Читать книгу "Циклоп в корсете - Дарья Калинина"

– А смерть Степана просто трагически совпала по времени. Наташа могла и не знать про то, что он уже мертв. Или решила таким образом отомстить подруге за свою неудавшуюся любовь и уничтожить остатки надежды. Или всучила ей порошок еще при жизни Степана.

– Все немного притянуто за уши, – огорчила я Маришу. – Если бы да кабы…

– Согласна, – сказала подруга. – Но есть еще один подозреваемый. И это бывший воздыхатель Милы некий Петр. Кротов говорил, что он теперь стал важной персоной.

– А, я его помню, – удивленно сказал Вольдемар. – Только он не в счет. У Милы никогда с ним не могло ничего быть. Она его презирала и всячески третировала. Действительно, он был полным ничтожеством. Вечно какой-то влажный, с прилизанными волосиками. Мила его держала только забавы ради.

– Вот у него терпение лопнуло, и он ей наконец отомстил за годы унижений, – пояснили ему мы с Маришей.

– Почти пятнадцать лет терпел, а тут вдруг прорвало? – не дал убедить себя Вольдемар.

– А может быть, она сказала ему что-то особо оскорбительное, – не сдавались мы. – До этого держала язык за зубами, а тут ляпнула. Нервы у нее из-за наркотиков были уже ни к черту. У него раскрылись глаза, и он ее отравил.

– И у кого же из перечисленных тобой подозреваемых была возможность купить и передать Миле отравленный порошок? – спросил Вольдемар.

– Да у всех, – хмыкнула Мариша. – Героин продается почти в каждом доме, а уж на станциях метро от продавцов просто отбою нет, почитай, нормальных пассажиров и нет вовсе, одни продавцы шныряют. А подмешать в него дома для веса моющее средство так и вовсе проще простого.

– И как нам быть дальше? – спросил Вольдемар. – Выходит, что убийцу Милы нам не поймать. А если мы даже заподозрим его, то все равно доказать что-либо будет трудно.

– Не забывай, у нас есть пленка, где еще несовершеннолетняя Мила занимается сексом с каким-то мужиком, – напомнила я ему. – Если мы найдем этого типа, то сможем распутывать клубок и дальше.

– И как прикажешь его искать?

– Не знаю, но мужчина на пленке – еще один подозреваемый, – сказала Мариша. – Хотя это явно и не тщедушный Петя-депутат, но вдруг развратник тоже занимает теперь важный пост. Или женат на богатой и ревнивой жене, от которой во многом зависит его благополучие. Тогда он мог убить Милочку из-за этой пленки.

– Долго что-то ждал, – заметила я.

– Ну не нужно ему раньше было. Или Мила не давала о себе знать. Мало ли что. Тогда не опасался общественного мнения, – сказала Мариша, – а недавно что-то изменилось, вот он и всучил Миле отраву.

– Такое вполне могло быть, – закивал Вольдемар.

– Но пока меня больше всего интересует, почему солгала Ирина Юрьевна, – задумчиво сказала Мариша.

– Мы ведь уже обсуждали это, – с досадой сказал Вольдемар. – Мало ли у нее могло быть разных соображений, толкнувших ее на ложь. Корысть, желание поводить мужика за нос, весьма своеобразное чувство юмора. В головах у некоторых женщин творится такое, что дух захватывает.

– Но почему именно тогда?! – с досадой сказала Мариша. – Милочка еще даже и не думала употреблять наркотики, а ее мамаша уже вовсю бьет тревогу. Рассказывает направо и налево, что ее дочь наркоманка, что ей нужно лечение. Откуда она это взяла? Что это – предвидение судьбы дочери, или просто она знала нечто такое, что давало ей повод так говорить?

– Почему бы тебе не спросить об этом у самой Ирины Юрьевны? – предложил Вольдемар. – Я, например, собираюсь пойти на поминки, и вы тоже можете пойти со мной. Там мы и спросим у матери Милы, почему она вообще ставила телегу впереди лошади.

– Да-да, – эхом повторила Мариша. – Именно телегу впереди лошади.

Я их слушала, и у меня создавалось впечатление, что где-то я уже слышала эту фразу. Немного поскрипев мозгами, я вспомнила, что знаменитый (благодаря легкому перу Агаты Кристи) сыщик Пуаро тоже твердил во время своего очередного расследования о телеге и стоящей впереди нее лошади. А может быть, это был вовсе и не Пуаро, а немытый Коломбо. Во всяком случае, там преступление было с успехом раскрыто. Я преисполнилась уважения к своим друзьям и принялась ждать, когда они скажут еще что-нибудь умное.

– Можно будет ей показать пленку, – простодушно предложил Вольдемар. – Может быть, она узнает родинку.

Я преисполнилась жгучего разочарования, а Мариша поперхнулась раскаленным овощным супчиком, который она пробовала прямо из кипящей кастрюли.

– Не надо, – сказала она, уняв кашель. – Может быть, потом.

Кротов объявился поздно вечером, когда мы уже съели его порцию овощного супчика и приготовились ложиться спать. Благодаря громкой связи мы с Вольдемаром могли слушать весь разговор.

– Угадайте, где я? – страшным голосом спросил он у нас и, не дожидаясь ответа, сказал: – Я сижу в засаде.

– С чем я тебя и поздравляю, – нелюбезно ответила Мариша.

И кто ее учил общаться с мужчинами! Интересно, она только с моими поклонниками так хамит или со своими еще хуже ведет себя?

– А знаете, на кого? – нисколько не обиделся Кротов. – Я караулю убийцу Милы.

– Как?! – почти задохнулась Мариша. – Вы его уже вычислили?

– Еще нет, но он приходил в квартиру к Миле за день до убийства, соседи его видели. А еще они видели, что он приходил в квартиру сегодня. Правда, открыть дверь он не успел, они его спугнули, но он явно что-то собирался там поискать. Сосед сказал, что он ковырялся в замочной скважине ключом.

– Откуда у него ключи?

– А вот это мы бы тоже хотели знать, – радостно сказал Кротов. – Двери не вскрыты, взломщик явно воспользовался хозяйскими ключами, но Милины ключи и ключи Степана сейчас у Ирины Юрьевны, а она совершенно не в курсе. Ее комплект в целости и сохранности, а где Милины ключи, она не помнит. Но никто ими не интересовался.

– А ты откуда звонишь? – поинтересовалась я у Кротова.

– С мобильника, мне один мужик – он с собакой вышел гулять – дал позвонить. Только мне уже пора заканчивать, а то он как-то дергаться начал. Дашуля, не волнуйся за меня, у меня все в порядке. Через пару часов меня сменит Николай Валентинович, и я приеду к вам, чтобы рассказать все в подробностях, – посулил Кротов и отключился.

– Звони Милиной матери, – приказала Вольдемару моя подруга.

– А зачем?

– Спросишь, не приходил ли к ней кто-нибудь сегодня из посторонних, кто мог бы спи… позаимствовать комплект ключей.

– Понял! – догадался Вольдемар. – А номер?

– Разве у тебя нет? – удивились мы.

– Нет, – смутился Вольдемар. – Столько лет прошло. Хотя я, кажется, вспоминаю… Так и есть, вспомнил! Если только он за эти годы не поменялся.