Читать книгу "Предать - значит любить - Светлана Лубенец"

– А где она картины-то хранила? – уточнил Андрей. – Они ведь особых условий требуют.

– Без всяких условий хорошо сохранились на антресолях. Бабулин кроликовод их своими кроличьими журналами завалил.

– Что значит – кроличьими? – удивилась Юля.

– «Кролиководство» называются, – ответил Родион. – Очень полезные в дачных условиях.

– А этот... кроликовод... он о картинах знал?

– Без понятия. Может, и знал. Не зря же журналами прикрыл. Но он такой молчун. От него двух слов не добьешься, а уж если еще и бабуля приказала молчать... вообще могила.

Все замолчали. Пауза затягивалась. Наконец Андрей откашлялся и спросил Родиона:

– Ну... ты все сказал?

Тот передернул плечами и ответил:

– Вроде все. Если что не ясно, спрашивайте. Все равно уж...

– Мне больше нечего спрашивать, – поспешила сказать Юля.

– То есть тебе, выходит, все равно... – начал Родион.

– Прекрати, – оборвала его она. – Я вообще с трудом пришла в себя после твоей... якобы... смерти. Можешь не верить, но я почему-то никак не могла принять ее. Хоть и... хоронила... и на могилу ездила... Я, конечно, даже подумать не могла, что там... Эдик... но какую-то ложь во всем чувствовала. Не могу этого объяснить... Когда поняла на даче, что вижу тебя, а не Эдика, не испугалась. Мне хотелось всех созвать и крикнуть: «Я всегда знала, что он жив!»

– И что теперь? Вот он я... перед тобой... Все рассказал...

– А куда тебе деваться-то? Все равно надо было объясняться со мной, с Татьяной. Что тебе сказала Таня?

– Сказала, что решать... нам с тобой.

– А что нам, Родик, решать, если ты нынче вовсе уже и не Родик. Все решено. Ты Эдуард Кривицкий, муж Татьяны, отец Ладочки с Лерочкой. Не знаю, как ты на службе Эдика устраиваешься, а все остальное у тебя – на отлично. Или ты хочешь пойти в милицию и обо всем рассказать?

– Поверь, что я... – Родион посмотрел на Юлю подчеркнуто теплым взглядом, – сделаю так, как ты захочешь...

– Что, готов даже сесть за растрату?

– Сказал же, как ты захочешь!

Родион продолжал в упор смотреть на Юлю. У нее внутри зашевелилось непонятное чувство, смесь жалости с чем-то еще, что она не хотела бы называть любовью... Она смотрела на него всего лишь как на родственника, который попал в ужасное положение. Более того, она понимала, что ничем не может ему помочь, что это состояние беспомощности мучительно, но не имеет ничего общего ни с любовью, ни с ревностью к Татьяне. Она, Юля, абсолютно свободна от своего бывшего мужа. Да, именно так – бывшего.

– Между нами, Родик, ничего больше невозможно, – сказала она, стараясь, чтобы слова прозвучали как можно мягче.

– Это из-за него, да? – Родион кивнул на Андрея, напряженно замершего на диване рядом с Юлей.

– Нет, не из-за него. Он появился позже...

– Позже чего?

– Я же говорила, что в смерть твою почему-то сразу не поверила. И одно это сразу воздвигло между нами стену. Она иногда исчезала, когда я приходила на могилу и уверяла себя в том, что тебя, моего мужа, нет на свете. Потом все опять возвращалось: неверие, непонимание, неприятие. И только потом в моей жизни появился Андрей. То есть вовсе не он причина происшедшего, а ты сам. Когда я удостоверилась, что ты жив, мое неприятие твоей смерти переросло в неприязнь к тебе самому. А потому твой рассказ ничего не добавил. Он не позволяет тебя оправдать и принять, а потому, думаю, лучше всего все оставить как есть. У тебя дочки, они тебя любят. Может быть, как раз в них для тебя все самое главное и сосредоточено. Татьяна готова тебя принять... любым... А потому все не так уж плохо. А я, извини, не готова делить тебя с той семьей.

– То есть мне уйти? – спросил Родион, и у него побелели крылья носа.

– Думаю, это будет самым лучшим вариантом для нас всех, – отрезала Юля, не отводя глаз. – А поскольку эта квартира Екатерины Георгиевны, я готова ее освободить.

– И куда же ты денешься?

– Уеду в... Москву...

– В Москву? – удивился Родион. – И кто же тебя там ждет?

– Я... выхожу замуж... – ответила Юля, продолжая смотреть прямо в глаза бывшего мужа.

Он свой взгляд отвел. Потом резко поднялся и вышел из комнаты.

После лязга замков входной двери в комнате повисла тишина. Через несколько минут ее нарушил Андрей:

– Ты... это сказала только для того, чтобы он ушел?

Юля промолчала. Говорить ей не хотелось. Она почему-то чувствовала во всем теле такую усталость, будто несколько часов работала физически. Она повернулась к Андрею, спрятала лицо на его груди и вдохнула запах мужчины, неожиданно ставшего родным. Андрей погладил ее по волосам и сказал:

– Я люблю тебя, Юля.

Она не стала ничего говорить в ответ, просто обняла его за шею и подставила губы для поцелуя.

Эпилог

Екатерина Георгиевна Кривицкая сидела в кресле-качалке и думала о том, что ее жизнь почти прошла. Конечно, для своих семидесяти четырех она выглядит очень неплохо. Она сумела даже не согнуться от времени, сохранить осанку, которую Николай называет царственной. Да, она всю жизнь старалась ходить прямо, старалась не сдаться в плен обстоятельствам. Конечно же прямота спины не смогла избавить ее от горя и многочисленных бед, но зато окружающие никогда не предполагали, как непросто складывалась ее жизнь. Она всем казалась успешной и правильной. На самом деле от нее самой мало что зависело. Кто-то все время вмешивался в ее жизнь, менял ее течение по своему желанию. Особенно роковую роль сыграл Константин. И то, что он сам несчастен, служит плохим утешением.

Екатерина Георгиевна слегка оттолкнулась ногой, и остановившееся кресло закачалось с новой силой. Пожилая женщина опять погрузилась в воспоминания. Когда же... на каком этапе ей самой надо было вмешаться в события? Какой особенно ответственный момент она пропустила, тот, когда собственную жизнь еще можно было «запустить по другому сценарию»? Могла бы она предотвратить пожар в доме Кривицких? Нет! Даже если бы не уехала тогда к родителям, Славочка все равно спалила бы дом вместе с ней. Так когда же? А вот когда! Когда Виталий предлагал ей выйти за него замуж! Если бы она согласилась, все могло бы сложиться по-иному. Она ведь его любила! Сейчас ей казалось, что она влюбилась в него сразу, как только увидела сидящим на диване вместе с Еленой Матвеевной. Тогда Герман первый раз привел ее в дом своих родителей. И юная девушка Катя влюбилась в его отца, но не поняла этого. Она думала, что он просто симпатичен ей, как отец возлюбленного. Она не позволяла себе даже помыслить о нем... И возможно, если бы не пожар, однажды она догадалась бы, кого из Кривицких любит на самом деле, и последствия были бы ужасны для всех. Выходит, пожар был ей на руку? Да, как ни гнусно, теперь можно признаться себе, что Славочка освободила ее от Германа и толкнула в объятия старшего Кривицкого. Все сложилось бы хорошо, если бы не приехал Константин. Или приехал позже, после того как они с Виталием расписались. Но он приехал когда приехал, и все покатилось по той колее, которая в конце концов привела ее на эту дачу, в это кресло-качалку.