ну, моя девочка… еще… так, так, о-оо, хорошо…» Мария, возмущенно фыркнув, с презрением отвернулась к стене, а вот Орехов, похоже, начал кое-что соображать и, по-прежнему не убирая нож, начал усаживаться на топчане поудобнее — так, чтобы в случае чего было удобно бросать оружие в цель.

— Эй! Эй, Джексон, что там у вас происходит? — часовой за дверью, видимо, не утерпел и негромко стукнул в стальной лист прикладом. Причем в голосе бойца отчетливо слышались и горячий интерес, и досада, и неприкрытая зависть. — Ты что, девку обижаешь, а? Я вот сейчас сеньору Алехандро сбегаю и доложу, понял? Самый умный, да?

— Ну и дурак будешь, — самодовольно хохотнул самодеятельный артист. — Как я могу ее… обижать, если у меня руки скованы, придурок? Она сама. И скажу тебе, такое вытворяет, ха-ха… Что? Правда, что ли? Ну, смотри сама… Пепито, ты знаешь, что она тут толкует? Что за несколько сигареток она и тебя порадует. Ты как, дурачок, курить еще не бросил? Но, дело твое, конечно, можешь бежать к боссу… Мы-то ему скажем, что у тебя глюки, понял! И будешь ты круглый дурак…

— Она… это, правда, что ли? — веря и не веря, метался за дверью часовой.

Джексон живо повернулся к Марии и, корча умоляющие рожи, обеими руками указывал на дверь и аж приседал от досады на непонятливость девушки. Наконец и она все-таки сообразила, что тут за комедия разыгрывается, торопливо шагнула к двери и приторно-игривым голоском проговорила:

— Ты что, мой сладенький, девушек не любишь, да? Фу, как нехорошо. Никто ведь не узнает — пять минут и все… Ну и черт с тобой, подавись ты своими сигаретами, жадина…

Если бы Орехову чуть раньше сказали, что обычного, нормального часового можно как глупого ерша поймать на такой простенький крючок, он не поверил бы. Но длительное воздержание, по-видимому, плохо влияет на дисциплину и здорово размягчает мозги, поскольку после недолгого молчания в двери тихо лязгнула задвижка и она начала осторожно открываться. Боец, поблескивая ищущими глазками, с удивлением обнаружил, что Джексон с очень довольной рожей сидит на топчане с заведенными назад руками, а пленница бесцеремонно пристроилась у него на коленях и, глупо хихикая, вовсю нацеловывает небритую физиономию наемника.